Степа, но ты сам Пете говорил, жена подняла заплаканное лицо.
Ты, Мария, думала, что я умер, ядовито спросил Степан, и поэтому решила с другим в постель лечь? Однако я вроде живой был, что тогда, что сейчас. Ты себя с Марфой не равняй, ты поблядушка просто.
Он с удовлетворением увидел, как Маша дернулась, ровно от удара.
Кто отец? устало спросил Степан. «Али ты не знаешь?».
Зачем тебе? всхлипнула женщина.
Он остановился рядом: «Посмотри на меня». Маша покорно подняла глаза.
Трогать я тебя не хочу, сказал Степан, хоша другой муж тебя бы до смерти забил и верно бы сделал. Но мне даже пальцем единым прикасаться к тебе противно, тварь развратная. Но того, с кем ты блудила, я убью. Иначе нельзя, здесь дело чести моей затронута. Кто он, говори!
Умер он, сглотнула Маша. «Летом еще. Мне письмо прислали».
Как удобно, рассмеялся Степан.
Ты солгать хотела, что ребенок мой? он заставил себя снять руку со шпаги. «Таков путь и жены прелюбодейной; поела и обтерла рот свой, и говорит, я ничего худого не сделала», он мерил шагами спальню.
Кивнув, она опять расплакалась.
Степан остановился у двери:
Ежели отродье блуда живым принесешь, дак духу его здесь не будет и не увидишь ты его более. Поняла?
А я? Маша опустила голову в руки. Он видел только аккуратный пробор в ее черных косах. Чепец лежал на ее коленях.
Я теперь не уверен, что и сыновья мои, горько сказал Ворон.
Степа! соскользнув с кресла, жена рухнула на колени. «Чем хочешь клянусь, что твои это дети!»
Что твои клятвы стоят, коли гадина ты бесчестная, спокойно сказал ей муж:
Я так решил. За детьми ты ходишь прилежно, они тебя любят, посему из дома я тебя пока не выгоню. Про ублюдка твоего скажу, что умер. Жить я с тобой более не стану, он хмыкнул, а когда мальчикам исполнится восемь, я их заберу. Пока они еще маленькие. Потом отправляйся куда хочешь, и чтобы я о тебе больше не слышал, и не видел тебя. Поняла?
Маша разрыдалась, стоя на коленях
Прости меня! Хоша что доброе мне скажи!
Доброе? нехорошо улыбнулся муж:
Слушай доброе. Ежели за два года, что я тебя из милости под крышей своей оставляю, ты с кем блудить начнешь, дак я тебя живой в землю зарою. Иисус меня простит, ино ты заповедь Божью преступила. Ты, Машенька, знай, я хоша человек терпеливый, но ты мое терпение сейчас до самого дна вычерпала.
Осторожно закрыв дверь жениной спальни, Ворон привалился к стене. Если бы сейчас ему было, кого убить, он бы сделал это, не задумываясь.
В кабинете он взял Библию: «Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога».
А я? Степан увидел на соседней странице слова, что давно казались забытыми: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа. Муж оказывай жене должное благорасположение».
Он отложил книгу и подошел к окну. Над рекой стоял низкий, морозный закат. Он вспомнил день, когда жена рожала близнецов.
Не могу видеть ее, он прислонился к холодному стеклу:
Забить бы до смерти шлюху, как она только посмела? Надо будет съездить в Лондон, найти, куда пристроить ее ублюдка пристроить. Может, хоша мертвым родится, все меньше хлопот. И чего ей не хватало? Сыта, одета, крыша над головой крепкая. Забыла, что я ее в одном платье рваном с улицы взял.
Марфа постучала в дверь: «Дети ждут». Взяв Писание, он пошел вниз.
Сэр Стивен, Тео держала на коленях Лизу, от Иоанна сказано: Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? То есть, нельзя любить только Бога, а других людей нет?
Да, сказал Степан, помнишь, как дальше учит апостол: «И мы имеем от Него такую заповедь. Чтобы тот, кто любит Бога, любил и брата своего». Наша любовь к Богу выражается в том, как мы относимся к другим людям, прежде всего, к нашим близким.
Федор, покраснев, пробормотал: «Я дерусь не потому, что тебя не люблю, а потому, что ты задаешься».
Что нам Евангелия говорят о скромности? Степан улыбнулся. «Какой апостол нас учит: «Облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. Итак, смиритесь под крепкую руку Божию»?
Петр! одновременно крикнули близнецы.
Правильно, отец кивнул:
Молодцы. Получается, что человек должен во всем уповать на Господа, и не быть чрезмерно гордым и заносчивым. Кто вспомнит, что учат Псалмы? На кого нужно надеяться?
