Вот так я и остался без меча, закончил я.
Не беда, я добуду тебе меч, рассеянно пообещал волшебник, думая о чем-то своем и ловко лавируя между деревьями. Мы с Кутей в легком недоумении следовали за ним.
«Откуда он знает, куда идти нужно?», размышлял я. Впрочем, вполне возможно, что его сверхъестественные возможности подсказали ему дорогу.
А! встретила нашу компанию Матильда. Явились! Убитых, раненых не предвидится? А это что за старый пень?
Позвольте представиться, напыщенно, но несколько сухо ответствовал старец. Великий волшебник Мерин!
Прич фыркнул. Тильда улыбнулась. Штуша захохотал. Мне тоже было смешно, но я крепился, уважая седины волшебника.
Чего? окрысился старик. Чего смешного? Зовут меня так. И очень просто. У нас одного чародея вообще звали Карим-Абдул Джафар!
Тут и я засмеялся. Напряжение спало. Когда все отсмеялись, волшебник орлиным взором окинул все наше сборище.
Это, как я понимаю, оруженосец, и он указал длинным корявым ногтем на Прича.
Он самый, вздохнул я. Причард Калидомский, оруженосец без оружия.
К вашим услугам, шаркнул ножкой Прич.
Ох, какие уши, и маг повернулся к Матильде: Юная леди? слегка поклонился он.
Моя сестра, буркнул я.
«Сестра», скроила рожу Тиль. Матильда Фараморская, младшая дочь Фенриха Маститого!
Ну, так сестра же, пожал плечами я.
Старшая! ожгла меня взглядом Тильда и присела в книксене перед магом.
Чрезвычайно приятно, кисло сказал старец, дергая бородой.
Меня вы уже знаете, а этот великан наш попутчик, компаньон и тягловая сила Кутольд Ван Штуш-и-Кутуш. Из древнего рода, между прочим.
Волшебник бросил взгляд на Штушу, но ничего не сказал.
Тронулись, что ли? буднично молвил он. Мне тоже в Камелот. По случайности наши пути пересеклись. Не знаю уж, по счастливой или нет.
Вы мне меч обещали, напомнил я.
В курсе, холодно ответил Мерин. И будь добр, обращайся ко мне на «ты». К нам, великим и могучим волшебникам, на «вы» как-то не принято.
ГЛАВА 9
« А ты что же, не любишь орехов?
Люблю, но у папы ладонь больше»
(Из народного юмора)
А кстати! как всегда некстати вмешался любезный Причард. Вот я слышал, что в Камелоте самый главный волшебник Мерлин. Вы ему не родственник, случайно?
Случайно не родственник, хмуро ответил старик. Случайно это я сам.
Так ты же говорил Э-э-э
Ну да, Мерин. Я тут поколдовал неудачно, вот буква «Л"* и затерялась. Мне теперь этих букв знаешь, сколько надо? А, куда тебе, и Мерин махнул рукой. Мне стало немного стыдно за своего оруженосца.
*Латинская буква «Л» обозначение фунта стерлингов. Почему не «Ф» и не «С» объяснение очень длинное, зато нудное, и приводить его здесь мы не будем. Прим. авт.
А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не смог?
Возвращаясь к вышесказанному, оборвал волшебник и посуровел. Позолоти ручку!
Кончик его колпака на петельках откинулся в сторону, обнажая прорезь в колпаке, как в копилке.
Прич поглядел на меня, потом на Матильду, понял, что ему не отвертеться, вздохнул, вынул из кармана монетку и кинул ее в прорезь. Колпак мелодично заиграл: «Ах, мой милый Августин!», а колдун заметно повеселел.
А потому
Стоп!
Кто это сказал? с раздражением спросил Мерин.
Я! крикнул Штуша. Я забыл, какой был вопрос!
Позолоти.
Рад бы, да нечем, развел лапами Кутя. Седло и то не мое.
А на желание! торговался старик. Если скажу, потом желание выполнишь!
Трудное небось?
Какое получится. Да не бойся, ничего страшного, так, что-нибудь по хозяйственной части
Давай соглашайся, дернула Штушу за хвост Тильда. «Августина» охота послушать!
Кутя кивнул, мы прослушали музыкальное сопровождение, и старец торжественно сказал:
Как и было оговорено, сперва вопрос: «А что же ты, такой могучий волшебник, от такого мелкого дракотика отколдоваться не мог?». Теперь ответ. Как раз из-за этой поганой буквы «Л». Вместе с ней у меня улетучилось энное количество волшебной силы.
Какое количество? опять вмешался Кутя. Мерин молча показал на колпак. Штуш зажал себе рот лапами и отступил.
И теперь мое могущество прямо пропорционально вот этому, закончил отвечать колдун и потряс головой. В колпаке зазвенело.
