Дети с порога бросились ему на шею и затараторили, наперебой рассказывая, как они сейчас пойдут гулять и всё-всё ему покажут. Кромм растерянно улыбался, чувствуя исходящий от ребят запах мыла, и обнаружил, что в его голове совершенно не осталось никаких дельных мыслей. Наконец, Люэне спохватилась, отпустила его и залезла в небольшую розовую сумочку. Отец прислал тебе подарок, пояснила она, и выволокла на свет тяжёлые золотые часы на массивной цепи: нравится? Папа сказал, что их надо на ночь заводить, ты не забывай, а то они остановятся, а так они очень точные.
Грушевидный механизм с окошечком на задней крышке и двумя стальными ключиками, болтающимися на отдельных цепочках, наверняка стоил целое состояние. Кромм смущённо взял подарок и поискал глазами, куда бы его пристроить. Погоди, крикнул Люка, подбежал к стулу, снял со спинки кроммовский жилет и протянул ему: господа носят их в жилетном кармане, видишь, тут петелька специальная, на пуговицу надевать.
Кромм надел жилет, приладил часы и набросил камзол, рефлекторно проверив, как за обшлагом сидит нож. Потом он взял со стола второй нож, побольше, но остановился, глядя как изумлённо вытянулись лица детей. Зачем он тебе, спросила Люэне. Это же Большая Сеэра, здесь не нужно носить оружие, поддакнул Люка. Мальчик слегка присел, его глаза оказались на одном уровне со столешницей, он протянул руку к лезвию и робко спросил: можно? Люка, с укоризной протянула девочка. Кромм взял нож и протянул его мальчику рукоятью вперёд: только будь осторожней, храбрый Люка, это очень острый нож.
Подросток осторожно взял нож и несколько раз взмахнул перед собой, со свистом рассекая воздух. Люэне сокрушённо закрыла лицо тонкой розовой рукой. Люка выглядел абсолютно счастливым. Сестра подошла к нему, отобрала нож, сердито положила его на стол и взяла Люку и Кромма за руки: нам пора. Внизу тебе накрыли стол, а потом мы идём гулять.
***
Гуляли они до тех пор, пока солнце не покатилось за горизонт, а у Кромма не начали отваливаться ноги. Несмотря на название Большая Сеэра оказалась довольно компактным поселением, которое они с детьми пересекли сначала с севера на юг, а потом с востока на запад. Подростки всё это время тараторили, как птенцы сороки, перебивая и подкалывая друг друга. Они оказались удивительно хорошими гидами, их, похоже, отлично воспитывали.
Большая Сеэра называлась так по имени своего основателя, первого кана города Сеэры, который приходился серебряным колокольчикам предком. Именно он решил построить самый красивый город в ойкумене. Понятие о красоте у него было, конечно, специфическое, подумал Кромм. Его не покидало ощущение, что он шёл по большому музею, посвящённому эпохе барокко и рококо. Избыточные, на солдатский вкус Кромма, узоры покрывали тут всё. Даже плитку под ногами украсили прихотливым рисунком с изображениями папоротника. Даже бронзовые общественные поилки жители выполнили в виде его побегов.
Кромм только успевал вертеть головой. Большая Сеэра пела. Вся. Из каждого окна доносилась музыка. Наслаиваясь друг на друга, мелодии сливались в шум, от которого слегка вело голову. Наконец, когда Кромм окончательно устал, одурел и на ходу съел пару очень вкусных воздушных булочек, то вспомнил, за каким чёртом он вообще сюда приехал.
Скажите мне, мои золотые серебряные колокольчики, а где тут городской светоч, спросил он. Ой, сказала Люэне: мы ж тебе самого главного не показали, и потянула его за палец. Через пятнадцать минут ходу по коленчатой узкой улочке, между усеянных балкончиками стен, они вышли на большую круглую площадь. В обрамлении невысоких зданий, облицованных ракушечником и туфом, стоял дворец, окружённый колоннадой. Его строили почти сто лет, сказал Люка, показывая пальцем. Фу, сказала Люэне, шлёпая брата по руке, перестань пальцем-то, вахлак. Это колонны строили сто лет, а само здание старше.
Они поднялись на крыльцо и дети с торжественными лицами завели Кромма внутрь. Городской светоч Большой Сеэры представлял из себя огромный атриум, поднимавшийся к полукруглой стеклянной крыше, откуда вниз лился тёплый закатный свет. По сторонам тянулись бесконечные многоярусные полки с мистериумами, скриптами и книгами старого мира, написанными на мёртвых языках. В центре зала стояло около полусотни массивных столов с масляными лампами, накрытыми зелёными абажурами. За ними высилось нечто, похожее на алтарь, придававший светочу церковный вид. За кафедрой сидел очень старый мужчина в очках с толстыми стёклами и в долгополой серой хламиде из грубой шерсти.
Кромм пошёл было к нему, но Люэне шикнула на него: нельзя так. Нужно подождать, пока он сам обратит на тебя внимание. Это живодел Деметрия, главный хранитель скриптов. В этом году он управляет светочем. Кромм кивнул, но возразил: прости, детка, я пришёл по срочному делу.
