Знаешь, что обидно? шепнул Сеня и продолжил, услышав моё «М?» уж лучше бы вообще ничего не печатали, чем эта безликая заметка.
Я вздохнула. Погладила мужа по груди:
Самое главное сделан первый шаг. Вспомни простых зрителей, которые говорили, как их впечатлили работы.
Особенно тот дедок, который упрекнул в отсутствии политической подоплёки и пропаганды, муж положил руку поверх моей, поглаживая пальцы.
Просто он не понял глубину твоей идеи, поцеловала Сеню в щёку.
Ага, зато хорошо понял её тот, кто упёр фотографию с хлебом
Ничего так и не выяснили?
Неа. Мы с Колькой опрашивали администратора, знакомых, которых приглашали. Никто ничего не видел. Ещё и это выключение света. Колька грозил жалобу накатать на директора. Тот отмахнулся: «Вы сами спровоцировали ситуацию, так что теперь ничего не сделаешь». Да бог с ней, с фотографией. Негативы остались и ладно. Непонятно, зачем своровали. Только теперь и не узнаешь.
***Дни мои теперь сменялись так быстро, что сливались в сплошной коктейль: дом-работа-поликлиника. Ингредиенты смешивались хаотично и в разных пропорциях. А коктейли я никогда не любила, потому к концу дня уставала так, что буквально валилась с ног.
Но самое неприятное: врачи многозначительно молчали, писали новые направления на анализы, отправляли в другие поликлиники и конца всему этому не было видно.
Спасибо Сене, старался помогать и поддерживать. Гешку отправлял стоять в многочасовых очередях за продуктами да отмечаться в журналах на цветной телевизор, обувь и одежду.
Сначала меня мучила совесть ребёнка эксплуатируем. Но Гешка так гордился новыми обязанностями, чувствовал себя равным взрослым. А когда сообщил, что ему удалось выменять свой номер «48» на «15», убедилась, что у него отлично получается. Пожалуй, даже лучше, чем у нас.
В один из выходных муж резал хлеб к обеду и выронил нож. Тот звонко шлёпнулся, ударившись лезвием о ручку духовки. Сеня наклонился поднять и, выпрямляясь, зацепился краем рукава на футболке за уголок её дверки. Подёргав в разные стороны ткань, муж фыркнул:
Галюнь, духовка явно намекает
Я налила половником суп в тарелку одной рукой, а другой освободила мужа.
На что?
Что мы уже забыли, как пироги пахнут!
Конечно, он имеет право сердиться: выпечкой я не занималась давно, потому что не было то времени, то сил. А сейчас добавился ещё и дефицит продуктов. Погладив мужа по плечу, напомнила: «Муки осталось немного, потому пока не из чего печь». Хотя внутренне превратилась в прошлогодний сухарь от одной мысли, что нужно будет провести целый день с тестом и плитой.
Мам, а вчера в нашем как раз муку выбросили, дак я взял пару килограмм, Гешка набрался не только словечек в очередях, но и научился ставить себя так, что сердобольные граждане то пропускали мальчишку вперёд, то помогали, чтоб продавцы не подсунули ему плохой или бракованный товар.
Милые мои, поманила мужа и обняла обоих, потерпите ещё чуток, а? Тестом заниматься нужно в хорошем настроении, а то получится не пирог, а кирзовый сапог.
Ну уж нет, муж чмокнул меня в лоб, по сапогам у нас Гешка ответственный. Думаю, к зиме как раз тебе оформим новые. А пироги подождём, да, Геш?
Сын поставил брови домиком и тут же улыбнулся:
Подождём, конечно. Нам не привыкать.
А меня долго ещё грызло чувство вины: раньше ведь каждую неделю баловала своих мужчин свежей выпечкой или необычными горячими блюдами. Моя общая тетрадка с тёмно-синей клеёнчатой обложкой распухла от разных рецептов, которые с юности выписывала из книг или вырезала из газет.
Несколько страниц в этой тетради занимали рецепты Таисии Петровны родственницы, воспитавшей Сеню. Ему едва исполнилось семь, когда не стало матери, и её сестра взяла ребёнка к себе. Он с уважением относился к ней, но называл всегда «мама Тая».
Кстати, именно рецепты мамы Таи отличались простотой приготовления и отменным вкусом. От блюд веяло уютом и душевной теплотой, хотя, казалось бы, готовила я из своих продуктов.
А ещё на работе мы с девчонками любили меняться рецептами, которые кто вычитал в «Крестьянке», а кто подслушал в очереди. У одной коллеги родственники жили в Польше, поэтому часто по возвращении из отпуска она угощала нас традиционными польскими блюдами.
Сегодня на обеде всей бухгалтерией долго хохотали с названия «капы́тки», а потом дивились рецепту. Никто не угадал, что готовятся они из картофеля.
