Почему же? удивлённо вопрошали мужчины.
Утомительно и хлопотно. Сиди и переживай: какой завтра у меня муж будет? А вдруг из красавца он превратится в ругающегося толстяка?
Гости расхохотались.
Фрэдди, съешь ещё кусочек бисквита, уговаривал отец младшую дочь.
Боюсь: лишняя еда будит давить на сердце, с умным видом возразила девочка, Я и так уже набила живот мясом и соком. Сердцу и так уже тяжело отпихивать эти продукты в сторону.
А кого ты любишь больше? с улыбкой узнавал Пэнн.
Сестру. Она мои ноты сожгла.
Опять все смеялись.
Девочка продолжала объяснять:
Мэри пожалела пианино, заявив, что ногами играют лучше, а мои завывания и вопли пугают её котика по кличке Животик.
Вкусная была оленина, похвалил кухню Маркхэмов Клинджел.
Оленей к моему столу поставляет индеец по имени Шёпот Леса. Гордый такой, суровый парень, чрезвычайно красивый.
Киса, ты обещал сменить мой гардероб, напомнила Мита мужу, Свози меня в Уилмингтон. Там город большой, товаров много
Сейчас у меня другие проблемы. Еду с кузеном в Шакамаксон.
Если у тебя нет средств содержать такую красивую женщину, так и скажи! обиделась жена.
Почему я должен ездить за твоими тряпками? Заведи себе подруг!
Здесь нет женщин моего уровня! А когда приедет дорогуша Гарриет? узнавала Мита.
Уже скоро, заверил Пэнн, он был недоволен, что родственница не хочет знаться с низким сословием, А пока можешь общаться с женой и дочерьми генерала Клинджела.
Завтра я вас представлю друг другу, приходите на обед, пообещал Колин.
Перед обедом состоится духовное собрание, где мы должны ознакомить новичков с нашей религией, напомнил Пэнн.
Ой, с утра у меня много дел, я не приду, предупредила жена Маркхэма.
Гости откланялись и вышли на улицу.
Какая задавака эта Мита, процедил Уильям Пэнн.
Видимо Уиллу больше нравиться быть не мужиком, а Кисой.
Подкаблучник, ругнул Пэнн двоюродного брата, хотя сам тоже не мог перетянуть жену в свою религию, но Гарриет всё же ходила на собрания, хоть и чисто для показухи.
И Мита, видимо, совсем не хочет отказываться от украшений в одежде.
А моя Гарриет ничего не хочет слышать о скудной меблировки и скромной конской упряжи.
Уильям Маркхэм в это время устало отчитывал жену в её спальне:
Как ты могла позорить меня перед верхом нашего общества? Нельзя было подождать, когда они уйдут и потом требовать новую одежду?
А пусть тебе стыдно станет! Или ты хочешь, чтобы я, как ты, ходила в старье? Старомодная одежда говорит: мой обладатель скуп, консервативен и не заинтересован симпатиями слабого пола.
Пусть хоть на мне экономится семейный бюджет, пробовал отшутиться Уильям.
Другие на такой должности воруют: будь здоров! Ты же
Мужчина угрюмо рассматривал, как плавают пузатые рыбки в аквариуме.
Хватит пялиться на этих рыбок! Ты меня ими выводишь!
Странно. Я завёл их, чтобы тебя успокаивать Скажу слуге, чтоб перенёс аквариум в комнату Альфредии.
Думаешь, из-за любви к рыбкам тебя будут считать большим оригиналом? И почему тебя не прибил твой папаша поэт Джервейз Маркхэм, когда ты отверг труд всей его жизни перевод псалмов! Квакеры-сектанты ведь игнорируют эти благие песнопения.
Уильям молча вышел из комнаты.
Он вошёл в спальню Альфредии.
Наклонился, целуя ребёнка в щёку.
Спокойной ночи, бесценная.
Папа, я заметила, что цветочек на окне закрывается
Но ты же тоже перед сном глазки закрываешь.
Так лепестки это реснички растения?!
Рыбки в аквариуме из спальни мамы будут стоять у тебя.
Чудесно! Пап, а пап.
Что?
А русалки на зиму шубу надевают?
Нет, на дне теплее.
Пап, что-то спать совсем не хочется.
Считай овец.
А можно заснуть быстрее, если считать по две овцы сразу?
Маркхэм улыбнулся и взъерошил чёлку дочке.
Рассказать сказку?
Конечно!
Пэнн непонимающе поглядывал на жену, что сидела на диване в окружении кошек. Она с Патриком приехала поздно вечером, но с утра уже была на ногах.
Ты не отдаёшь распоряжения по обустройству заикнулся муж о делах.
Я не вижу пока нормального дома, подобающего для леди, вот и не расходую зазря нервы и энергию.
