Но меня это уже не касается.
Прокрадусь в окружную, за кустами и деревьями, к дому, потом, в обход дома, к главной аллее, там к воротам, и прочь отсюда.
Ох, я же сумку оставила в машине с ключами от квартиры, мобильным, деньгами И косметичкой! У меня ведь после рыданий лицо наверняка стало полосатым, как у зебры!
Ну да ладно все собираются за столом, а значит, у машин никого нет. Надеюсь, Миша не закрыл «Фольксваген» на ключ.
Я нырнула в кусты и стала пробираться вдоль дорожки к большому дому. Хорошо, что я в кроссовках! Но плохо, что они белые! И всяких сухих веток здесь полно. Кажется, до свадьбы эти кроссовки в новом виде сохранить не удастся. Да и будет ли свадьба? Далия такая авторитарная, что вполне может отговорить Мишу связывать свою судьбу с «простушкой».
Миша, конечно, меня любит, но если вся его семья, все эти тетушки, двоюродные сестры, жены братьев, да еще и мама, начнут настраивать его против, то он вполне может и поддаться. Они ведь его семья, он их любит дольше, чем меня.
Дальше было открытое пространство, деревьев было мало и были они все аккуратные, с кронами-шарами, так что особо не спрячешься. Но все уже собрались под шатром, только девочки играли на лужайке да слуги сновали от шатра к дому и обратно. Так что вряд ли кто обратит на меня внимание.
И я пошла напрямик. Из шатра слышались голоса, смех. Я бы тоже могла там быть, со всеми этими веселящимися людьми.
Но чего только я не натерпелась от них за это утро: мне пожелали, чтобы я осталась хромой на всю жизнь, прилюдно обвинили во лжи (и совершенно несправедливо!), забросали плюшками и дали оплеуху.
Никто не задержал меня, когда я шла через лужайку. Но когда я приблизилась к углу дома, я услышала Мишин голос:
Вика!
Я обернулась. Ко мне бежал Миша. А за ним важно ступала Далия Георгиевна.
Ты куда? спросил Миша.
Я только неопределенно пожала плечами. Потому что знала: если начну говорить разрыдаюсь.
Мама хотела виновато сказал Миша.
Что? с вызовом спросила я подошедшую Далию.
Извиниться, процедила она сквозь зубы.
И посмотрел на мать Миша.
Пригласить тебя присоединиться к обеду, сказала Далия, высокомерно глядя на меня.
Спасибо, гордо вскинула я подбородок, я не голодна.
Вика, умоляюще произнес мой жених. Ты правда хочешь, чтобы мы уехали домой?
Я хочу уехать. Ты можешь оставаться.
Оставайтесь оба, нехотя сказала Далия.
Зачем? вопросила я. Чтобы вы и ваши гости снова меня оскорбляли?
Это было небольшое недоразумение, нервно сказала Далия. Такое бывает, когда сталкиваются совершенно разные э-э слои общества. Это как встреча цивилизации с дикарем.
С дикарями, уточнила я.
Далия раздула тонкие ноздри:
С дикарями?
Миша усмехнулся.
Хорошо, сказала Далия, мы тогда немного перешли границу, и спросила нетерпеливо: Ну так как, остаетесь?
Я собираюсь прожить с Мишей всю жизнь. Мне все равно придется так или иначе сталкиваться с его родственниками. Поэтому попробую наладить какой-никакой худой мир, который лучше доброй ссоры.
Я вопросительно посмотрела на Мишу он умоляюще глядел на меня своими милыми карими глазами.
Остаемся, вздохнула я.
Тогда поспешите, сказала Далия и посмотрела на свои наручные часики, обед начнется через пять минут.
Она бегом процокала по бетонным плитам к крыльцу, а оттуда по дорожке к шатру.
И тут Миша, улыбаясь, говорит мне:
У тебя лицо полосатое.
О боже! Я что, в таком виде разговаривала с Далией?
10.
Миша проводил меня в сияющую, всю в зеркалах, ванную комнату на первом этаже и принес мою сумку. Я смыла размазавшуюся тушь и нанесла новую.
Через минут десять мы зашли в шатер.
Цветные платья разбавились элегантными черными пиджаками кажется, это были смокинги, у них еще лацканы атласные. (И это все пришли «в чем душе угодно»? Похоже, на обеды к Далии иначе чем в самом парадном не ходят. Одна я тут как не знаю что. Ну и Миша тоже. Может, у него нечто вроде подсознательного бунта против диктата матери? Вот он и не одевается как надо. А может, хозяева вне правил? Вон, Мишин папа, сидит себе как ни в чем не бывало в своем бордовом бархатном пиджаке А может, я тоже вне правил, ведь я Мишина невеста?)
Мужчин было меньше, чем дам. Во главе стола сидела Мишина бабушка Маргарита Петровна, а справа от нее Далия.