Сегодня на обеде всей бухгалтерией долго хохотали с названия «капы́тки», а потом дивились рецепту. Никто не угадал, что готовятся они из картофеля.
Спускаясь после окончания рабочего дня к выходу, прикидывала, хватит ли продуктов дома, чтобы сварить эти самые «капытки» на ужин. Улыбнулась, вспоминая, что завтра суббота. Можно будет, наконец, и пирог испечь, и поспать днём, а то слабость в последнее время всё чаще захватывала в цепкие лапы. Улыбка растворилась, потому что опять появилось неприятное напряжение под грудью.
Вышла на улицу и у крыльца увидела Сеню и Гешку.
Вот так сюрприз, обняла сына, поцеловала мужа.
Сегодня мы ужинаем в ресторане! подпрыгивая на носочках, улыбался сын.
Как? Я не одета! Да и с Гешкой нас не пустят!
Муж взял меня под локоть:
Спокойно. Колька обо всём договорился.
Мы взяли сына за руки и пошли по тротуару, шелестя сухими листьями. Я вмиг забыла и про новый рецепт, и про тяжесть внутри. Вдыхая свежий воздух, наслаждалась нежностью ладошки сына.
По какому поводу пир?
Пришёл гонорар за выставку, муж состроил такое лицо, что невольно вспомнился египетский сфинкс из учебника по истории древнего мира.
Несмотря на ещё тёплое солнце, поступь осени ощущалась с каждым днём всё отчётливее: от земли веяло сыростью и прохладой, деревья склонили ветки, запах увядания витал в воздухе.
На тротуаре, напротив входа в ресторан, Колька и Лара с детьми устроили соревнование: кто из мальчишек быстрее добежит до столба и обратно к маме. Колька то и дело поглядывал на часы. Заметив нас, отправил навстречу своих «бойцов». Ребята выхватили Гешку и, приказав строиться «паровозом», издав протяжное «ту-туу», поспешили к родителям.
Гуляем, значится, Колька мелко покивал головой, ногтем постукав по циферблату, а мы тут ждём их, слюнки пускаем.
Коль, ты прости, я развела руками, совсем разучилась быстро ходить.
Да ладно, Лара приобняла меня, мы не обязаны бегать, мы же женщины.
Она подхватила меня под локоть, поправила локон, сбившийся на глаза, и повела ко входу, будто вышагивала по красной дорожке. Я обернулась к мужу и Кольке, приподняла бровь и скованно улыбнулась. Меня всегда удивляли манеры Лары, будто она родилась в княжеском роду, а не в семье рабочих-железнодорожников.
***Шумной компанией по темноте мы возвращались домой: проводили Кольку с семейством, потом они решили проводить нас. Возле нашего подъезда я сказала: «Если мы сейчас не идём по домам, значит, все к нам. Будем всю ночь печь пироги и петь песни!» Мальчишки сначала обрадовались, но, когда услышали, что они тоже будут возиться с тестом и начинкой, подпевая нам, быстро пошли на попятную.
Мы пошли опять к дому друзей, как услышали за спиной угрожающий голос одного из дружинников, совершавших последний обход:
Граждане, расходимся. А не то ночевать всем вам придётся в отделении.
Колька развернулся, явно собираясь объяснить отряду необоснованность замечания. Лара подхватила младшего на руки, вручила мужу ладошки двух других сыновей и, помахав нам: «Пока-пока!», увлекла всех вперёд, подальше от хмурого взгляда дружинников.
Едва зайдя домой, Гешка скинул ботинки и, умывшись, бухнулся спать.
Мы с мужем пошли на кухню: вечерние посиделки вдвоём за чашкой чая давно вошли в нашу семейную традицию. Сеня любил крепко заваренный чай, который я называла чифирём. Мне такого настоя хватало чайной ложки на большую кружку воды.
Пока я доставала чашки, муж выложил на кухонный стол несколько купюр.
Вот, часть фотографий с выставки выкупили. Тут на отпуск вполне хватит. А можно и на машину начать копить
Я посмотрела на пол. Сеня налил чай, поставил кружки на стол. Тёплой дымкой поднимался пар.
Нужно сказать мужу всё сейчас. Но пока ясности не было, страшно даже думать о будущем, не только говорить о нём. О будущем, которого лично у меня может и не быть. Какая уж там машина.
Сень, может, камеру новую возьмёшь?
Так я купил недавно, муж вскинул брови, забыла?
А, ну да.
Глянув на стену, вспомнила, как осенью прошлого года Сеня готовил снимки для юбилейной книги завода. Директор выписал премию фотографу и вручил грамоту, которая теперь в рамке висела под кухонными часами: «За большой вклад в процветание завода, за популяризацию промышленности и неоценимую помощь в подготовке юбилейного издания, посвященного 25-й годовщине автомобильного завода».