Хорошо жилось Ложе. Очень она полюбила маленькую девочку.
Только выросла девочка.
Потом Ложа оказалась в другом большом доме. Здесь было трое детей. И снова была девочка. Только теперь Ложа стала служить ей по назначению. Потому что она была ни на кого не похожа, и малышка сама могла ее найти, не перепутав с ложками братьев.
Совсем Ложа потускнела, потеряла свой блеск. Рядом с новыми соседками она выглядела старой дурнушкой.
Однажды в доме появился дорогой столовый набор. Серебряный. Там были и маленькие ложечки. Шесть штук. Необычные, с витыми ручками и цветным узором. Очень красивые. Хозяйка доставала их, любовалась и убирала обратно до торжественного случая.
А пока он не наступил, в ход шли повседневные ложки, как говорили в доме.
Старенькую Ложу доставали для самой грязной работы.
Снять пенку, убрать накипь или подгоревший жир, выскрести остатки засохшей пищи. Ее же не жалко.
Ложа не сердилась и выполняла свою работу честно.
Она радовалась, что снова пригодилась. Если бы не серебряные ложки, которые постоянно над ней смеялись и говорили, что ей осталось жить совсем недолго, что скоро ее совсем выбросят, Ложу можно было бы назвать даже счастливой.
«Кому нужно такое уродство?» кривились серебряные ложки.
Ложа слушала, но никогда не вступала в спор. Зачем? Чтобы лишь увеличить нападки?
«Как сложится, так сложится. И так прожила отличную и долгую жизнь», думала Ложа про себя.
Да, некрасивая. Не серебряная. Нет узора и витой ручки. Но, тем не менее, без дела не лежит и постоянно кому-то нужна. А это самое главное для ложек.
И случилось чудо. В доме вновь появилась маленькая девочка, которая залезла в ящик с кухонными принадлежностями и нашла ее.
Выбрала из десятка более новых и красивых.
Она сразу назвала ее по имени: «Моя Ложа».
И больше не захотела с ней расставаться. Кукол и других игрушек у нее было много, но чаще всего она почему-то играла с ней.
Знакомила со своими друзьями, машинками и мишками, и постоянно с ней разговаривала.
«Ты моя любимая Ложа. Ты живая. Настоящая. Я это знаю».
Начался новый этап жизни. Неожиданный и счастливый.
А ведь было время, когда, устав от колкостей серебряных ложек, ей хотелось самой прыгнуть в мешок с мусором. Чтобы ее унесли и забыли
* * *
Я пришла в себя от звука текущей из крана воды. Я все еще стояла с ложкой в руках. Старенькой ложечкой, невзрачной на вид.
Но сейчас я посмотрела на нее совсем другими глазами. Я поняла, почему моя внучка выбирает только ее. Ест и играет только с ней. Просит помыть, а вытирает всегда сама. Значит, она видит и понимает больше, чем мы, взрослые.
Я бережно еще раз ополоснула ложку. Закрыла кран с водой.
Затем обтерла Ложу сухой салфеткой и положила на самое видное место.
Чтобы внучка, когда снова придет ко мне в гости, сразу смогла ее найти.
Я прошептала: «Спасибо, Ложа! Спасибо за внучку. Спасибо, что помогаешь видеть то, во что мы, взрослые, перестали верить».
И мне показалось, что я услышала в ответ благодарный смех. Похожий на перезвон крохотных колокольчиков.
Игра. Воображение. Il gioco. Вы же знаете, что мне приходилось устраивать очень много городских праздников? Это были и свадьбы, и дни рождения, и церковные торжества. И я никогда не сердился, не говорил, что эта работа отвлекает меня от главного в моей жизни живописи и науки. Как вы думаете почему? Да, да! Потому что именно в подготовке этих праздников я мог без страха использовать все, что я изобрел. Самое необычное, странное, удивительное легко оправдывалось праздником. Помните моего первого робота? Он мог ходить как человек и дарить цветы! А фигуру движущегося льва? Ваша сегодняшняя движущаяся сцена в театре вас не удивляет. Этот механизм придумал я, чтобы сделать действие настоящим. Божественным и прекрасным. У меня плавали облака, перемещались горы, декорации были живыми. Вне праздника меня бы обозвали колдуном и магом, но здесь это было красиво и уместно. И меня прощали. Прощали мои дерзкие затеи, потому что действие щекотало им нервы, а правители могли гордиться, такое возможно только у них. Играть это может лишь человек, чей мозг гибок как у ребенка, кто не боится придумывать новые роли и изобретать возможности, как их ярко сыграть. Поддерживайте игру! Играйте сами. Чем проще предмет, с которым вы беретесь играть, тем интересней результат. Это говорю вам я Леонардо из Винчи, первый постановщик массовых театральных действий и представлений. Прошло столько лет, но описание праздников, придуманных и осуществленных мной, осталось в дневниках и письмах моих современников. Они не всегда любили меня, я часто их раздражал, но мои увеселения публики, мои городские представления они запомнили и остались в восхищении на всю жизнь. Игра это мир, который дает фантазию для творчества и новых открытий. Мозг обожает играть. Играя, легко найти дорогу к будущему. Так и получилось у меня. Возьмите хотя бы живопись.
