Нас точно научили целоваться на небе, девушка помолчала, только мы с тобой были в разлуке, Саша, он хрипло сказал:
Да, милая. Ты для меня всегда будешь Ларой. Наша разлука закончилась, на перилах балкона ворковали голуби, мы встретились и больше никогда не расстанемся, любовь моя.
Для журналиста у вас на удивление умелые руки, одобрительно сказал Неруда, потолки здесь высокие, а мне почти семьдесят лет, не в моем возрасте лазить по стремянкам, стремянку, судя по виду, сделали до войны. Леона удерживала опасно раскачивающуюся лестницу.
Проверьте лампочку, сеньор Неруда, попросил Саша, теперь все должно работать, пол вестибюля в Ла Часконе, городском доме поэта, выложили морской галькой.
Мы нашли участок двадцать лет назад, Неруда щелкнул рычажком, лампочка исправно загорелась, здесь все заросло колючками, на месте дома остались руины. Но мне нравится вид на горы, скромный особняк стоял в баррио Беллависта, у подножия холма Сан-Кристобаль, пусть они и не заменят море, мебель в доме сделали из выброшенного на берег плавника.
Вы с Леоной должны приехать ко мне на Исла Негру, заявил Неруда, лето я всегда провожу рядом с океаном, спустившись со стремянки, Саша отряхнул руки.
Я вырос в приюте, отозвался он, я дитя войны и не знал родителей. После войны меня нашел дальний родственник, он воспитал меня, сеньор Неруда. И вообще, Саша широко улыбнулся, я не всегда был журналистом, я человек труда, Неруда одобрительно сказал:
Очень правильно. Теперь можно не спотыкаться каждый раз о порог, он потрепал Сашу по плечу, получается, вы новый человек в «Юманите»? Поэтому я вас не помню, в Париже я часто бывал в вашей редакции, Леона вмешалась:
Я сварю кофе, сеньор Пабло и принесу на террасу, балкон, устроенный на втором этаже дома, смотрел на горы, Александр начнет интервью, а я займусь вашими бумагами, Неруда подмигнул Саше.
Вам повезло, товарищ Вербье. Леона американка, но кофе у нее выходит не хуже парижского. Мы покурим, он зашаркал к деревянной винтовой лестнице, врачи запретили мне сигареты, но одной сигары в день у меня никто не отнимет. Кубинский товар, в Европе или США вы такого не попробуете, Саша приобнял Леону за плечи.
Я тебя люблю, шепнул он, приходи скорее. Я успел соскучиться, Лара, они приехали в Ла Часкону на городском автобусе. Как Леона и ожидала, Неруду не удивил визит неизвестного ему журналиста.
Вы коммунист и друг Леоны, заметил поэт, этого достаточно. Товарищи должны доверять друг другу. Хорошо, что вы встречались с Виктором, он пожал Саше руку, он наш самородок, как говорится, человек редкого таланта, Саша решил не просить с разгона, как сказал бы товарищ Котов, о рекомендации для президента.
Время у меня есть, напомнил себе Скорпион, не след вызывать подозрения излишней поспешностью, он ловил себя на том, что повторяет строки Пастернака.
И дольше века длится день, Саша не мог разнять руки, и не кончается объятье, они провели почти весь вчерашний день в постели.
Зачем тебе платить лишние деньги, сказала вечером Лара, как ее стал звать Саша, переезжай сюда, милый, сходив в пансион за рюкзаком, Саша купил по дороге пару бутылок местного вина. Оказалось, что в Чили выращивают свои оливки.
И очень неплохие, заметил он одобрительно на тесной кухне Лары, смотри, эмпанадас, девушка хихикнула: «Пирожки, если по-русски», салями и овечий сыр, он купил и румяные маисовые лепешки. В бумажном пакете алели толстобокие помидоры, рядом светились янтарем груши.
У нее на губах остался сок, вспомнил Саша, сладкая, какая она сладкая, ему казалось, что он знал Лару всегда.
Я всегда тебя искал, он потерся щекой о плечо девушки, надеялся, что встречу и сейчас это случилось. Вари кофе, спохватился он, я пойду расспрашивать сеньора Неруду о его творческих планах, Леона много раз бывала на просторной кухне особняка.
Они заняты разговором, на горелке затрепетал синий огонек газа, можно спокойно покурить, пальцы Леоны подрагивали, она прислонилась к старомодному дубовому столу. Прошлым месяцем куратор из посольства США передал ей пачку машинописных листов.
Здесь необходимые сведения, сказал он коротко, все получено из первых рук, если вы понимаете, о чем я говорю, Леона понимала, советую заучить наизусть и избавиться от документов, документы оказались неподписанными. Леона не собиралась спрашивать, откуда в ЦРУ появилась такая информация.
