Лекарь. Стихотворения - Терентiй Травнiкъ 3 стр.

Совсем прозрачной стала крона 
Листвою больше не сорит.
На старом дубе возле дома
Ворона тощая сидит.

Беглянка с царствия Кащея,
Приняв вполне приличный вид,
Расположилась и глазеет
И убираться не спешит.

Я за вороной наблюдаю,
И кажется мне, что она
Все о моих мыслишках знает:
Давно как осведомлена.

Вполоборота повернулась
И  словно б это для меня 
Нахохлилась, слегка качнулась,
И, как без смазки шестерня,

Хрипато каркнула, и тут же,
Откуда-то из-за ветвей,
Как будто этим был разбужен,
Хор из таких же черных фей
Ответил граем скудным ей

Прислушалась, и будто маясь,
Как бы тихонько извиняясь
За перекос в начале дня,
Взглянула сухо на меня

И с неуклюжею припрыгой,
Уж точно, что не от стыда,
Иссиня-чёрная шишига,
Что новоявленный расстрига,
Исчезла раз и навсегда

Что-то перепуталось в этих днях расхожих
Среди вечных сутолок, в толчее прохожих:
Не найтись, ни склеиться, ходим вкруг да около.
Нет бы, околесицу пропустить нам побоку.

В этих полумесяцах, в этих полузвёздах
Нам с тобой не встретиться: пролетают вёсны,
Пролетают годы, в осень одевают,
Выпала из моды поддюдюрь из мая.

Ой ты ль, птица ранняя! Ой ты ль, птаха юная!
Говорил же  аль не я?  не кидайся куною,
Не ходи по бровушке, подскользнёшься  скатишься:
Не спешат к молодушке ни сваты, ни сватьицы.

Время не настроено, время не подлажено,
С кривокосым кроем нам не сносить сермяжины,
Коль же перемелется, не зевай, а сдюживай:
Пусть оно не верится с ряженым да суженым 
Всё одно  получится; всё одно  устроится!
Ах, ты сера тучица, отпускай невольницу!

Мне больше ничего не надо:
В эфире нет меня, друзья
Мне стало высшею наградой
Моё поверженное «я».

Да: принимаю это время,
Не спорю, не иду вразрез.
Отныне недеяньем сею:
Чем меньше дров, тем лучше лес.

Мне больше ничего не надо:
Ни горизонтов, ни границ,
Ни августовских звездопадов,
Ни в бисер писанных страниц.

Ни просек и ни дольних тропок,
Ни уходящих в даль путей,
Тех, в коих постигал я опыт 
Наигорчайший жизни опыт
От недоверия страстей.

Не надо песен мне и лиры:
Покорных звуков не ищу,
Мне не по нраву лоск ампира:
Я не прошу и не хочу

Его вселенского надсада
Средь белых пауз ноября,
Ни прав, ни выслуг мне не надо:
Прошу понять меня, друзья.

Не в триумфаторском мажоре,
А с музой донельзя простой
Мой мателот отчалит в море,
Не нарушая судеб строй.

И там, где чайки,  много чаек,
Где в небо крашена волна
Навек расстанусь я с печалью
С глотком пурпурного вина

Лежу и слушаю, как свет
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает
Всё потому, что ночью снег:
Шёл-падал ночью мокрый снег 
Под утро дворник скребыхает

Мне нравится, когда всё так
Обыкновенно  и не спешен
У жизни всякий новый шаг,
Когда декабрь вновь неизбежен

И все усталости снимает
Привычный завтрак  булка с чаем 
И что-то тихое вокруг
От суеты тебя скрывает

Тогда условиям сдаёшься
И понимаешь, что они
По полочкам расставят дни,
Да так, что ты не ошибёшься,

Когда потянутся к письму
Твои рука, душа и сердце,
И наконец заменят перцем
Приевшуюся куркуму

В твоих стихах!  да, это важно,
Когда живёшь в многобумажке
На самом верхнем этаже
Когда есть доля в купаже
От медовухи и от бражки
Люблю, когда в одной из проб
Зимы в предложенной картинке
Таджик по-дворниковски  в лоб 
Сдвигает в маленький сугроб
Не снег, а первые снежинки

Когда приходит предвкушенье
Того, чего не знаешь сам:
Истории скрип колеса
Предполагает откровенье

Для многих тайн, но нет нужды
Разгадывать их краем блюдца,
Люблю, когда, друг мой, цветы,
Откуда ни возьмись, берутся

На старом письменном столе,
И томик Франсуа Рабле,
Как нечто важное для дела
Когда выходишь вдруг из тела
Так, словно петришь в ремесле
Такого рода откровений
И откликаешься на «гений»,
Как пёс бездомный на суфле.