У тебя столько кошек Это что-то патологическое. Я думал, ты не повезёшь этот выводок в Новый Свет.
У тебя столько кошек Это что-то патологическое. Я думал, ты не повезёшь этот выводок в Новый Свет.
Эти звери меня любят. А человеку тоже надо кого-то обнимать, кому-то дарить ласку, любовь, внимание.
Намёк был на то, что супруги отдалились друг от друга.
Уильям Пэнн не отставал от патетики:
Тогда я не понимаю, почему ты до сих пор не примкнула к квакерам, ведь мы, как раз, создаём общество с повышенным вниманием к проблемам людей.
Я пробовала любить людей не получилось, ещё больше привязалась к животным, ехидничала Гарриет.
Вот, ты сама призналась, что никого, кроме своих кошек не любишь, а требуешь от меня взаимных чувств. Нас пригласили на обед к Клинджелам.
Вот, здесь мне придётся общаться с людьми, что рангом ниже меня.
Здесь есть Маркхэмы, скоро приедут другие лорды
Что-то не верится, что знать хлынет в это забытое Богом место Сюда будут стекаться одни купцы, крестьяне, авантюристы и святоши.
В комнату вошёл сын, крепкий и полноватый парень двадцати лет. На внешность он был неказист, как некогда его отец.
Как отдохнул на новом месте? с улыбкой спрашивал Пэнн-старший.
Нормально. А ты, я слышал, надумал провести многочасовой доклад на генеральной ассамблее? Не забудь начать с фразы: «Буду краток», а то все разбегутся.
Жена тоже сразу воспользовалась моментом высказать Пэнну своё мнение:
Не надо пытаться возвыситься над повседневностью жизни. Ты короновал себя на принятие глобальных решений.
Главный наш вдохновитель и новатор Фокс, отвёл от себя «огонь» глава семьи.
Гарриет отмахнулась от мужа, и вдруг побледнела и сползла на бок. Сын и муж подбежали к ней.
На корабле она тоже падала в обмороки? узнавал Уильям у Патрика.
Нет.
Здесь она, видимо, опять возобновила свои эксперименты с клизмами. Какой болван внушил ей, что вода не причиняет вреда? Зачем ей худеть? Лучше б меньше ела.
В большом зале скамьи, у которых ряды возвышались несколькими ярусами, поставили напротив друг друга. По одну сторону сели женщины в белых чепцах и белых покрывалах, накинутых на плечи. Их платья пестрели разными раскрасками. Мужчины уселись напротив, их наряды тоже были живописны и разнообразны, у всех голову покрывали шляпы.
Вы действительно дали свободу слова женщинам? Но разве можно дождаться от этих трещоток дельных советов? спрашивал один из приезжих.
Конечно! Женщины не чуть не глупее мужчин, кивал Маркхэм.
Вам, что, дома не надоело их слушать? Католики и православные христиане возвеличивают кротость в женщине, вы же посадили их напоказ и хотите приобщить слабый пол к сильным поступкам.
Уильям Пэнн начал речь:
Ах, если бы все возлюбили друг друга! Ни глядя ни на старость, ни на грехи и обиды, на болезни и пороки, ведь многие изъяны дело рук окружающих, мы зачастую ломаем судьбы ближайших Надо распахнуть сердце для людей: близких и незнакомых, и боготворить, любя и превознося, боясь причинить боль, и тогда при жизни на Земле мы будем в раю, ибо, забыв о себе, мы станем думать обо всём человечестве. Так давайте отдадим всего себя во имя процветания жизни!
За что я должен любить вон ту проститутку или скупердяя скупщика? выкрикнул кто-то из молодых людей.
Надо любить всех потому, что в каждом из людей есть частичка Бога. И надо постараться раскрыть в себе этот дар небес. Потому надо поставить для себя требования к абсолютной честности по отношению к Богу, к другим людям и самому себе. Всем предстоит работа над «мирным внутренним состоянием» для того, чтобы привести душу, разум и совесть в состояние спокойствия и безмятежности. Это, как раз, и требует духовного преображения.
Это просто какое-то вольное толкование священных писаний, возразил голос с галёрки.
Не обращая внимания на выкрик, Уильям Маркхэм вставил другой немаловажный аспект будущего правопорядка:
Мы будем вести борьбу за мир без конфликтов.
Мир как общественный порядок и безопасность необходим для счастливой жизни, вторил Колин Клинджел.
Теперь я понимаю, почему многие люди с радостью идут в секты, уходя от родной религии, подал голос Рассел Дафф, Посул доброго отношения и внимания, а также обещание всех благ привлекает многих.
Пропаганда утопических проектов, подхватил сидящий рядом с ним щёголь.