Ясно, что это правда, теперь она знала о Пауке почти все, эти женщины, Леона догадалась, что сведения исходили от женщин, были с ним близки, Паук удивлялся, что Леона понимает его с полуслова.
Еще бы я не понимала, девушка выключила газ, я знаю, с какой стороны он начинает чистить зубы, куда ставит ботинки и что ему нравится в постели. Он любит Чехова и Бунина и терпеть не может Достоевского с Тургеневым она знала пристрастия Паука в музыке и вине, знала, как он засыпает и просыпается.
Я знаю, как его целовать, Леона вспомнила слова Пастернака, но меня научили целоваться с ним совсем не на небе девушка стиснула зубы.
Это задание, мне надо работать, Леона собрала поднос, а мои чувства никого не интересуют, она презирала себя за слабость.
Я должна его ненавидеть, Леона остановилась у лестницы, но мне нравится быть с ним рядом. Он тоже меня понимает, девушка на мгновение испугалась, что, если он играет? В КГБ знают обо мне, но таких вещей им было никак не выяснить. Словно мы с Пауком действительно встречались раньше Леона велела себе успокоиться:
Не встречались, девушка взобралась наверх, это совпадение
На террасе гремел еще сильный голос Неруды. Поэт расхаживал по выбеленным солью корабельным доскам.
Мы танцуем, довольные,
мы поем, мы взыскуем,
цветущих черешен,
мы поднимаем чашу,
влюблённые,
мы привечаем
наступающий час,
пролетающую минуту
Леона застыла на месте.
Миг брожения, миг зарождения жизни пронеслось в голове девушки, кажется, Пауку нравятся его стихи, подавшись вперед, Саша даже открыл рот.
Очень вовремя, Неруда забрал у Леоны поднос, пока ты занималась кофе, у нас появились хорошие новости, он кивнул на Сашу, его превосходительство президент согласился на интервью. Он приглашает товарища Вербье на завтрак.
Не вставай, велел Саше поэт, вы гости, а я хозяин, Неруда разлил кофе.
Одиннадцатого сентября в семь утра, во дворце Ла Монеда.
Пунта-Аренас
Тяжелые валы цвета бутылочного стекла с ревом бросались на обросшие водорослями камни набережной. Пена заливала булыжники, затянутые брезентом яхты, мотались под резким ветром. Мокрый чилийский флажок бессильно повис над облупленной дверью закрытого на обед почтового отделения. Моросил надоедливый дождь.
Струи воды стекали по окнам захламленного ящиками магазина. Товар расставили прямо на заляпанном грязью плиточном полу. На стеллажах возвышалась батарея бутылок с прозрачным агуардиенте. Рядом стояла американская кола и приторный чилийский лимонад. В жестяных банках таился пахнущий травами темный мате. На одной из полок завалялась потертая пачка британского чая.
Посетитель во влажной брезентовой куртке, обойдя ее вниманием, сунул под мышку упаковку молотого кофе. В дальнем конце магазина он порылся в картонных коробках с всякой хозяйственной мелочью. Выудив жестяные трубки, парень присовокупил к ним упаковку спичек. Рядом помещался стеллаж с бытовой химией. Покупатель рассовал по карманам пузырьки с марганцовкой. Оглядевшись, он взял небольшую ножовку и моток проводов.
На рыбалку собрались, добродушно сказал пожилой чилиец за кассой, придется, сеньор, подождать, пока стихнет шторм, парень весело отозвался:
У меня отпуск, я никуда не тороплюсь. У племянницы в квартире раковина засорилась, он указал на трубки, пока в море не выйти, я займусь домашними делами
Он поднял с прилавка открытку со статуей Фернана Магеллана.
Хватит одной, добавил покупатель, моя подруга в Буэнос-Айресе обрадуется весточке. У нее много дел на работе, она не смогла взять отпуск, в Буэнос-Айресе в акценте Иосифа немедленно бы распознали чужака, однако в чилийской глуши на такое никто не обращал внимания. Хозяин магазина выдал ему пластиковый пакет.
С покупками будьте осторожней, подмигнул он Иосифу, бывает, что парни вместо рыбалки оказываются в госпитале, судя по всему, местная полиция не интересовалась браконьерами. Иосиф не хотел тащить взрывчатку через океан.
И Птичке не заказать товар в Буэнос-Айресе, он расплатился, тамошние ребята немедленно заподозрят неладное, он повертел открытку с панорамой города.
Но я не могу, горько понял Иосиф, не могу ей отсюда написать, он знал адрес Евы в Конго, и послать весточку в Кирьят Анавим тоже не получится, доктору Горовиц передали бы его открытку, такие адреса могут насторожить работника почты