Здрасте вам с прицепчиком, Наталья Гавриловна, бросил Мишин дежурное приветствие и побрел в сторону метро.
Путь пролегал по тропинке мимо детской площадки, закрытого пивного бара и гудящей от напряжения бойлерной. Мишин шел, курил и размышлял о жизни. Он считал, что ему не повезло. Чего он достиг к тридцати годам? Старший электрик в депо не смешите мои тапки. А ведь в детстве он мечтал стать сотрудником органов, эдаким майором в строгом сером костюме. Достаешь так небрежно из нагрудного кармана красную книжицу, тыкаешь в рыло какому-нибудь напуганному лоху. А в руке у тебя хрипит рация: «Прием, прием. Орел, ответьте Витязю». Садишься в черную машину, мчишься по городу, мигая синим огоньком, нарушая все мыслимые правила. Если что, применяешь табельное оружие на поражение. Шпионы разбегаются в рассыпную, прячутся по чердакам. Красота!
Только вот не срослось. Мечту, в основе своей несбыточную, пришлось оставить. Не пригодился органам худенький нервный юноша с невыразительной внешностью и плоским лицом. Да и происхождение подкачало: отец его Иосиф предпочитал партсобраниям синагогу. Ничего не остается, как тянуть лямку в депо. Впрочем, работенка не пыльная: рядовые проверки оборудования, устранение сбоев. Однообразная суета на благо социализма. В обед можно слетать в магазин за «кеглей» портвейна. Позвать дружков, распить «красненькое» у откоса путей, послушать сплетни своего рода романтика.
Товарищи подшучивали над Мишиным, дескать, вот фамилия-то у него слишком простая. Поэтому в узких кругах электрик заработал смешную кличку Мишин фон Кац с двойным намеком на национальное происхождение и начальственную должность. Кличка кличкой, а ребята в цеху уважали Эфраима. Свой парень, пьющий в меру, ни от чего не отказывается, ни в чем не замечен, выпить любит и дело знает не хуже других.
До работы было идти всего минут десять, если срезать путь и перебраться через железнодорожные пути, примыкавшие к наземной линии метро. Требовалось спуститься с откоса, миновать недостроенный фундамент и перелезть через бетонную ограду. А там уже виднелись слова плаката «На страже социализма и мира» у родного цеха. Однако в то тихое июньское утро Мишин почему-то задержался у заброшенного фундамента и прислушался. Не иначе, сработала профессиональная интуиция. Утонченный, почти музыкальный, слух старшего электрика уловил шум воды.
Мишин изогнулся ужом, пролез в люк и спустился по лестнице вниз. Торкнулся в темноте башкой о какую-то трубу, остановился. В мрачном зале отчётливо слышалось, как течет вода. Несмотря на летний день, ощущался могильный холод. Мишин вытащил фонарик и посветил. Из пробитой водопроводной трубы хлестало рекой. В луже воды на бетонном полу распластался рабочий в синем комбинезоне и зеленой вязаной шапочке. Широко открытые глаза бедолаги безразлично смотрели в потолок, из нагрудного кармана выглядывал циркуль, в уголке губ торчала папироска. С виду как живой, только дохлый. А самое главное, Мишин сразу узнал в рабочем приятеля и верного собутыльника Игоря Стасина. Мишин окаменел от удивления. Постоял несколько минут, как рептилия, и почувствовал, что замерз.
Что же, еж морковный, тут в натуре происходит? выругался он и полез наружу.
Надлежало срочно принять меры: позвонить в милицию, сообщать начальству. Дело-то скверненькое. Мишин выкарабкался из люка, бросился к бетонному забору, ограждающему линию метро, принялся перелезать. По ту сторону забора, на заднем дворе депо у кудрявой кучи опилок цветных металлов, одиноко бродила работница в синем халатике. Мишин узнал Нюрку-активистку по прозвищу Паскуда. Почему ее так прозвали, никто не уже помнил. Наверное, комсомольские взносы собирала слишком ретиво или на собраниях выступала не по делу. В данный момент Нюрка держала в руках накладную и сверяла номера на громадных фанерных ящиках. На прошлой неделе в депо привезли новые электронно-вычислительные машины. Да вот, свалили как попало в грязь во дворе.
Нюрка, там Игорек Стасин лежит, ласты склеил! прокричал Мишин.
Где лежит? Опять небось нажрался в сиську? спросила Нюрка.
Да нет, дохлый он. Остекленел, сволочь. Милицию надо!
Не сверли ты мне мозг! Где он?
Да там, в фундаменте, у холодильной системы, левый выход.
Нюрка походила на встревоженное кенгуру. Мордочка кверху, в глазах одни вопросы. Вначале она не поверила, но потом покорно пошла вместе с Мишиным в цех к телефону. Народ еще не подтянулся, территория депо пустовала. Дошли то телефона, набрали сакральное ноль два.
