Впрочем, на той стороне свои триколоры (сине-черно-белые), рядом с флагами Евросоюза также повешены соответствующим образом. А недавно там был установлен тенденциозный памятник грозный лев, кровожадно посматривающий в сторону Иван-города и России. Непонятно, что он символизирует то ли память о Карле, то ли навязчивую идею расширения НАТО на восток. Однако ясно это нечто недальновидное. Потому что ответ России может быть страшен и разрушителен по последствиям. Уже ведутся переговоры с Зурабом Церетели по поводу памятника Петру I перед стеной-ширмой. На худой конец мэр российской столицы всегда готов пожертвовать на благое дело свой памятник с Москвы-реки. Коли это произойдёт взгляд бронзового кумира перекроет не только Длинного Германа, но и всю Эстонию до самого Таллина!
Новая история
Мост, связывающий два берега Нарвы, как ни иронично ныне звучит его название, по-прежнему называется мостом Дружбы. Соединяя берега, он разъединяет страны. Вновь, как и прежде, во времена рыцарей, датчан, немцев, шведов тут проходит невидимая, но твёрдая грань между Европой и не-Европой. Теперь, правда, в отличие от петровских времён, Европа повёрнута к Востоку самыми защищёнными и бдительными своими органами. Ставшая ещё более дряхлой, старушка, однако, может иногда позволить себе и расслабиться, подремать имея на плече такого верного и бдительного стража, как новая Эстония.
С мостом Дружбы связано 99 процентов всех новостей, распространяемых ныне информационными агентствами про оба города на этих берегах. Пробки и заторы на пропускных пунктах, нарушение правил перехода и контрабанда вот главный ассортимент событий происходящих ныне у ворот Ивангородской крепости. Но с крепостных стен всего этого не видно. А виден длинный хвост из людей, желающих «пройти в Евросоюз». И ещё более длинный шлейф разномастных автомобилей, двигающихся в ту же сторону.
Но машины в основном эстонские. Эстонцы любят смотаться за кордон за дешёвым бензинчиком. Чьи люди понять сложно. По большому счёту все они тут наши, советские. Кому менее всего нужны все эти границы, визы и погранпереходы, так это рядовым гражданам Земли, не причастным к политике и шлагбаумам-кормильцам. А тем более, когда вот так, как тут, жили-были вместе, в одном городе, одними семьями и вдруг оказались в одночасье жителями двух разных городов, разных стран и даже разных частей света.
Из 17 тысяч ивангородцев несколько тысяч имеют сегодня специальные эстонские визы, которые даются только самым близким, членам семей и позволяют разделить свою жизнь на два государства поровну. Полгода жить в Нарве, полгода в Иван-городе. Это для россиян. А на той стороне, в Нарве, чуть ли не большинство жителей вообще имеют российское гражданство.
А что до крепостей-супостатов, то на их стенах теперь лишь толпы туристов. Иногда они перекрикиваются между собой.
Столица советской Финляндии
Города как люди. В основном мелькают перед глазами и навсегда растворяются в крепчающем тумане памяти. Другие, прежде чем кануть в ту же мемориальную мглу, дарят незабываемые эпизоды любви и интереса. И лишь некоторые их меньшинство переходят в разряд старых друзей и приятелей, к которым тянет по-прежнему и которые не минешь равнодушно если и не приехать специально, то уж во всяком случае обязательно сделать крюк, дабы повидаться в очередной раз. Одним из таких городов-приятелей для меня когда-то стал Выборг.
Рог и вымя
На сей раз, заиндевелый город встретил меня лютым морозом, заснеженными деревьями и ощетиненными сосульками крышами. Долго выкарабкивавшееся из-за горизонта зимнее солнце выбралось-таки и тут же нанизало горбатые улички на холодные лучи своего огненного гиперболоида. Чудовищные тени, отброшенные на сотни метров людьми и машинами, включились в волшебную феерию из отражений, бликов, дымов, отсветов и проблесков.
Словно дождавшись небесной отмашки (несмотря на то, что «рабочий день» давно был в разгаре), горожане заспешили куда-то, заполнив улицы своими торопливыми призраками. Зашевелились, кланяясь по-китайски друг другу, птицеклювые краны в порту. Обладатели не менее картинных носов начали заполнять торговую площадь у старинной Круглой башни. И, как много веков кряду, над городом, поймав долетевшие солнечные лучи, вспыхнул холодным багрянцем старинный замок.
