Но Пинь и Михрюська знай дрожкой дрожали и зубами стучали:
Да он черный!
Да он крылатый!
Он на кого-то похож
На кого-то очень страшного
Только не вспомнить, на кого
Бояз-зно к нему приблиз-зиться!
Помогите! Спасите! Погибаю! снова застонал «птицун».
Иванушка махнул на струсивших друзей рукой и один отправился спасать бедолагу. Взобрался на дерево и принялся высвобождать его крылья из веток. Трудно пришлось! Один раз Ив чуть не сорвался с высоты, но «птицун» успел его когтем подхватить. Наконец, поддерживая друг друга, они спустились на землю, выбрались из лесу и сели отдохнуть на берегу речки Смородины.
Солнце клонилось к закату.
Иванушка с любопытством разглядывал огромные крылья «птицуна», черное, чешуйчатое, сверкающее тело (чешуйки на его крыльях блестели и переливались, будто речная рябь на мелководье!), черную гладкую голову, а «птицун» своими большими зелеными глазами рассматривал Иванушку.
Михрюська и Пинь таращились на них из-за кустов, прислушивались к каждому слову, но показаться не решались.
Как тебя зовут? спросил Иванушка.
Го Го-рын-чик с трудом выговорил «птицун».
Он то клекотал, будто коршун, то шипел по-змеиному, сразу и не поймешь его!
Горынчик?! изумился Иванушка. Что ж это за имя такое нечеловеческое?
Не-чело-ве-чес-кое? повторил Горынчик. Конечно. Я ведь не человек.
Кто же ты? усмехнулся Иванушка. Птица?
На-верное смешно пожал плечами-крыльями Горынчик.
Таких огромных птиц я в жизни не видывал! сказал Иванушка. Ты, верно, и впрямь из чужедальних стран?
Из чужих дальних кивнул Горынчик.
А меня Иванушкой зовут, сказал мальчик.
Он протянул руку Горынчику, и тот неуклюже подал когтистую лапу в ответ.
Это очень развеселило Иванушку. Новый знакомец ему нравился!
Хочешь в гостях у меня побывать? дружелюбно пригласил он. В Малиновом? Так наше село называется, потому что во всем свете не сыскать таких богатых малинников, как у нас. Пошли, а? Матушка блинов напечет.
Блинов? уставился на него Горынчик. А что это та-кое?
Иванушка удивленно хлопнул глазами:
Не знаешь, что такое русские блины?! Да это ж вкуснейшая еда на свете! Со сметаной, с маслом, с вареньем малиновым Пошли скорей!
Русские блины? повторил Горынчик. Значит, ты ру-сич?
А то! Конечно, русич! гордо заявил Иванушка. Ну, пойдем в гости?
Нет уныло покачал головой Горынчик. Родитель мой не велит с ру-си-чами дружбу водить.
Ну и не води, обиделся Иванушка. Подумаешь! А мне вот все рано, с кем дружить, лишь бы не с ворогами! Но ты ж мне не ворог?
Я тебе? замахал крылом Горынчик. Нет! Ты мне, может быть, жизнь спас.
А коль не ворог, значит, друг?
Значит, друг.
В гости пойдешь?
Горынчик печально вздохнул:
Нет родителя боюсь
Кто ж он такой, этот суровый родитель твой?! воскликнул Иванушка. Где он живет?
Горынчик неопределенно махнул крылом:
Там В Черных скалах
В Черных скалах? нахмурился Иванушка. Никогда о таких не слыхал! Небось, далеко?
Для меня близко. Я ж крылатый, развел крыльями Горынчик.
Слушай, крылатый! засмеялся Иванушка. А плавать умеешь?
Не знаю тоже засмеялся Горынчик, но неуверенно, как бы впервые. Не пробовал
Иванушка взглянул на него сочувственно:
Бедняга! Такой радости не ведал! Бежим скорей к речке Смородине! Ничего лучше нет, чем в Смородине искупаться на закате, когда что воздух над рекой, что вода речная одинаково теплы и ласковы!
Бежим! согласился Горынчик.
Шевели ногами, Горынчик! крикнул Иванушка и бросился к реке.
У меня не ноги, а лапы, ответил Горынчик, неуклюже ковыляя следом.
А у меня не лапы, а ноги! хохотал Иванушка.
Когда они скрылись из виду, из кустов выбрались лесовуны, которые слышали весь этот разговор.
Где родитель его живет, я что-то не разобрал? с тревогой спросил Пинь.
В Черных скалах! сказал Михрюська.
В Черных Скалах?! повторил Пинь, стуча своими деревянными зубами. Да ведь там гнездилище самого Змея Горыныча!
Так вот на кого он похож, этот Горынчик! ужаснулся Михрюська, а Пинь даже зажмурился от страха.
* * *В эту самую минуту в своем замке в Черных скалах проснулся Змей Горыныч.