Нюрка походила на встревоженное кенгуру. Мордочка кверху, в глазах одни вопросы. Вначале она не поверила, но потом покорно пошла вместе с Мишиным в цех к телефону. Народ еще не подтянулся, территория депо пустовала. Дошли то телефона, набрали сакральное ноль два.
Дежурная часть! рявкнул бодрый мужской голос в трубке.
Але, милиция? У нас тут слесарь откинулся в подвале, Стасин его фамилия.
Кто говорит? спросила трубка.
Это я, Мишин, старший электрик депо Краснопресненская!
Адрес?
Хлобыстова, пятнадцать, только труп-то не у нас, за линией.
Как растолковать милиционеру суть проблемы? Несмотря на то, что злополучный фундамент было видно из окна, он не относился к территории депо. Формально строение принадлежало другому району, оно располагалось за веткой метро, где проходила административная граница. Нормального человеческого адреса у бесхозного объекта не существовало. Там возводили лет пять-семь назад некий цех, успели поставить холодильную установку под землей. Потом строительство остановили, а рабочих перекинули на более важные объекты. Мимо злополучного цеха почти никто не ходил, раве что подгулявший рабочий срежет путь к метро.
Милиция ничего не желала слушать и настойчиво требовала уточнить адрес. Надо же разобраться, к какому району относится строение. Вдруг не та опергруппа приедет? Важен правильный учет, ядрена-корень. Нюрка-Паскуда отправилась рыться в пыльных шкафах, искать план застройки. Не сразу, но нашла пожелтевшие листы. На плане, у железнодорожного откоса аккуратная трапеция обозначала фундамент, а снизу написано: «система КХ5-М8Б». Кроме того, обозначены два выхода: левый и правый. Окочурившийся Стасин лежал у левого. Парадоксально, но в недостроенном комбинате подключили телефонную линию и на плане значился номер: 225-05-76.
Але, дежурный, записывайте: телефон двести двадцать пять, ноль пять, семьдесят шесть, система ка-ха-пять-эм-восемь-бэ, прокричал в трубку Мишин и сам удивился внезапно наступившей мертвой тишине.
Связь в трубке оборвалась. В депо резко стемнело, как будто тучки за окном заволокли солнышко. Воздух ощутимо уплотнился, дышать стало труднее. Нюрка-активистка как-то разом сникла и примолкла. Стоит рядом, глаза выпучила, равнодушная ко всему, как рыба в аквариуме. А за окнами, в стороне того самого фундамента за линией, сверкнула синяя вспышка. Мишин оглянулся в ту сторону, а Нюрка, как сомнамбула, поплыла к выходу.
И где весь народ-то, выхухоль тебе в темя? произнес Мишин.
Рабочий день уже минут десять как начался, и кто-нибудь, хотя бы прораб, должен был появиться, но никого не было. Мишин схватился за грудь, сердце давало аритмию. Вообще, навалилась какая-то тяжесть на плечи, а сознание охватила небывалая сумрачность. С большим трудом Эфраиму удалось взять себя в руки. Еле передвигая ноги, он попытался догнать Нюрку. Когда он вышел из депо, Паскуда была уже у забора и неловко перелезала его. Мишин ускорил шаг, но было поздно, Нюрка стояла на рельсах. У фундамента вспыхнуло второй раз, как синяя молния. Нюрка оглянулась, посмотрела на Мишина обиженным взглядом и молча легла поперек рельса. Тут же выскочил поезд метро и на скорости промчался по бедной Нюрке. На инцидент ушло меньше минуты, а Мишин так и не успел подойти к забору
Окончание этого трудного дня Эфраим почти не запомнил. Некоторые детали он воспроизвёл позднее по рассказам товарищей. Приезжала милиция, подробно зарегистрировала события в протоколе. Разрезанную ровно надвое Нюрку увезли в морг, прикрыв окровавленные части простыней. Пока протоколировали и осматривали место происшествия, фундамент, где лежал Стасин, успело затопить водой метра на три. Воду кое-как перекрыли, но поскольку морозильная установка работала исправно, вода замерзла и труп основательно вмерз в слой льда. Милиция не смогла, а может и не захотела извлекать тело через узкие люки. Требовались специалисты-спелеологи. Написали запрос в Министерство горной промышленности. Ожидали ответа.
Самого Мишина обнаружили без чувств у забора, в канаве. Зачуханная врачиха из скорой помощи вколола ему в вену какой-то препарат, и он очнулся. Позже ребята налили электрику стакан-другой. Ни на какие разговоры пострадавший оказался не способен. Мишина отправили домой, оформили больничный. Дома он завалился на диван, уставился в потолок и время от времени залпом глотал очередной стакан. Несколько бутылок про запас принесли соболезнующие приятели из депо.