У горбуна действительно был автомат, он болтался на ремне у него на пузе, отчего его распирала гордость. Он шепнул чтото на ухо председателю и тот продолжил:
О, еще, товарищи, совсем позабыл, извините и простите. Еще, значит, надо платить страховку на имущество, а также можно и нужно застраховать и свою жизнь. Раньше этого вы не могли сделать, потому что при капитализме, который теперь загнивает, жизнь человека ничего не стоила, даже ломаного гроша, как говорится. А теперь слово моему заму.
Горбун потерял бумажку с текстом своего выступления, но, крепко держась за автомат, направленный дулом в землю, приободрился и закукарекал:
Но, так, говорю я опер, главный в селе человек после капитана Фокина. Он прибыл сюда не для прогулки, а чтоб строить новую жись. Такой жизни вы еще никада не видели. Так вот объявляю вам, кто не придет добровольно вернуть долги осударству, тот будет считаться врагом народа. И тогда вот эта штука, он показал на автомат, начнет разговаривать с вами на своем языке. Вы что, думаете, мы тут зря глотку дерем? Ошибаетесь. Нас партия послала, потому что партии нужны деньги на мировую революцию. А революции без денег не делаются нигде. А еще от империализьмы и ленинизьмы нам надо обороняться. Понятно? Зараз пролетариат идет вам на смену, так что на поблажки не надейтесь. Во главе пролетариата Водицы стоит Фокин и я, его заместитель. А теперь расходитесь по домам и потрошите свои кошельки. Да здравствуют Ленин и Сталин! Ура!
Но никто не поддержал горбуна, он даже обиделся, дернул за рукав Илью и они пошли прочь.
Что, я плохо выступил, что меня никто не поддержал, когда я крикнул «ура?» Как ты думаешь, а? Я никогда раньше не выступал перед таким количеством народа. У мене вся спина промокла, и пить хочу. Надо бы по этому поводу собрать братву и глотнуть горячительного. Все же такой день бывает не кожен день, верно?
6
Вечером дружки действительно собрались на квартире горбуна.
Надо раздобыть закусь и водку, сказал горбун. Выпить, поесть всем хочется, но у меня ничего нет. Впрочем, у меня никогда ничего не было. Совецка власть, дай ей Бог здоровье, раскрыла перед нами ворота рая. Теперь мы можем провести маленькую кспроприацию, пущай это будет нашей первой ласточкой. Кто у нас самый зажиточный человек? Нука шевелите мозгами или задницами! Навестим, кспропреируем.
А Фофокин ругаться не будет? спросил Миша Костяк.
Не Фофокин, а капитан Фокин, сколько раз можно объяснять? пожурил его горбун. Мы и капитана пригласим на наш сабантуй. Он пока на работе какойто трахтат о счастливой жизни сочиняет.
Я кспроприирую водку. Есть у меня на примете один богатый человек, сказал Вошканюк.
Тогда преседатель пущай отправляется к Ватаману и Цубере добывать закусь, предложил горбун. Если начнут кривляться, говорить: нет у нас ничего такого вкусного съестного, тады смело идите в загородку, хватайте барана, либо овцу и под нож. Нож возьми с собой, я могу тебе дать этот нож, это революционный нож.
Илья, председатель сельского совета, назначенный на эту должность советской властью, согласился, спрятал нож за пазуху и отправился к богатым людям добывать закусь; но ему не повезло: никого из хозяев не оказалось дома. Пришлось идти наобум по домам и просить, кто, чем может помочь, поскольку приезжает большое начальство и им надо приготовить ужин.
Это зачтется вам при уплате налогов, обещал председатель. Многие на это клюнули, и председатель принес в торбе одну живую курицу и одного петуха, тощего и старого.
Зато Костяк притащил молодого, сытого, крупного барана. Скоро все закипело, забурлило, и на запах свежей баранины пришел, как волк из леса, голодный Фокин.
Милости просим, товарищ капитан, сказал горбун, у нас сегодня вечеринка по поводу нашего удачного выступления перед народом. Знаете, как нас слушали: звенящую муху можно было определить. Такой тишины еще никогда не было, честное партийное. С понедельника, я думаю, все начнут уплачивать налоги, к коммунизьме приобщаться.
А кто еще придет на эту вечеринку?
Одни наши активисты, больше никого, Боже упаси! чтоб мы ишшо когото постороннего приглашали, да как это можно? Наш кворум тайна за семью печатями.
Кворум, поправил капитан.