Он высвободил свою руку из пальцев девочки и подошёл к старику, удивлённо вскинувшему брови. Кромм поклонился и сказал: высокородный живодел Деметрия, я новый верховный кат человеческих земель, прибыл по поручению высочайшего буамакана Эссеу. Старик неожиданно улыбнулся, обнажая редкие жёлтые зубы и сотня мелких морщин, словно трещинки, побежали от этой светлой улыбки по всему его лицу.
Он с трудом вышел из-за кафедры, оказавшись на голову ниже Кромма, и широко распахнул руки: я ждал вас, Виктор Кромм, мы получили отдельное распоряжение по вашему поводу. Правда, я не думал, что вы прибудете так быстро. Деметрия дрожащей рукой взял со стола тяжёлый колокольчик и звучно встряхнул его. Через пару минут из боковых дверей вышли двенадцать человек, некоторые из них были одеты в алые с белым церемониальные одеяния буама, некоторые в мешковатые комбинезоны живоделов. Последними к ним присоединились двое высоченных затра с татуированными лицами. Они быстро переглянулись и синхронно поклонились Кромму, нестройным хором протянув: приветствуем тебя, верховный кат. Здесь затра, громко крикнули остальные и присели в церемониальном жесте, прикрывая голову руками. Кромм выполнил формальность, тоже присев, а когда выпрямился, обнаружил, что хозяева светоча по-прежнему стоят со склонёнными головами, сняв капюшоны.
Нифига себе, услышал Кромм детский голос за своей спиной. Тебе кланяются высокородные? Он обернулся и подмигнул разинувшим рот детям. После чего, широко раскинул руки крестом и сказал: я рад находиться в стенах Большой Сеэры. Угодно ли будет могучим затра этого благородного города проверить мою кровь на чистоту? Затра постарше качнул головой: в этом нет нужды, тебя защищает слово высочайшего буамакана. Кромм почтительно кивнул и продолжил: угодно ли вам будет проводить меня в скотадий, чтобы я мог ознакомиться с мистериумами из списка буамакана Эссеу? Деметрия подошёл ближе и дружелюбно положил руку ему на плечо: в этом также нет нужды, мы приготовили тебе удобную комнату за алтарём. Пройдёшь туда сейчас или вернёшься утром?
Кромм пожал плечами: времени не так много, поэтому я бы приступил к чтению прямо сейчас. Хорошо, кивнул Деметрия: мы приготовили достаточно светильников, воды и пищи. Он повернулся к детям: серебряные колокольчики, я очень рад вас видеть. Давненько вас не было видно. Мы гостили у родни, слегка потупилась Люэне. У нас были каникулы, поддакнул Люка. О, как я вам завидую, улыбнулся Деметрия: спасибо, что вы привели сюда Кромма, затры проводят вас к отцу. А можно мы с ним, спросил Люка, показывая пальцем на Кромма. Сестра снова фыркнула и шлёпнула его по руке, но Деметрия отрицательно покачал головой: вы ещё увидитесь, если будете хорошо себя вести. Теперь ступайте, у верховного ката много работы.
Работы оказалось действительно много. То, что искал Кромм, оказалось разбросанным по разным источникам. Некоторые мистериумы состарились настолько, что понадобилась большая лупа и дополнительная лампа, чтобы разобрать полустёртые буквы на потемневших страницах. Кромм надеялся сделать какие-то выписки, но ему не позволили. Вежливо, но твёрдо.
Наконец, он вышел из светоча, когда его новые часы показали половину одиннадцатого. Глаза от напряжения невыносимо горели и чесались. Кромм вышел на крыльцо, механически заводя часовой механизм, и тут его окликнул девичий голос: о, боги баланса, не думала увидеть тебя здесь. Кромм обернулся и увидел зеленоглазую красотку Хандоре, как ему показалось, светившуюся от радости. Крупные завитки каштановых волос она забрала в простой хвостик, перевязанный зелёной бархатной лентой. Одетая в простое серое платье без украшений, девушка держала под мышкой несколько больших бумажных рулонов.
Ты выглядишь обалденно, только и нашёлся сказать Кромм. Спасибо, ответила Хандоре: я действительно обалдела, когда увидела тебя среди высокородных. Мне кажется, я тебя среди миллиона других мужчин узнаю, даже со спины. Я сидела тут, с партитурами работала, я же теперь серьёзно музыке учусь. А тут ты. Какими судьбами?
Она робко подошла к нему и с секундной задержкой смущённо поцеловала в щёку, погладив Кромма по плечу. Боги, я даже не представляла себе, что обрадуюсь тебе, как родственнику, засмеялась она: ведь я тут месяц и никого из земляков ещё не встречала. А местные все странные какие-то, будто блаженненькие. Я сначала даже не верила, что взрослые люди могут быть такими беспечными, но сейчас привыкла даже. Видишь, даже семейный нож с собой не ношу.