Не полагайтесь на вельмож, на человека, не властного над спасением! сказала Тео. Федор продолжил: «Когда душа покинет его, он возвратится в землю, и в тот день пропадут замыслы его».
Один из близнецов встрял:
Значит, человек должен доверять Богу и не брать правосудие в свои руки.
Да, ответил Степан, ибо сказано: «У меня отмщение и воздаяние».
Обед подан, раздался с порога голос Марфы.
В зале он обвел глазами склоненные головы детей: «Глаза всех к Тебе устремлены, и Ты даешь им пищу вовремя. Ты открываешь руку Свою и щедро насыщаешь все живое. Аминь».
Аминь, вразнобой отозвались они.
Марфа, смотря прямо на брата, добавила: «Справедлив Господь на всех путях Своих и верен слову Своему во всех делах».
Степан отвел от нее глаза.
За едой взрослые молчали. Дети, почуяв неладное, притихли, быстро собравшись спать.
Я с Лизой посижу, шепнула матери Тео. «Можно, она со мной ляжет?».
Женщина кивнула, искоса глянув на брата. Лицо Ворона застыло, словно вырубленное из камня.
А где мама? громко спросил Ник. «Почему она с нами не ела?».
Она себя плохо чувствует, милый, ласково ответила Марфа. «Пусть она побудет в покое, и все пройдет. Только не мешайте ей сейчас».
Налив себе полный бокал вина, Степан выпил его, одним глотком. Дети, убрав со стола, ушли. Они с Мартой остались одни.
Что Петька? хмуро спросил Ворон: «Когда вернется?». Невестка невозмутимо рассматривала трепещущие огоньки свечей.
Пишет он, что дело затянулось. Как первая католическая лига в прошлом году распалась, герцог де Гиз зачал новую делать. Судя по всему, Пете еще долго мотаться между двором де Гиза и ставкой Хуана Австрийского, Марфа отпила вина, который еще не оставляет надежд освободить Марию Стюарт. Я тоже, она положила руку на живот, сейчас рожу, и летом вернусь в Нижние Земли, к королеве Шарлотте. Говорят, она без меня скучает, женщина мимолетно улыбнулась:
Да и детям будет полезно опять при дворе пожить. Здесь хоша и хорошо, но все же деревня. Однако, Степа, женщина осторожно взглянула на брата, я летом уеду, а на кого мальчики останутся?
Ты все знаешь? спокойно поинтересовался Степан. «И знала ранее?»
Марфа отодвинула бокал. «Маша мне только вчера сказала, когда я ее в кабинете застала. Травы она у меня искала, чтобы дитя скинуть».
Поздновато она об этом задумалась, нехорошо рассмеялся Степан. Марфа невозмутимо молчала.
Я ее оставлю с мальчиками еще на два года, а как минует им восемь лет, дак я их заберу.
А Маша? еще более осторожно спросила Марфа.
Пущай идет, куда хочет, ее судьба меня менее всего волнует, Степан помолчал:
Я найду куда пристроить ее ублюдка ее, но не здесь, а в Лондоне. Но только чтобы она не знала где.
Марфа сжала маленькую руку в кулак:
Степан, ты что, умом тронулся! Ты как смеешь у матери дитя забирать!
Я его воспитывать не собираюсь, отрезал Степан, но Майклу с Ником пока нужна хоть такая мать, он горько рассмеялся.
Марфа, несмотря на свой живот, неожиданно быстро поднялась.
Ты сам Петра уговаривал меня принять со всем приплодом, сказала она, дак что же ты Машу на вечное несчастье обрекаешь!
Она сама себя на него обрекла, зачав блудить, Степан тоже поднялся.
Сестра была много ниже его, но Ворону показалось, что она, словно львица, сейчас бросится на него. Зеленые глаза яростно сверкали.
Ты Машу шестнадцатилетним ребенком взял, угрожающе сказала Марфа:
Ты подумал, что бедная девочка ничего, кроме деревни, не видела? Молчи! увидев, что Ворон открыл рот, она подняла руку.
Со мной ты ее не равняй. Хоша я с детства на золоте ела и на серебре спала, но меня родители ровно клинок булатный закалили, посему я и не сломалась. Маша тебе в руки попала испуганной, одинокой, а ты, взрослый мужик, надел ей кольцо на палец и оставил. Ты когда после свадьбы в море ушел? прищурилась Марфа.
Через месяц, неохотно ответил Степан.
Дак что ты хочешь? Ты за десять лет дома сколько провел год, ежели все сложить? Али еще меньше? Марфа вскинула твердый подбородок: