Мсье, вы я вижу иностранец, на вполне сносном французском вдруг сказал извозчик, грузный мужчина лет сорока пяти. Извините за любопытство. Англичанин?
Нет, я русский! ответил Владимир, внимательно смотря по сторонам.
Ух ты! искренне удивился извозчик, слышал, что есть русские в нашей столице, но лично видеть не доводилось ещё. Путешествуете?
Да, приехал посмотреть Аргентину.
Правильно сделали, мсье. Это лучшая страна в мире! Это я вам говорю честно. Убедительно сказал извозчик.
«И почему Смит мне рекомендовал мне посетить этот район? Не понимаю?» сетовал Владимир, пробираясь по грязным немощёным улочкам между ветхих домов, выкрашенных во все цвета радуги.
«Для Александера это наверное экзотика, а для меня обыкновенный район, где обитают портовые рабочие».
Цветные домишки сменялись угольными складами, альмасенами магазинами, где продавались товары для пролетариата: хлеб, макароны, керосин и большие бутыли с вином.
«Очень мало прохожих почему-то?» удивился Владимир и вдруг услышал громкие крики и грязные ругательства на английском языке. Из-за угла показались трое пьяных английских матросов и пошли навстречу ему. Один из них, случайно, или нарочно, сильно толкнул своим локтём Головинского. Владимир едва устоял на ногах.
«Вот они, хозяева мира!» со злом подумал он, наблюдая за моряками.
Они остановились у двери в какой-то то ли склад, то ли альмасен. Громко кричали, а потом зашли. Головинский, хромая, последовал к этому строению.
Откуда то, вдруг, послышался вкрадчивый мужской голос. На пороге стоял парень лет двадцати и что-то говорил по-испански.
Я не понимаю! ответил по- английски Владимир.
Сэр! Сэр! мгновенно перешёл на английский юноша, заходите сюда! Не пожалеете! Я вас в этом заверяю! Это невероятно!
Что невероятно? поинтересовался Головинский.
Аргентинская порнографическая фильма! Девочки такое вытворяют, что вы себе даже и представить не можете! тараторил парень.
Нет! Спасибо! Владимир отвернулся от назойливого юноши и собрался уже идти.
Сэр, в зале тоже девочки! Красивые! Они вам сделают абсолютно всё, что вы пожелаете! зазывала схватил его за локоть.
Пошёл вон! Головинский замахнулся на парня тростью.
Тот сразу же прыгнул в открытую дверь.
«Боже мой! Какая мерзость! Какая пакость!» от гнева, охватившего его, Владимир повернул в какой-то переулок, который закончился тупиком. Как же отсюда выбраться? И спросить не у когоЛадно вернусь назад, а потом разберусь».
Цветный домики неожиданно исчезли, и, вместо них появились огромные кучи песка, щебня Запахло свежестью воды.
«Это я в порт ненароком попал!» понял Головинский.
Обойдя штабеля брёвен, он очутился на пустыре. Над ним стоял сизый туман от жарящегося здесь мяса. По всему периметру пустыря стояли большие металлические решётки, под которыми тлели раскалённые древесные угли. А сверху лежали сотни, а может быть и тысячи, больших кусков, шипящего на огне и вкусно пахнущего мяса. Повсюду, прямо на земле, сидели портовые грузчики. У них, очевидно, был обеденный перерыв. Грузчики ели мясо. Головинский обратил внимание, как они это делали. В правой руке нож, а в левой приличный ломоть хлеб, сверху которого лежал большой кусок мяса. Этот сандвич вкладывался в рот и у самых губ обрезался острым ножом. Затем отрезанный кусок неторопливо и очень тщательно прожёвывался. Все молчали Только шипение мяса на решётках да крики маленьких зелёных попугаев нарушали тишину на площади.
После блужданий среди штабелей ящиков Владимир наконец-то вышел на широкую дорогу, мощённую булыжником. Здесь он увидел группу рабочих одетых в жуткие лохмотья, которые ремонтировали полотно железной дороги. Руководил ими невысокий рыжий мужчина с бакенбардами до подбородка. На голове у него красовался пробковый шлем. «Англичанин!» подумал Головинский и чуть не спотыкнулся о шпалу. Она была странного красного цвета. Дерево, но необычайно красивое.
Добрый день, мистер! поздоровался он с рыжим мужчиной в пробковом шлеме.
Здравствуйте! вздрогнул тот от неожиданности, услышав английскую речь.
Мистер, я немного заблудился. Вы бы могли мне подсказать, как я могу выбраться из этого ада? в шутливой форме спросил Владимир.
Да, конечно, мистер! Продолжайте идти прямо и попадёте на проспект Пасео Колон. Очень вежливо ответил тот.
Мистер, я немного заблудился. Вы бы могли мне подсказать, как я могу выбраться из этого ада? в шутливой форме спросил Владимир.
Да, конечно, мистер! Продолжайте идти прямо и попадёте на проспект Пасео Колон. Очень вежливо ответил тот.
Благодарю вас, мистер! У меня вопрос. Вы разрешите?
Да, мистер, пожалуйста! с готовностью ответил тот.
Из какого дерева изготовлена шпала? Очень цвет у неё красивый.
Это красное дерево, мистер. Просто ответил рыжий и, увидев выражение лица Головинского, засмеялся:
Я сам поначалу, когда два года назад приехал работать в эту страну по контракту, чуть с ума не сошёл. Шпалы из первоклассного красного дерева, из которого надо делать мебель! Ничего не понимал Ну а сейчас уже привык. Аргентина страна богатая своими ресурсами и креолам абсолютно всё равно, какая древесина идёт на шпалы. Для них красная даже лучше. Ведь не надо её ничем пропитывать от гниения. Красное дерево будет лежать в земле лет сто, а может быть и больше.
Да ну искренне удивился Владимир.
А вы, мистер, я вижу совсем недавно приехали? рыжий снял свой дурацкий пробковый шлем.
Да. Ответил Головинский.
Готовьтесь, мистер к тому, что эта страна вас постоянно теперь будет удивлять. Несмотря на многие странности, жить здесь можно. Очень хорошо жить! Я скоро привезу сюда свою семью. Думаю, что моя супруга и мои дети влюбятся в Аргентину.
Спасибо, мистер! Удачи вам! Владимир попрощался лёгким поклоном головы.
Настроение у Головинского стало улучшаться. Ну а после вкусного обеда в одном из ресторанчиков, который попался ему по пути, к нему окончательно вернулось прекрасное расположение духа. Владимир съел телячью отбивную, которая по-испански называется «миланеса». Она была длиной почти в один аршин, и её Головинскому подали на специальной тарелке, с трудом уместившейся на столике. Бутылочки красного вина «Лопес» как раз хватило, чтобы запить эту кулинарное чудо. От десерта Владимир отказался. Заплатил он за обед всего один песо и пятьдесят сентаво.
После этого, он на такси приехал на Пласу де Майо, где впервые увидел президентский дворец «Касу Росаду», который на него не произвел никакого впечатления. «Дом в три этажа, выкрашенный в красный цвет. Без особых архитектурных особенностей». Пришёл к выводу Головинский и спустился на станцию столичного метро.
Анри Лусто был прав! Здесь всё было английским. Вагоны, рельсы, турникеты Всё было привезено из Великобритании. И униформу служащие метро Буэнос-Айреса тоже носили английскую! Движение под землёй также было левосторонним. У всех станций стены выкрашены в разные цвета. «Лусто сказал правду». Признал Владимир.
На проспекте Коррьентес, почти в каждом квартале, находился, как минимум, один кинематограф. «Когда же я в последний раз смотрел фильму?» попытался вспомнить Владимир, но не смог. Года три назад, наверное».
В двадцать два часа, когда он вышел из отеля, по тротуару невозможно было пройти. Сплошной людской поток. Открытые рестораны, кафе, бары и кинематографы тоже. Головинскому удалось купить билет на картину «Амалия», которую показывали в роскошном «Гран Рексе».
На следующий день Владимир поднялся в первый же попавшийся трамвай, который имел табличку «27». Он заплатил контролёру три сентаво и уселся на жёсткое деревянное сиденье.
Сначала трамвай резво мчался по широкому проспекту Ривадавия, стуча колёсами на стыках рельсов и громко звеня на перекрёстках. Многоэтажные дома сменялись площадями и парками. Повсюду пестрели вывески мясных, овощных лавок, булочных, ресторанов, различных магазинов и магазинчиков.
Минут через двадцать трамвай свернул на узкую улочку с разбитой булыжной мостовой. Вскоре Владимир стал замечать странные строения из глины с крышами из сгнившего камыша Потом исчезла и булыжная мостовая. Трамвай очень медленно ехал по улочке, состоявшей из глубоких и не очень глубоких ям. А потом остановился. Контролёр что-то громко объявил. Люди стали выходить из вагона. «Последняя остановка». Догадался Головинский и поднялся со своего сиденья.
«Боже мой! Куда это я попал?» подумал Владимир, озираясь вокруг. Среди куч мусора виднелись лачуги сооружённые из разрезанных на куски бочек из-под керосина. В луже лежала большая чёрная свинья. Худые собаки с облезшей шерстью с лаем и визгом дрались из-за объедков. У входа в одну из лачуг сидели несколько человек и сосали что-то из ржавой трубочки, торчавшей из тыковки, которую они передавали друг другу.