Отца, который, видя трудности ребенка, переживает за его жизнеспособность в мире, который был к нему большую часть его жизни жесток и вряд ли будет добр к его детям
И так далее.
Это творческое упражнение поможет разнообразить наши рабочие будни.
«Если сердце недоступно, надо в печень постучать»
Эта фраза означает, что если невозможно заручиться содействием человека через доводы рассудка или обращение к сочувствию, то нужно его напугать, обозначив угрозу каким-то важным для него ценностям.
В нашей культуре и педиатры, и педагоги частенько запугивают почему бы детским психологам не хотеть того же. Поводы бывают вполне серьезные, а родители несговорчивые.
«Если все продолжится в том же духе, депрессия вашей дочери усилится и может привести к суицидальным попыткам».
«Если не решить ситуацию сейчас, эмоциональная травма усугубится и ребенок не сможет реализовать свой потенциал, потому что у него разовьется расстройство личности».
«Если не принимать меры по лечению и коррекции, расстройство будет прогрессировать и ваш ребенок не сможет строить отношения и встретится с болью одиночества».
«Если продолжить закрывать на это глаза, произойдет преступление».
И так далее.
Вообще-то, я думаю, это от нашей беспомощности: по сути, единственным реальным рычагом воздействия, которым мы могли бы пригрозить, было бы обращение к Службе защиты детей которая в нашей стране частью отсутствует, а частью неэффективна. Поэтому желание припугнуть это попытка пробудить активность родителя.
А иногда это такой интересный контрперенос (который требует вдумчивого анализа).
(Конечно, есть и такие психологи, у которых запугивание стиль общения. Я всю жизнь боюсь нечаянно взять с них пример и, взобравшись на экспертную «табуреточку», начать пророчествовать и поучать).
(Однажды я с умным видом ляпнула на сессии:
Если ребенок продолжит учиться у этой учительницы, которая пугает и стыдит его и всех вокруг, которую он не уважает, слова доброго для нее не находит и называет внутри себя исключительно неприлично, то это сначала отразится на его отметках, потом на мотивации к учебе, а потом и сами его когнитивные способности начнут угасать, потому что применять их будет незачем.
Клиентка с сомнением уточнила:
То есть если мы не переведемся в другой класс, мой ребенок станет слабоумным?!
И тут Штирлиц подумал: а не сболтнул ли он чего лишнего)
Ну так вот: иногда почему-то, в силу разных причин, нам хочется припугнуть родителей нашего маленького клиента. Попробуем понять, стоит ли это делать. И что вообще можно делать в такой ситуации.
Мы полагаем, что страх хороший мотиватор. Вероятно, так оно и есть. Но когда мы говорим с родителями об их детях, мы должны помнить, что задеваем два болезненных места:
страх за жизнь, здоровье и благополучие ребенка;
стыд за свою неспособность справиться с родительскими обязанностями (и вообще стыд за свои ошибки).
И того, и другого в нашей культуре много, дефицит доверия и принятия у нас не редкость, и эти переживания будут присутствовать в нашей сессии независимо от того, о чем мы говорим.
Это будет постоянный фон нашей работы.
Когда на этот фон наложится запугивание (которое, по факту, одновременно и пристыживает), мы прикоснемся к незаживающей ране у родителя чуткого и склонного себя винить, и к грубой мозоли у родителя ожесточенного и закрытого.
Поэтому если что и откликнется на такую интервенцию это защитные механизмы психики, и в первую очередь обесценивание.
«Да ну, что за бред». «Я вообще ни слова не поняла». «А у нее/у него свои-то дети есть?»
Нас психологов которые не врачи, не учителя, не «общество», не «семья» обесценить внутри себя очень просто.
Короче: запугивайте смело своих клиентов, если вы психотерапевт (особенно если врач) со стажем работы лет этак в двадцать с гаком и если сессия у вас стоит как крыло от самолета. Такого специалиста черта с два обесценишь (но вряд ли они читают эту книжку).
В остальных случаях скорее всего от вас защитятся и толку не будет. Это не значит, что я призываю вас не делать такого никогда: пробуйте. Пробуйте и смотрите, получилось или не получилось и если воздействие сработало анализируйте, почему.
