Леонид Ильич оценил это пусть и одним лишь уважительным взглядом. Но, тем не менее, постарался тут же «уточнить» позицию собеседника. Потому что закреплять надо даже скромные результаты.
Ты хочешь сказать, что Хрущ зарвался? Я правильно тебя понял?
Николай Викторович понял, что «переправа через Рубикон» началась. «Оставаться на этом берегу» он уже не мог. Да и не хотел.
Ты правильно меня понял: зарвался. И его надо призвать к ответу.
Не ограничившись признанием «в костёр», он вдруг прямо взглянул на собеседника. Даже отблески пламени, скакавшие по лицу Брежнева, не смогли задрапировать сосредоточенного взгляда Леонида Ильича: и, отдыхая у костра, он работал. И не только с Подгорным, но и по нему. К чести обоих, ни тот, ни другой не отвели взгляда: sapienti sat. Умному достаточно.
Я рад, что мы с тобой поговорили откровенно.
Брежнев с чувством подержался за руку Подгорного: следовало поощрить открытость вчерашнего недруга и соперника.
И полностью согласен с тобой: Хруща надо призвать к ответу. Пора. Давно уже пора.
Форма?
Разговор пошёл по нарастающей. И это был уже конкретный разговор. Прав Екклесиаст: «время молчать и время говорить».
Брежнев двинул плечом. Не в порядке демонстрации уклончивости: иллюстрируя раздумье.
Пленум. К более точному ответу я пока не готов. Но в одном убеждён твёрдо: вопрос надо будет решать на Пленуме. Только Пленум сможет призвать Хруща к ответу. Только он сможет с него «снять стружку». Но Пленум надо готовить, Коля.
Леонид Ильич «нырнул» в глаза Подгорному. Более того: «залез в них с ногами». Но странное дело: тот и не сопротивлялся. Напротив: «ещё шире распахнул двери». Не ограничившись взглядом, он утвердительно качнул головой и тем, что на ней осталось.
Оба понимали то, что «осталось за скобками». Поэтому лишняя откровенность не требовалась. Её квалифицированно замещал опыт недавнего прошлого. Шесть лет тому назад большинство Президиума а в это большинство входили авторитетнейшие люди: Молотов, Маленков, Каганович, Булганин, Ворошилов, Шепилов, Сабуров, Первухин решило «попросить товарища». Оснований для этого уже тогда было более чем достаточно. Только «непроходимый» тупица мог думать о том, что основным мотивом их намерений было желание «повернуть ход истории вспять».
Все эти люди прекрасно разбирались в диалектике и формальной логике. Уже с точки зрения этих наук подобные суждения выглядят чистейшей нелепицей, ибо история это однонаправленное движение вперёд. Да и «за пределами диалектики» они руководствовались иными мотивами. Прежде других они разглядели то, что уже подходило под «волюнтаризм и субъективизм». Прежде других они поняли, что методы руководства Хрущёва уже принесли вреда много больше, чем даже методы руководства Сталина. И чтобы вред этот не стал непоправимым, Хруща надо было «снимать».
Но «товарищи антипартийцы» просчитались в оценке ситуации. Их сил для свержения будущего «кукурузовода» было недостаточно. Даже в Президиуме иначе Хрущ уехал бы с заседания домой пенсионером. А, может, и не домой. Но не смогли. На Президиуме не смогли. Что, уж, тут говорить о ЦК, где большинство «горой стояло» за Хрущёва. Даже не за Хрущёва: за спокойный быт. В большинстве своём революционеры и борцы либо сошли «на нет», либо «вышли в тираж». К власти пришёл обыватель, который хотел работать от девяти до шести, и желательно с двумя выходными. Единственный человек, кто мог обеспечить ему эту жизнь, был Хрущёв. Недаром же Никита Сергеевич стал автором «крылатых слов»: «Работать надо до шести вечера. А тот, кто засиживается на работе после шести или в выходной бездельник, который не справляется с работой в рабочее время».
Молотов «сотоварищи» этого не учли или не поняли и проиграли. И проиграли на Пленуме, который и не думали готовить, понадеявшись на Президиум. Итог: клеймо «антипартийной группы» со всеми «законными приложениями».
Леонид Ильич навсегда запомнил этот урок: побеждать врага бывшего «лучшего друга» надо прилюдно, с соблюдением принципов внутрипартийного «демократического централизма». Хотя бы формально. Но процесс не может и не должен быть пущен на самотёк. Его надо готовить. И не только процесс, но и пленум, и людей. Главное: людей. Потому, что люди наш главный капитал.
При этих словах, давно уже превращённых в идеологический штамп, Брежнев сейчас не усмехался даже про себя. Как бы ни износились эти слова а они точно отражали суть проблемы: в конечном итоге всё решает поддержка людей. Своих людей.
