Товия и Анна.
Товия.
Словно молния, грянувшая
С ясного неба!..
О Боже, моё бедное
Сердце не было готово
К такому удару!
Анна (в сторону).
Отчего плачет Товия?
Товия.
Мать, твой сын в отчаянии.
Мне ненавистна моя жизнь.
Анна.
Твоя попытка
Не увенчалась успехом?
Товия.
Я совершил это дело,
И я видел, как тёмная
Пелена спала с глаз отца,
Но, ослеплённый первыми
Лучами солнца, он снова
Сомкнул свои очи.
Безуспешно он пытался
Привыкнуть к дневному свету,
И непобедимый он был
Побеждён своей болью.
Ныне он предпочитает
Пребывать во мраке,
И он отказывается
От любой помощи.
Он отвергает свет,
И, так как он не в силах
Его вынести, он презирает
Его и ненавидит;
И он скорее предпочёл бы
Принять смерть,
Нежели снова попробовать
Узреть свет.
Анна.
Какое мрачное известие!
Товия.
Мне тоже остаётся
Лишь одно содрогаться.
Анна.
О горе! Дерзкий народ
Ниневии скажет,
Что мы, соблазнённые
Суетной надеждой
И самонадеянной верой,
Ввергли Товита
В ещё большую слепоту!
Товия.
Злосчастное дело!
Анна.
Какое ужасное страданье!
Товия.
Я содрогаюсь от ужаса!
Анна.
Я умираю!
Товия.
О Боже! Я надеялся
Обрести чрезмерное счастье,
Но все мои надежды разбились,
И моя вера поругана.
Анна.
О Боже! Неверующие,
Видя наши стенания,
Возрадуются, и многих людей,
Уповающих на Тебя, о Боже,
Охватят тяжкие сомненья!
Товия.
О, ужас!
Анна.
Какое горе!
Товия.
Какое страданье!
Анна и Товия.
Их невозможно перенести!
Товия.
Плачь, мать!
Анна.
Лей слёзы, мой сын!
Товия.
Ты права.
Анна.
У нас есть повод лить слёзы.
Товия.
И я готов их лить.
Мои слёзы умилостивят
Разгневанного Господа.
Излейся, моя душа, слезами!
Ах, это было бы
Великим счастьем
Умереть от горя
В тот миг, в который я мнил
Обрести великую радость.
Анна (одновременно с Товией).
Я готова лить слёзы.
Мои слёзы умилостивят
Разгневанного Господа.
Излейся, моя душа, слезами!
Ах, это было бы
Великим счастьем
Умереть от горя
В тот миг, в который я мнила
Обрести великую радость.
Те же и Сарра.
Сарра.
Здесь говорят о смерти,
А весь народ Израиля ликует!
Анна.
Отчего?
Товия.
Что значат твои слова?
Сарра.
После того как Товит
Испытал пронзительную боль,
Причинённую ему
Солнечным светом,
Я по совету Азарии
Закрыла лицо опечаленного
Товита чёрным платком,
И по моей просьбе
Он открыл свои очи.
Он смог перенести
Тусклый свет, видимый им
Сквозь плотную ткань.
Я прикладывала
К его лицу всё более
И более тонкие платки,
И каждый раз Товит
Переносил всё более
И более яркий свет.
Ныне же он точно так же,
Как и мы, может
Возрадоваться
Солнечному свету
Он бегает по округе,
Свидетельствуя перед
Ассирийцами и евреями
О том, сколь велика
Благость всевышнего Господа.
Анна.
О чудо!
Товия.
О радость!
Сарра.
А вот и он.
Вбегает Товит. Он движется самостоятельно, без чужой помощи. Его очи открыты. За Товитом следует хор евреев.
Товит.
Да будет прославлен
Божественный благодетель!
Супруга, наконец-то
Я увидел тебя снова!
Анна.
О, какое счастье!
Товит.
Анна, за эти восемь лет
Твоя краса нисколько
Не умалилась!
Анна (указывает на Товию).
Гляди, как он вырос!
Товит.
Сын мой, тебе и твоей супруге
Я обязан драгоценным
Светом своих очей,
Но я должен признать,
Что в этом деле лучше
Всех проявил себя Азария,
И я хотел бы его вознаградить.
Скажи, чем я могу его одарить?
Товия.
Товия.
О, отец, отдай ему всё,
Чем ты владеешь!
Тебе никогда, никогда
Не удастся вознаградить его
В полной мере!