А я слышал, что у волшебников вся сила в посохе, робко сказал я.
В общем-то, вся сила в волшебном порошке, строго заметил Мерин. С его помощью можно разнести любых врагов, и тогда проблем не будет. Но вот остальная сила в заклятьях. А посох Враки.
Он с кряхтеньем взобрался на посох, и тот, закряхтев не хуже Мерина, полетел по дороге. Мы пришпорили лошадей и Штушу и еле нагнали его возле моста через речку. Переправившись, некоторое время мы ехали в молчании. Потом наш нежданный попутчик неожиданно завел заунывную песню.
О-он зарезал сам себя-а! нудел он. Ве-я-селый разгово-ор!
Почему веселый? не удержалась Матильда. Зарезал же! Убийство!
Позолоти ручку! хитро подмигнул Мерин.
На «веселый разговор» лишних денег не было, и вопрос так и остался открытым. Волшебник же не унимался. Далее из его вокализов мы узнали, что «в одной эскадрилье служили друзья», «тяжелым басом гремит фугас», «лыжи у печки стоят» и что «здесь вам не равнина, здесь климат иной». На наши наводящие вопросы он отвечал только скабрезным подмигиваньем и своим вечным «позолоти ручку». Некоторое время мы развлекались тем, что выдавали свои варианты слов «фугас», «эскадрилья» и «Домбай». Меня же больше всего зацепила загадочная «страховка», на которую Мерин призывал молиться. Сплюнув, на всякий случай, через левое плечо, я пришпорил Вадика и проехал вперед, где и продолжил путешествие. Но и здесь до меня долетали вопли Причарда, который, на пару с Мерином, надсадно потягивал: «Како-ое нам дело до все-ех до вас! А ва-ам до ме-ня-а-а!!!».
Посовещавшись с Тильдой, мы выделили, наконец, Мерину небольшую сумму в обмен на то, чтобы он какое-то время не пел, а заодно и рассказал нам все про «страховку». Однако из его объяснений лично я не понял ничего, кроме того, что «у этого термина есть два, абсолютно разных значения, кои сейчас вам и будут изложены в надлежащем порядке»
Да за эти деньги, кипятилась Матильда, он нам и про «эскадрилью» с «лыжами» объяснить должен!
Но Мерин разводил руками, намекал на какие-то «тарифы» и «расценки», после чего пришел в совсем хорошее расположение духа и выдал следующую порцию народного творчества, звучащую чем-то вроде: «Гнусь болотная, притопали старатели, все болота, все ручьи перелопатили!».
Зря он про гнусь, поделился сомнениями Кутя. Ее хоть и не видели в этих местах лет уж так двести, а все-таки
В это время мы как раз подошли к очередной развилке. Три дороги змеились в разные стороны, дразня каждая своим удобством. Одна была мощеной желтым кирпичом, вторая шла по открытому месту, на солнышке, в конце же третьей заманчиво блестело приятное озерцо.
Никакой развилки здесь быть не должно, сказал я.
А что должно?
Вон у Прича спроси, он с Хруней ездил. И с папой, кстати.
Да, нервно сказал «саблезубый» оруженосец. Неделю едем лесом, потом пойдут уже логрские деревни, а там и до Камелота недалеко. Никаких развилок здесь никогда не было.
Да и лес какой-то не лесной, кивнула Тиль. Дремучий слишком. В глущобу путь его лежит до дерева Тум-Тум.
Это не здесь, отозвался вдруг Мерин. Это в восточной части. А мы на западе.
Что делать-то будем, господа и дамы, а также непонятные существа? спросил я.
Можно вернуться! бодро предложил Прич.
Можно кинуть монетку, дал идею волшебник. Только у меня лишних нет.
А можно еще прочитать то, что написано на камне, подал голос Штуша.
Действительно, на развилке полулежала вросшая в землю замшелая каменная плита. Надписи на ней были вырублены на незнакомом языке. Да еще и рунами. Я приуныл.
Можешь? спросил я у Мерина.
Могу. Позолотишь?
Позолочу.
Я кинул в колпак несколько монет и с удовольствием слушал мелодию, пока старик, тряся бородой, разбирал надпись.
Вам обязательно надо знать, что написано? Или можно подробности опустить?
Хотя бы скажи, куда ехать?
Туда, показал Мерин налево, на солнечную дорогу. Мы тронулись в путь. Нехорошие предчувствия так и не оставили ни меня, ни моих спутников. Поэтому удивление было не слишком сильным, когда, спустя полдня, солнышко заменили сгустившиеся облака и болотное марево, из которого, выстроившись в цепочку, с лопатами на плечах и напевая что-то вроде: «Хоу-хоу-хоу!», на нас вылезли вышеупомянутые гнусы.