Словно дождавшись небесной отмашки (несмотря на то, что «рабочий день» давно был в разгаре), горожане заспешили куда-то, заполнив улицы своими торопливыми призраками. Зашевелились, кланяясь по-китайски друг другу, птицеклювые краны в порту. Обладатели не менее картинных носов начали заполнять торговую площадь у старинной Круглой башни. И, как много веков кряду, над городом, поймав долетевшие солнечные лучи, вспыхнул холодным багрянцем старинный замок.
Когда на твоих глазах протекает часть чьей-то биографии, то между тобой и героем устанавливаются отношения вовсе не такие, как со всяким встречным-поперечным. Соединённое с Пространством, Время придаёт миру неповторимо объёмную картинку, в которой, при желании, можно увидеть даже невидимое, смутно угадываемое по теням, шорохам и веяниям. Становятся понятнее и мотивы чужого поведения, и выверты, и реакции.
Собираясь писать о Выборге, я не поленился отыскать свои старые дневники, связанные с предыдущими встречами. Но начать повествование о Выборге всё же прилично со времён куда более ветхозаветных и достопочтенных, свидетелями коих я, увы, быть никак не мог. Однако представить себе то, что происходило тут, на берегах Финского залива, три столетия назад, с помощью дедукции (по теням, шорохам и веяниям) можно попытаться.
Начало XVIII века. Над бурными волнами Балтики хлопают паруса и хлюпают вёсла выплывшего откуда-то из необъятных дебрей Русской равнины флота, в воздухе носятся запахи свежего леса и дымного пороха, а ещё выше над всем этим незаметно нависает всё более зримая тень расправляемых крыльев хищного двуглавого орла. Здесь, в устье Невы и опреснённых водах серого Северного моря, разворачивалось одно из ключевых событий мировой истории, которая, как мне упорно кажется, вся зиждется на вечном единстве и бесконечной борьбе двух противоположностей Европы и Азии, Востока и Запада. Борьбе, породившей нашу цивилизацию.
Стараниями неугомонно-азартного Петра Великого Восток, в лице России, проник-таки здесь в броненосный тыл расслабившегося Запада. Посредством того самого невинного «окна», а вернее бойницы прорубленной стальным рогом топора-клевца в руках царя-плотника. Впрочем, очень быстро превращённой в широко распахнутые двери лавки. Через которые хлынули в обе стороны потоки товаров, новостей, идей и страстей.
Тогда-то, вместе с Ништадским миром и частью оттяпанной у Швеции Финляндии, в России и оказался Выборг. Старинный замок которого, древняя гордость местного рыцарства, чудился таким неприступным и основательным. Пётр взял его хоть и не с первого раза, но всерьёз и надолго.
Последний замок России
Средневековый замок Выборга пожалуй, единственное подобное сооружение, оставшееся в России после отделения Прибалтики, Украины и Белоруссии. Сама Россия здесь, в части извечного соприкосновения с европейскими ценностями и стандартами, издревле строила каменные крепости фортеции, быть может, не столь дерзкие, но надёжные и куда более практичные в условиях постоянных нападок с Запада. Рыцарский замок это вообще-то более знак, нежели твердыня.
Белый оштукатуренный тюб главной башни Св. Олафа над каменными стенами, занимающими маленький островок в Выборгском заливе, замок и сегодня является визиткой и главным историческим нервом города. Внутри нынче музей, самой главной примечательностью которого для меня лично является вид на Выборг и его окрестности с высоты белой башни Олафа. Зимой, когда заснеженные пространства суши и воды выглядят примерно одинаково, вид этот, конечно, не столь впечатляет, как летом. Так что зимой туда можно и не лазать.
Но летом Летом взору открывается удивительная картина, составленная из выверенных и смелых мазков старинные крыши Старого города, вода, окружающая со всех сторон этот город, леса, всюду обрамляющие эту воду загадочной бескрайностью.
Несмотря на то, что на обычных картах Выборг находится на Финском заливе это не так. Выборг стоит на Выборгском заливе Финского залива, в том месте, где весь берег изрезан узкими и длинными «шхерами», незаметно переходящими в знаменитый озёрный лабиринт, составляющий поверхность Финляндии и Карелии. Великий Ледник оставил после себя в этих местах славные воспоминания!
Именно тут, у Выборга, начинается старый Сайменский канал, по которому до сих пор перемещается в глубь финской территории большое число всевозможных грузов и который так любят посещать туристы. При желании отсюда можно попасть не только на Сайму, но и выйти к Вуоксе, которая, как известно, впадает в Ладогу, а от Ладоги рукой подать до Москвы «порта пяти морей»