Я дважды обязан этому
Мужу своей жизнью.
Сарра.
А я обязана ему честью
Быть супругой.
Анна.
Ах, мы все обязаны ему одному!
Товия.
Он приближается сюда.
Товит (обращаясь к евреям).
Принесите половину того золота,
Которое доставил Товия,
И самую прекрасную утварь.
Евреи уходят, затем возвращаются снова, неся драгоценную утварь и золотой ларец.
Картина седьмаяТе же и Рафаил.
Рафаил.
Я пришёл, чтобы
Проститься с вами
И попросить вас
Отпустить меня.
Товит.
Твои труды заслуживают большего.
Мы все обязаны тебя отблагодарить.
Вознаграждение, которое
Я тебе обещал, готово.
Я дарю тебе это золото.
Если же тебе угодно
Что-либо иное,
И если в моей власти
Выполнить твою просьбу,
То скажи, и твоя воля
Будет исполнена.
Каждый из нас
С благодарностью
Предложит тебе то,
Что ты пожелаешь.
Рафаил.
Я ничего не возьму.
Товит.
Почему?
Рафаил.
Я не смертный.
Анна.
Так кто же ты?
Рафаил.
Я Рафаил, один из семи ангелов,
Избранных для того,
Чтобы обращаться ко Богу
Со священнейшими просьбами.
Сарра, Анна, Товия и Товит.
Ах, прости! сжалься, небесный воин!
Они встают на колени и закрывают свои лица.
Рафаил.
Не бойтесь!
Выслушайте меня!
Я сразу же, в тот же час,
Донёс к престолу Царя царей
Вашу благочестивую просьбу,
И бесконечно Благостный
Послал меня вниз,
Дабы я оберегал Товию,
Вверил ему Сарру
И вернул свет очей Товиту.
Прощайте!
Продолжайте верой и правдой
Служить вечному Богу!
Вы Его возлюбленные дети.
Терпеливо сносите
Суровое рабство
И скорее возвращайтесь
К благочестивому Рагуилу,
Дабы жить рядом с ним.
Не за горами тот час,
В который будет разрушена
Горделивая Ниневия;
И ваши достойные потомки
Узрят заново возведённый Иерусалим,
Сияющий золотом
И драгоценными каменьями.
С неба спускается облако, оно окутывает Рафаила, и Рафаил вместе с облаком устремляется в небесную высь.
Хор евреев.
Я не осмеливаюсь
Поднять свой взор
И созерцать лик ангела.
Они мало-помалу поднимаются с колен.
Товит.
О, чудо!
Анна.
О, величие!
Сарра и Товит.
Вместе с облаком
Он исчез в небе.
Хор евреев.
Восславим нашего Господа,
Нашего Пастуха!
К нам, Своему
Избранному стаду,
Он был не богом мести,
А Богом милосердия!
Смиренно последовав,
Словно истинные агнцы,
За святой любовью,
Мы обретём величайшую славу
И величайшее блаженство!
Вольфганг Амадей Моцарт
Музыка к пантомиме
Сочинено в Вене в 1783 годуПанталон и Коломбина грызутся между собой. Входит Доктор. Панталон церемонится и представляет его Коломбине, предлагая в мужья. Коломбина опечалена. Панталон ласкается к ней. Она сердита. Панталон ласков. Она зла. Наконец и он становится зол. Он говорит Доктору о том, что он должен уйти вместе с ним. Намереваясь удалиться, они рассыпаются в комплиментах.
Взор Доктора преисполнен нежности.
Вбегает Пьеро. Панталон, Пьеро и Доктор лежат на земле. Панталон грызётся с Пьеро и спрашивает его: чего ему надо? Пьеро сообщает о столике. Панталон велит ему принести столик. Пьеро говорит, что ему одному это не под силу. Панталон уходит вместе с ним. Коломбина стоит в неподвижности. Доктор медленно опускается на колени и стонет. Коломбина валит его на землю и хочет удалиться. Панталон и Пьеро притаскивают столик. Скорби Коломбины нет предела. Пьеро говорит, что она должна сесть за стол. Помедлив, Коломбина идёт к столу. Пьеро также усаживается на стул, намереваясь погрузиться в сон.
Из сундука выглядывает Арлекин.
Пьеро расхаживает взад и вперёд. Он замечает турка.
При виде мёртвого Арлекина Пьеро охватывает страх. Он обретает мужество
[На этом рукопись обрывается.]