Вернее, проснулась только одна его голова Средняя, самая умная. От большого ума она часто страдала бессонницей вот и теперь проснулась раньше других голов: Старшей, храброй, и Младшей, глупой, которые знай похрапывали на расписных коврах да подушках златотканых.
С завистью поглядела на них Средняя голова и рявкнула:
Эй вы, засони! Просыпайтесь!
Нет, спят головы!
Ну погодите! прошипела Средняя голова и украдкой куснула Младшую на ухо. Куснула и тотчас притворилась спящей.
А Младшая голова, конечно, проснулась, заорала от боли благим матом и разбудила Старшую голову. Та прохрипела сердито:
Молчи, тупая-бестолковая! Чего орешь?!
Меня кто-то за ухо во сне укусил! взвыла Младшая голова.
Вот! Сама же говоришь, что во сне! Приснилось тебе, значит. Спи дальше, проворчала Старшая голова и снова улеглась было на подушку.
Нет, не приснилось! Это наяву было! Меня кто-то укусил, посмотри, ухо так и горит! пожаловалась Младшая голова.
Старшая голова взглянула и покачалась удивленно:
И впрямь ну и зубищи отпечатались! Огромные! Такие зубищи только у нас, у голов Змея Горыныча есть!
Ага, так это ты меня укусила! рассердилась Младшая голова.
Тупая-бестолковая! буркнула Средняя голова. Как я могла тебя укусить, когда я спала!
Значит, это Средняя голова меня укусила? спросила Младшая голова.
Тупая-бестолковая! продолжала браниться Старшая голова. Как она могла тебя укусить, когда она спит?
Тогда что ж это выходит? недоумевала Младшая голова.
Тогда выходит, что ты сама себя укусила, тупая-бестолковая! объяснила Старшая голова.
Я не кусала-а-а-а! зарыдала Младшая голова.
Как же вы мне надоели! застонала Средняя голова, открывая глаза и понимая, что больше не уснет. Я не сплю вы спите. Только усну вы орете, будто вас за уши кусают! Эх, беда тому, кому на роду написано быть трехголовым! Лучше бы три хвоста у меня было, так нет, всего один, на всех общий! Хорошо Горынчику: у него одна голова, спать ей никто не мешает, от глупости двух других голов она не болит Само собой, в драке с тремя головами сподручней: таким огнем-пламенем на неприятеля дохнешь, что от него и памятки не останется! Самые наихрабрейшие храбрецы в бегство обращаются! А ну, головы, Старшая, храбрая, Младшая, глупая, поддержите меня, поддайте жару! Повеселимся да нашу песню споем!
И головы, изрыгая грохот, дым и пламя, завели хором:
Как у Змея у меня у Горыныча
Есть три головы, три головушки!
Одна Старшая самая храбрая,
Одна Средняя самая умная,
Одна Младшая самая глупая.
Не то сестры мы, не то братья мы,
Эх, три Змеевы головушки!
От их голосов, похожих разом на вой бури и раскаты грома, начали вокруг осыпаться камни, все дымом заволокло! Стражник, степной поганец, вбежал посмотреть, что случилось, увидел, что Змей Горыныч проснулся, да так перепугался, что закрыл лицо руками и отшатнулся, спрятавшись за выступ скалы.
Эй ты, смертный, чего спрятался? окликнула Старшая голова.
Ох и трусливы же вы, степные поганцы! презрительно бросила Младшая голова. Ох и соузнички[3] у нас! Зачем вообще мы с ними дружимся?
Это они с нами дружатся, объяснила Средняя голова. Против русичей. Из века в век враждуют с ними, никак одолеть не могут ну и взмолились: помоги, помоги, Змей Горыныч! А мы и рады стараться, рады любым врагам русичей помогать!
Эй ты, смертный! приказала Старшая голова. Позови его огнедышащее высочество!
Степной поганец, прижав руки к груди, трижды поклонился, пал на колени, что-то бормоча.
Погромче, смертный! приказала Младшая голова.
Его его огнедышащее высочество куда-то улетело, чуть громче выговорил стражник.
Средняя голова раздраженно пристукнула по земле хвостом, и стражника как ветром сдуло.
Куда это запропал Горынчик? раздраженно размышляла Средняя голова. И что с ним вообще делается? Помощи родителю никакой! Стараешься, жжешь деревеньки русичей а Горынчик взовьется на такую высоту, что кажется не больше воробья, и описывает в небе круги. Я как-то его спрашиваю: «Ты что, сякой-такой и такой-сякой, против меня? Против родителя?!» «Нет, говорит, я не против. Это, говорит, твое дело. Хочешь жечь жги. Я тебе не мешаю. Только ты мне тоже не мешай».
Вот так! разозлилась Младшая голова. Едва из яйца вылупился, зародыш одноглавый, а туда же с родителем спорить!