Лежу и слушаю, как снег
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает
Всё потому, что ночью цвет
Шёл-падал ночью  белый цвет.
Маэстро-дворник скребыхает

Нет! Что вы, что вы?  исполняет! 
Адажио
Вот мой билет!  купил вперёд на сотни лет,
Хоть назубок всё это знаю.

Лежу и слушаю, как свет
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает
Всё потому, что ночью снег:
Шёл-падал ночью мокрый снег 
Под утро дворник скребыхает

Мне нравится, когда всё так
Обыкновенно  и не спешен
У жизни всякий новый шаг,
Когда декабрь вновь неизбежен

И все усталости снимает
Привычный завтрак  булка с чаем 
И что-то тихое вокруг
От суеты тебя скрывает

Тогда условиям сдаёшься
И понимаешь, что они
По полочкам расставят дни,
Да так, что ты не ошибёшься,

Когда потянутся к письму
Твои рука, душа и сердце,
И наконец заменят перцем
Приевшуюся куркуму

В твоих стихах!  да, это важно,
Когда живёшь в многобумажке
На самом верхнем этаже
Когда есть доля в купаже
От медовухи и от бражки
Люблю, когда в одной из проб
Зимы в предложенной картинке
Таджик по-дворниковски  в лоб 
Сдвигает в маленький сугроб
Не снег, а первые снежинки

Когда приходит предвкушенье
Того, чего не знаешь сам:
Истории скрип колеса
Предполагает откровенье

Для многих тайн, но нет нужды
Разгадывать их краем блюдца,
Люблю, когда, друг мой, цветы,
Откуда ни возьмись, берутся

На старом письменном столе,
И томик Франсуа Рабле,
Как нечто важное для дела
Когда выходишь вдруг из тела
Так, словно петришь в ремесле
Такого рода откровений
И откликаешься на «гений»,
Как пёс бездомный на суфле.

Лежу и слушаю, как снег
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает
Всё потому, что ночью цвет
Шёл-падал ночью  белый цвет.
Маэстро-дворник скребыхает

Нет! Что вы, что вы?  исполняет! 
Адажио
Вот мой билет!  купил вперёд на сотни лет,
Хоть назубок всё это знаю.

В Москве зима  тепло и сыро,
Нет снега  и черны дворы:
Мундирчик городской застиран,
Замыт, надраен до дыры

А потому и нет в ней снега,
Что слишком в лоск ушла она 
Престольная начала века 
Москва, но только не страна.

Стране особого нет дела,
Что даже с первым декабрём
В Москве так и не забелело,
Что мозгло в городе моём.

Что мокро, зябко и дождливо,
Что центр связи был смещён,
И bonne lecture  давно на чтиво
Cменилось, и почти снесён 

Культурный слой, заштукатурен
Интеллигентности фасад,
Московский дух насквозь прокурен
Дымами западных эстрад.

Но я сегодня не об этом:
Что мне до ихнего родства?
В столице не осталось снега! 
Каков размах вам мотовства?

Нет снега!  неужель в загоне?
Нет снега!  брешь в диапазоне?
Нет снега! Но на стадионе
Мальчишки бегают с мячом.
Пусть даже матч их не законен:
Зима ж!  а им всё нипочём!

Люблю, когда темнеет рано,
Когда  цейлонский из стакана
С кусочком сахара, лимон
И ветер, словно бы в тромбон
Шпанюга дует за пятак,
И вечер, годный для писак,
Скучающих без красок дня,
Тоскующих  таких, как я

Люблю, когда промозгло, сыро:
Всё потому, что так квартира
Особенна и хороша!
И пусть в ней нету ни шиша,
Как в той корчме, что на углу,
Где выдавали мушмулу
За иссык-кульский абрикос
Но мило мне её уютство
С провинциальной стариной:
Кушетка, ящик обувной,
Стол ломберный: едва ль найдутся
Такие штучки где ещё
Наскучат, так отволочём
Всю эту невидаль на дачу
С приятелем, где не иначе
Почти с полвека не живём,
А хлам всё тащим, тащим в дом

Люблю, когда ночами снег
Неторопливо, как генсек,
Идёт и «строит» тротуары
А ты  свободный человек 
Снимаешь со стены гитару
И вот, так словно б это знаешь,
Джульяни Мауро играешь

А рядом лист, чернила, ручка 
Точней не ручка, а перо
Гусиное  товарец штучный! 
Не то, приятель, нет, не то
Для перьев нынче время! Милый
Читатель, строго не взыщи:
Сам понимаешь  временщик
Не всякий выбьется в светила.
Ещё люблю, когда под утро
Тот самый, что ни с чем не спутать,
По дому блинчиковый дух
Разносится! И тешат слух
Неспешность, тишина и чинность:
Так отвечает посткаминность
Сегодняшняя временам 
Тем, что, увы, известны нам
Лишь в горстке собранных улик
В столичных и provance музеях,
В картинах прошлых да из книг
Так что, извольте-с, Честь имею