Мы с Мишей двинулись вдоль стола. К Далии как раз подходили те трое из лодки. Упитанный, седой, лысеющий мужчина, тоже в смокинге, впился в Далию жадным взглядом и говорил, протягивая ей букет:
Милая Далия Георгиевна, позвольте заметить, как вы прекрасны сегодня Впрочем, как и всегда
Далия сжала губы в досаде (не тот ли это сосед, которому она как-то букет на голову нахлобучила? Что ж он так упорствует, снова поднося георгины?)
А сосед, причмокнув губами, сказал:
Вы уж нас извините, мы, кажется, опоздали.
Ведь вы нас позвали в последний момент, всего лишь за полчаса, недовольно глядя на мужчину, стелющегося перед Далией, сказала женщина по-видимому, его жена.
Что вы! Вы как раз вовремя, натянуто улыбнулась Далия.
Девушка, что приехала с ними, скользнула глазами по Мише и будто хотела что-то сказать, но Миша в этот момент здоровался с родственниками и не заметил взгляда.
Интересно, кто эти трое? И почему их позвали в последний момент?
Георгины Далия не выкинула. Она приняла их, морщась, и тут же отдала служанке с повелением унести.
Мы с Мишей уселись у дальнего конца стола.
Официанты откупоривали вино, гости накладывали себе в тарелки закуски и салаты, а у меня вдруг закружилась голова, снова в ней возник серебряный звон, но в этот раз он становился все громче и громче, и будто звенел уже не только в голове, но разбежался по всему телу. Я сама была колоколом, вся, до кончиков пальцев на ногах. Перед глазами поплыли разноцветные клубы тумана, фигуры дам вдруг стали казаться огромными цветками: ирис, ромашка, сирень, роза разные цветы, будто в хороводе, собрались под шатром. А сам шатер был теперь вовсе не из белого с золотыми узорами полотна над головой моей сплетались виноградные лозы, слегка шевелились от ветра резные листья, тяжело свисали иссиня-черные гроздья.
Потом вдруг шум исчез, все вокруг стало выглядеть, как раньше, и по всему моему телу разлилось приятное согревающее тепло, словно я выпила ликера.
Нервы, подумала я. Надо же, до чего меня эти ведьмы довели! Пойти на кухню и спросить валерьянки, что ли.
Хотя бокальчик вина тоже неплохое средство.
Белого, сказала я официанту, и он налил из светлой бутылки.
Я поднесла бокал ко рту, но выпить мне не удалось. Потому что бокал в моей руке вдруг превратился в белую розу. У них что, бокалы заколдованные?
Я оглянулась у других гостей были бокалы как бокалы, люди спокойно из них пили красное, белое или розовое вино.
Я повернула розу туда-сюда, укололась пальцами о шипы, ойкнула тихо и положила розу на стол рядом с тарелкой. Из бутона соскользнуло несколько капель росы на скатерть. Или это вино? Я наклонилась над скатертью, понюхала. Роза пахла розой и вином одновременно. Вкусное сочетание, между прочим.
Ты чего? раздался над моим ухом голос Миши.
Я распрямилась:
Ничего.
Миша взял мою тарелку и стал класть туда салаты.
Кончиком пальца я украдкой взяла каплю росы с белого лепестка и лизнула. Хм, вино!
Может, это кто-то пошутил надо мной? Я стала всматриваться в лица. Никто и не глядел на меня. Все жевали, пили, разговаривали.
Ну ладно. Даже если это шутка, она довольно милая.
Миша вернул мою тарелку, наполненную разными вкусностями. Я и не пробовала никогда таких интересных закусок. Желейные квадратики с овощами, карамелизованные кусочки мяса и фруктов, рулетик из теста. Знакомая еда тоже имелась винегрет, оливье, морковное хе. И это было приятно. Надо же, французский повар, а умеет готовить русские (или чьи они? Ну, наши, в общем, салаты). Может, он и пельмени умеет делать и подаст их на горячее? Обожаю пельмешки
Что это? Вместо разнообразия салатов на моей тарелке дымилась гора пельменей. Даже сметанка была сверху добавлена. И пельмени ну точь-в-точь какие мы дома на Новый Год делаем: маленькие, из тонкого, прозрачного теста.
Обалдеть. Я снова быстро зыркнула глазами по сторонам. Но, елки, если это чья-то шутка, то этот кто-то сумел прочитать мои мысли!
Миша! толкаю я Мишу под руку и рулетик падает с его вилки.
Чего тебе?
Ведьмы умеют читать мысли? торопливо шепчу я.
Только этого не хватало!
Значит?..
Не умеют, конечно! Иначе я бы тут вообще не выжил!
И он снова утыкается в еду.
Но кто же превратил салаты в пельмени? А бокал в розу? Ну не я же сама! Хотя Если ведьмы не читают мысли, откуда бы они узнали про пельмешки?.. Так это я, что ли, колдую?! Колдовство оно что, заразно?