А мой собственный опыт по этой части вот какой: сколько было в моей практике случаев, когда я прибегала к запугиванию родителей, которые казались мне черствыми и до которых мне хотелось «достучаться» столько раз это не приносило ничего, кроме мимолетного «морального удовлетворения» (послевкусие так себе). Никакого профита ребенку и чаще всего постепенное или резкое исчезновение родителя из терапии. А следом, конечно и ребенка.
Те же случаи, когда мои предупреждения воспринимались всерьез и служили руководством к действию, всегда были с теми родителями, которые и без того были напуганы: с мамами и папами тревожными, виноватыми, готовыми на подвиги и без моих страшных глаз. И если они пугались и стыдились слишком сильно они тоже исчезали из терапии.
Единственные случаи, когда это могло бы сработать, я могу представить с теми родителями, с которыми нас связывал надежный и давний терапевтический альянс и которые доверяли мне своему психологу и готовы были прислушиваться. Скажите мне: зачем таких людей пугать и стыдить? С ними надо держать совет и строить вместе «план спасения».
Если я когда-нибудь достигну уровня «крыла от самолета», я непременно поделюсь с вами, как там обстоит дело с экспертным запугиванием.
Итак: если не пугать, то что же делать?
Анализировать причины, по которым хочется припугнуть (иногда это приходится делать быстро, помогает тренировка). Родитель кажется «непрошибаемым»? Или, наоборот, его тревожность подталкивает сыграть на ней? Разные причины разные тактики. (Иногда видели такое наверное? за жесткостью скрываются страх и вина это тоже можно увидеть, услышать).
Честно описывать текущее положение дел, без прогноза на будущее. Лучше, если родители сами спросят: «и что будет дальше?» Важно не преувеличивать и не преуменьшать проблемы, которые вы видите: честность воспринимается как профессионализм и безотчетно вызывает уважение (обесценить ваши слова становится чуточку трудней).
Я за то, чтобы лишать ситуацию драматизма. Чем проще и нейтральней будут наши слова, тем меньше возникнет желания от них дистанцироваться. Да, есть проблема, да, ее надо решать, ну, ужас, но не ужас-ужас. Это родителям можно драматизировать или отмораживаться, а специалисту не стоит. Принцип умеренности: лучше притормозить с эмоциями, чем переборщить.
(Блин, я вспомнила, как однажды ответила на вопрос «А что если мой сын погибнет?!» «Тогда вы будете приходить сюда и мы будем вместе его оплакивать А пока что будем надеяться, что до этого не дойдет»).
Для того, чтобы смотреть на ситуацию с деловитым и сдержанным оптимизмом, нам нужно ясное представление о том, что происходит, и желательно план. Без этого никакого спокойствия не будет. Поэтому можно сосредоточиться на рациональной части, на анализе: какие способности находятся в дефиците, какие задействованы, что можно сделать быстро (тактика) и какова будет стратегия.
Само обдумывание терапевтической задачи, обсуждение ее вместе уже снижает накал страстей и настраивает на сотрудничество. Принцип консультирования.
Не забывать, что описание проблемы дело четвертой стадии взаимодействия (вербализация). На первых трех наша задача создать контакт такого качества, в котором к вашим словам хотелось бы прислушаться.
Призвать на помощь опыт и рассуждение клиентов: не становиться в позу эксперта, сделать сессию пространством совместного поиска. «Как вам кажется, это проблема глубокая? В вашей семье сталкивались с таким раньше? У вас есть догадки или наметки, что тут можно бы поделать?»
Дышать, ощущать естественный ритм беседы: где-то нужно быть строгой и серьезной, а где-то уместен юмор, он снимет лишнее напряжение. Ритм важен везде: вдох выдох, напряжение расслабление, ваша речь речь клиента, во всем есть ритм. Ритмичность успокаивает и дает опору.
Помнить о Принципе надежды: лучше дать человеку увидеть привлекательное будущее, ради которого стоит постараться, чем ужасное, которого хочется избежать. Пусть впереди долгий путь, но его можно представить как последовательность маленьких и несложных шагов. Сопротивления так возникает гораздо меньше.
Как говорил Носсрат Пезешкиан: «Умный человек спорит так: «Да, ты прав, но» А мудрый человек так: «Да, ты прав, и»