Дорогие сердцу лица - Михаил Зайцев 2 стр.

Эмигрантам первой волны

О сколько о березах говорили!
А я хочу поведать об одной
Березе в Риме, да, березе в Риме,
О русской с эмигрантскою судьбой.
Она стоит у самого фасада
Неонно-голубого кабаре.
И по ночам подпившие с досадой
Сигары гасят на ее коре.
Ей душно здесь! Ей хочется в Россию!
В деревню у Онежского, домой,
Где зимы как полотна расписные
И где девчата пляшут под гармонь.
Ей не забыть, березке белоликой,
Когда проездом через Петроград
Во время революции великой
Ее увез помещик-эмигрант.
И здесь, в чужом краю, среди камелий
Привил ее. Все поливал водой.
Подкармливал. Окучивал Лелеял
С угрюмою мужицкой добротой.
Хозяин умер. Годы подкосили.
Осталась одинешенька-одна.
И наклоняет в сторону России
Все ниже, ниже голову она

И, душой в тиши теплея,
С удивлением смотрю,
Как глядит в саду камея
На вечернюю зарю.

А заря глядит на гроздья
Виноградного огня.
Виноград глядит на звезды.
Звезды смотрят на меня.

Буйный, бесшабашный
Ветер молодой
Загулял над пашней
И речной водой.

Силою играя,
Дури юной полн,
Пашнею по краю
Гонит стаю волн.

А над речкой узкой
Рассевает рожь
Все это по-русски.
Только грустно все ж.

Сквозь камышовые кусты
Летя на чистую свободу,
Сазаньи чиркают хвосты,
Закатом поджигают воду.

А на зеленом берегу
На фоне пожелтевших пашен
Гадает девочка в кругу
Размельтешившихся ромашек.

В чем же счастье тогда на земле,
Если все, что со мною случилось,
Колобком от меня откатилось,
Затерялось в остывшей золе
Веры, славы, любви и восторга?!
Но ведь что-то осталось во мне,
Если в небо гляжу долго-долго
И читаю в его глубине
Знаки гнева и знаки привета?
Это ж выше, чем счастье, мой друг,
Ощутить приближение света
И ступить за очерченный круг!

Сквозь дым далеких лет,
Как луч прямого света,
Проявится привет
Любви Откуда это?

Дыханье ждущих губ
Какое счастье это
Гадать: кому был люб?
Не находить ответа!

В урюпинской шали, бледна,
Была ты, как свет, молода,
И сани летели, и кони.
И наши пылали года,
Как двойка по алгебре в школе.

Под шапками белых берез
С тобой целовались до слез.
И снег был, и кони, и сани.
И крепкий глазастый мороз
Нам души смущал прикасаньем.

Но где это все, и куда
Умчались младые года,
В какие закаты, рассветы?!
В урюпинской шали, бледна
Но где ты, но где ты, но где ты?!

О грустное счастье, в бору
Смотреть одному на игру
Узоров на розовом снеге!
И сани стоят на юру,
И кони застыли в забеге.

Не сомневаюсь
В искренности Вашей!
Скажу и нынче,
Годы отстраня,
Нет и не будет
Солнечней и краше
Вас,
Не взглянувшей даже на меня!

Наконец-то душу отпустила
Боль глухая. Милая, прости,
Что не все, о чем меня просила,
Смог я в этой жизни пронести.

Ну а жизнь прошла неясной тенью,
Вот и оказалась не в чести.
Ты прости мне все приобретенья
И прости, прости, прости, прости

Веселый ветер треплет волосы,
Свистит в свирельки камыша.
И тишиной реки и голосом
Любимой счастлива душа.

И это жаркое купание,
И ближе некуда глаза,
И губ сладчайших лепетание,
И дождь холодный, и гроза!

Не мерил
На чужой аршин
Любовь свою,
Твое доверье.
Я просто жил.
Тобою жил.
По мере сил.
Но в полной мере!

Вдруг падет звезда отвесно
В хрупкой мерзлой тишине
В зимнем сумраке небесном
Улыбнется счастье мне.

И душа моя ответно
В хрупкой мерзлой тишине
Вдруг потянется, как ветка,
К поднебесной вышине.

А на небе сумрак злится
И не рад моей душе.
Но на землю опуститься
Ей не хочется уже.

Я иду по сыпучему склону,
Поднимаюсь к вершине своей.
На ладонях держу я икону
Богородицы, кланяюсь ей.

Труден путь мой и полон соблазнов
И порою казался игрой.
Ошибаясь во многом и разном,
Я в себе ошибался порой.

Открывал я открытые двери.
Был я нищим, когда был богат.
Не всегда Богородице верил,
Уловив укоряющий взгляд.

И любил, и обманывал тоже,
То шептал, то срывался на крик.
Был я ветра степного моложе,
А теперь я почти что старик.

Я иду, и земному поклону
Рад я жизнью прожитой своей.
На ладонях держу я икону
Богородицы, кланяюсь ей.

И дважды, и трижды, и многократно
Я буду в желанную реку входить
Любить и работать, и подвигом ратным
Во славу Отчизны народы дивить.

И все, что я взял для себя у природы,
Сполна я в потомках природе отдал,
И только крупицу небесной свободы
И дважды, и трижды в душе придержал.

Цветок увял. Он весь вчера блистал
Уверенной, открытой красотою.
Вчера к ногам его я припадал.
А нынче он склонился предо мною.

И что ему вчерашняя игра
С непостоянным говорливым светом?
И что он думал обо мне вчера?
И что сегодня думает об этом?

И вдруг в тревожных снах
Сомкнутся без печали,
Как стрелки на часах,
Мои земные дали.

Привычный ритм забот
Спадет, и одиноко
Душа легко вспорхнет
И полетит высоко.

Все выше кто-то манит
Ее! Через плечо
Она на землю глянет,
Потом еще, еще!

В легкой майке, босиком
Я шагаю с туеском
Тропкой невеликой
За земляникой.

Сердце радостное бьется.
И навстречу мне крадется,
Словно кот на лапах,
Земляники запах.

Я-то знаю, что она
В туесок мой влюблена.
Застеснялась вся, зарделась
Ей к лицу такая спелость!

Ноги щекочут мальки.
Их зачерпну рукою
Прыгают в воду с руки
Искрами над рекою!

Искры летят над закатом вдали,
Над синевой нетленной,
Над городами вечерней земли
И над самой вселенной!

Где в облаках сам Господь, как в реке,
Молнию-удочку держит в руке!

Над озером, над лесом,
Над Родиной моей
Идет душевным стрессом
Угольник журавлей.

Далеко ли, не близко
На краешке земли
У жарких кипарисов
Присядут журавли.

Расскажут, как устали,
Гонимые к черте,
Как многие отстали,
Рванувшись к высоте.

Но детям, ради бога,
С обидою своей
Не говорите плохо
О Родине моей.

Сорвало крышу ветром! Обнажился
Мир захламленный, тайный чердака.
Сквозь правила учебников пробился
Коварный след пройдохи-червяка.

Присяду на колени, полистаю
Тетрадку с откровенною дырой.
Как часто думал: ладно, наверстаю,
И забывал, затянутый игрой.

Какой бардак! Все в паутине, плесень
Позеленила рваную гармонь,
Ненужную для современных песен,
А ведь была гармоника огонь!

Пластинка с разговорами и только.
Утюг, решетка, сгнившие кули,
Две ржавых спинки односпальной койки,
А панцирь мягче падать унесли.

Ненужное, испорченное стремя.
Такой бардак, что дохнут ветерки!
Да и когда, да и в какое время
Порядком отличались чердаки!