При этих словах, давно уже превращённых в идеологический штамп, Брежнев сейчас не усмехался даже про себя. Как бы ни износились эти слова а они точно отражали суть проблемы: в конечном итоге всё решает поддержка людей. Своих людей.
Так что, надо готовить, Коля, «приговорил» он ладонью по плечу собеседника. И Пленум, и людей. Возможно, удастся поправить Никиту. Тогда обойдёмся одним внушением. А возможно
Плечо кандидата в соратники дёрнулось под рукой. Но это не помешало мягкому Леониду Ильичу жёстко закончить:
придётся делать выводы Организационного характера
Некоторое время Подгорный молчал, переваривая услышанное. Тема не стала для него сюрпризом. Сюрпризом стала прямота и категоричность Брежнева. В их кругу даже та политкорректность, которой задрапировался Леонид Ильич, иначе и не расценивалась. Но, с другой стороны: «всплакнуть в жилетку» можно было и в более комфортабельных условиях.
На кого мы можем рассчитывать?
Николай Викторович решительно «перемахнул Рубикон»: и так уже «застоялся на берегу». Конкретика перешла в стадию организационных вопросов а это уже не охотничьи байки у костра.
Брежнев добродушно улыбнулся.
Ну, на коллег-охотников, разумеется. Нас должны поддержать
«Должны»?
В голосе Подгорного беспокойство основательно «прошлось» по надежде. Да и то: неопределённость в таком деле?!
Ты, что: ещё ни с кем не разговаривал «по существу»?
Только намеками.
Леонид Ильич не переменился ни в голосе, ни в лице: олицетворение мужества. Как минимум уверенности в себе.
Но ты не беспокойся: поддержка нам обеспечена. С этой стороны сюрпризов не будет.
Ну, хорошо, если так, перевёл дух Подгорный.
Итак, нас должны поддержать
Подгорный опять непроизвольно дёрнул щекой и Леонид Ильич под тонкую усмешку поправился:
поддержат Воронов, Полянский, Мазуров, Шелест, Андропов, Семичастный.
А Косыгин? немедленно озаботился Подгорный.
Поддержит. Когда узнает, что за нами армия и КГБ поддержит.
А армия и КГБ за нами?
«Отработка» шла уже «по полной программе».
Ну, если я говорю тебе, что нас поддержит Семичастный значит, и КГБ тоже.
Брежнев широко улыбнулся. Его улыбка и спокойствие производили уверенность и это успокаивающе подействовали на Подгорного. Только сейчас Николай Викторович понял, что Брежнев пришёл к этому разговору не с пустыми и руками, и что он не первый собеседник Второго секретаря.
Что же касается армии, то Генштаб нас поддержит однозначно: Бирюзов наш человек. Ну, а Малиновский
Леонид Ильич фыркнул под нос.
Когда увидит нашу силу, задавать ненужных вопросов не станет. Поэтому мы подключим его на последнем этапе. Так же, как и некоторых других.
Кого именно?
Например, Шелепина.
Ты ему не доверяешь?
Брежнев неопределённо двинул плечом.
Не то, чтобы не доверяю. Просто
Он задумался на мгновение, собирая то ли мысли, то ли слова.
молод он ещё. Не выдержан. Горяч. «Комсомолец», словом. Может по горячности ляпнуть что-нибудь «не то» и «не там». Пусть Шурик «побудет в резерве». Пока.
Пожалуй, согласился Подгорный, и тут же включился в работу. А снизу?
Ну, а снизу, за границей
Брежнев усмехнулся.
Президиума ЦК, нас должны поддержать тут надо ещё поработать Кулаков, Устинов, Игнатов
Кстати, насчёт Игнатова
Подгорный вновь озаботился лицом.
Ты не боишься, что он своей болтовнёй может принести нам больше вреда, чем пользы?
Нет, не боюсь.
Брежнев даже не стал брать паузу для ответа.
Хруща о высказываниях Игнатова информируют регулярно. Это не секрет. Ни тот, ни другой и не скрывают «взаимной симпатии». И она не только взаимна, но и доступна «широким партийным массам». И потом, Никита уверен, что ему бояться «какого-то, там» Игнатова нечего. Он убеждён в том, что Игнатов всего лишь болтун, а не якобинец.
Взбадривая огонь а через него и собеседника Леонид Ильич пошуровал палкой в костре.
А нам с тобой, Коля, Игнатов очень даже пригодится.
Надеюсь, ты имеешь в виду не его анекдоты о Хрущёве?
Нет: его обширные связи на местах. Людей-то к Пленуму надо готовить. Вот ему-то мы и поручим обработку «местных товарищей»! Предлоги какие угодно: от рабочих поездок для ревизии подготовки к севу или уборочной до «невинных» встреч на отдыхе. Кстати, и болтливость Игнатова нам только на руку: никто и не станет обращать внимания на эти поездки! А на всякий случай я попрошу Семичастного, чтобы он обязал местные управления держаться подальше от Николая Григорьевича.