Да, да, маэстро. Возьмем всего лишь вашу живопись, потому что в мире вас знают, прежде всего, как автора женщины с загадочной улыбкой. Вашей Мона Лизы. Однако профессионалы отметят, что ни одно новомодное течение в живописи не обошлось без влияния вашего неугомонного ума. Вы доигрались!
Riflettere sul future. Размышления о будущем
Многие современники не любят галерей с современным искусством. Они им кажутся оскорбительными, не несущими души и не вызывающими эстетического наслаждения, ради чего и ходит человек в музеи и выставочные залы.
Как мы, Люди, могли от великих мастеров докатиться до такой пошлости?
Не поверите, но и тут подсказчиком всего этого безобразия был да Винчи. Именно он указал на возможность и такого развития искусства. Но все по порядку.
В 21 год он нарисовал вид на долину Арно, то есть пейзаж. До него, это 1473 год, никто и никогда не делал природу главным действующим лицом. Только полвека спустя Альбрехт Альтдорфер напишет первый в западной живописи пейзаж масляными красками «Дунайский пейзаж около Регенбурга»
Перспектива и сфумато. «Исчезающий как дым». Цвета удаленных предметов выглядят менее ясными, а тени менее резкими.
Анаморфизм, прием в живописи, основанный на искажении перспективы. Если смотреть на объект обычным образом, он выглядит искаженным. Как в кривом зеркале. Если же смотреть сбоку под минимальным углом, то анаморфный объект обретает реалистичный вид на фоне искаженного основного изображения
Две половины лица человека, несмотря на кажущуюся симметричность, немного разные. Леонардо знал, что левое полушарие управляет правой стороной лица, а правое левой. Большинство людей левополушарные правши, поэтому правая часть их лица лучше поддается сознательному контролю. Левая сторона, наоборот, связана с эмоциональным правым полушарием и сильнее отражает то, что чувствует человек. Чтобы лучше оценить портрет Мона Лизы, лучше смотреть на левую сторону ее лица. Чтобы усилить загадку ее улыбки, Леонардо осветил правую сторону лица, а левую поместил в тень.
Леонардо первым изобразил на портретах руки. Он утверждал, что художник должен не только создать точную копию человека, но и передать его душевное состояние.
Основоположник карикатуры. Записные книжки Леонардо пестрят сотнями лиц, где он утрированно изображает отдельные черты лица, преувеличивая или преуменьшая их, что и есть суть карикатуры.
Влияние Леонардо на Мане. В 1863 году выставляется скандальная работа Мане «Завтрак на траве», ознаменовавшая новый период его творчества. В новых работах он эксплуатирует метод половой неопределенности у изображаемой модели, а также изображение фигур без заднего плана по примеру работы Леонардо «Иоанн Креститель»
Изображение объектов на пленэре, то есть на открытом воздухе. Только в 1870 году Клод Моне стал практиковать этот метод.
Показывать предмет с разных углов зрения, получая новые ракурсы. Он предвосхитил работы Сезанна, кубистские полотна Пикассо, освободив художников будущего от оков перспективы
Предвосхитил абстрактный рисунок. Кандинский совершенно случайно открыл новую возможность подачи изображения, перевернув свою работу под углом 90 градусов. Когда знакомое изображение лишь угадывается.
500 лет назад Леонардо написал: «Это бывает, если ты рассматриваешь стены, запачканные разными пятнами, или камни из разной смеси. Если тебе нужно изобрести какую-нибудь местность, ты сможешь там увидеть подобие различных пейзажей, украшенных горами, реками, скалами, деревьями, обширными равнинами, долинами и холмами самым различным образом; кроме того, ты можешь там увидеть разные битвы, быстрые движения странных фигур, выражения лиц, одежды и бесконечно много таких вещей, которые ты сможешь свести к цельной и хорошей форме; с подобными стенами и смесями происходит то же самое, что и со звоном колокола, в его ударах ты найдешь любое имя и слово, какое ты себе вообразишь» Это было написано в его трактате «О живописи», который был опубликован лишь в 1651 году.
И даже абстрактный экспрессионизм. Его основоположник Джексон Поллок отказался от кистей, его холст лежал на полу, по которому он разбрасывал и разбрызгивал краски резкими движениями. Его работы напоминают фантастические рисунки Леонардо перед смертью, где стирается грань между предметами и рельефом. Кроме того, еще 500 лет назад гений советовал другим художникам бросать губку, смоченную краской об стену, чтобы придать работе живость.