Легкие на помине, начали появляться активисты. Они входили без стука в дверь с папиросамисамокрутками в зубах, вытирали грязную обувь о коврик у порога и тут же плевались и даже сморкались на пол, приложив указательный палец к одной ноздре, а потом наоборот.
А кто еще придет на эту вечеринку?
Одни наши активисты, больше никого, Боже упаси! чтоб мы ишшо когото постороннего приглашали, да как это можно? Наш кворум тайна за семью печатями.
Кворум, поправил капитан.
Легкие на помине, начали появляться активисты. Они входили без стука в дверь с папиросамисамокрутками в зубах, вытирали грязную обувь о коврик у порога и тут же плевались и даже сморкались на пол, приложив указательный палец к одной ноздре, а потом наоборот.
Когда расселись в присутствии капитана, Андрей Вошканюк, как опоздавший, стал бочком пробираться к столу, ожидая, что капитан заметит и скажет: экий бравый молодец, но капитан был занят солидным куском баранины, которая плохо отходила от кости. Горбун толкал его в жирный, раздвоенный зад, тихонько приговаривая: «Ну что ты, как девочка непочатая жмешься, садись, давай, не выкобенивайся».
Садитесь, наконец добавил капитан.
А можно, я рядом с вами посижу? У вас такой красивый китель и вы в нем просто красавец. Жаль, что я не женщина, а то непременно у нас с вами вышел бы роман. И сфоткать вас не могу: фитоаппарата нет.
Капитан несколько смутился, но с удовольствием подвинулся, и Вошканюк уселся рядом. От него сильно разило водочным перегаром, смешанным с чесноком и луком. У капитана защекотало в носу и ему пришлось чихнуть три раза подряд
Желаю здравия! всякий раз говорил Вошканюк, сожалея, что капитан чихал в платок, а не на него.
Налей обратился Вошканюк к горбуну и встал, чуть не опрокинув крышку стола с яствами. Я предлагаю тост за товарища
Сталина! подсказал Илья.
За Сталина и товарища Фофокина, выпалил Вошканюк.
Не искажайте мою фамилию, раздраженно произнес капитан.
Искренне пардонюсь, товарищ капитан, и простите меня, пожалуйста. За товарища Фо
кина, подсказал горбун.
За товарища Фокина! Чтоб он вскоре стал майором и дослужился до енерала. С вашим приходом, товарищ капитан, наше село начало меняться и, надо прямо сказать, к лучшему, только к лучшему. Солнышко начало раньше всходить и позже прятаться за гору, за которой загнивающий запад. А мы, активисты, кто раньше был ничем, теперь хоть и не стали еще всем, но мы уже набираем силу и движемся вверх, к вершинам коммунизьмы. И все это благодаря вам, товарищ капитан. Дай вам Бог здоровья и сил, чтобы выполнить наказ нашей партии внедрить в нашем селе светлое будущее. А мы, в свою очередь, не подведем вас. Памятник вам соорудим в нашем селе на вечные времена. Правильно я говорю, ребята?
Раздались аплодисменты.
Посмотрим, сказал капитан. Но вот председатель уже подводит. Я просил его составить список потенциальных врагов советской власти, а лучше сказать, врагов народа, а он еще ничего не сделал. Надо же начинать эту работу, иначе для чего мы здесь сидим? Мне никто не поверит, что в селе, как и в других селах, нет врагов. Чем больше успехов в социалистическом строительстве, тем больше врагов. Так мудро выразился великий Сталин.
Разве? удивился горбун. Но если сам товарищ Сталин так сказал, значит, так оно и есть. Я бы еще добавил: сколько домов столько и врагов.
А ты как думал? сказал Вошканюк. Но, нет проблем товарищ капитан, я накарябаю вам 50 фамилий врагов народа, только поручите это мне. Ап ап чхи!
Вошканюк не носил носового платка, поэтому брызги разлетелись по столу, на гостей, в том числе и на капитана.
Ну и свинья же ты, Вошка, сказал горбун. Мог бы хоть ворот рубахи поднять.
Я, брат, чихаю с революционным размахом. Натура такая, что поделаешь, сказал Андрей.
Капитан, ошарашенный чиханием с революционным размахом, ушел в свою комнату, разделся и лег на кровать. Комната была жарко натоплена, окна завешаны солдатскими одеялами, в печке пылал огонь, кирпич нагревался до красноты и выдавал тепло с коммунистическим размахом. Капитан закрыл глаза, но сон к нему не шел: слишком все было хорошо после Балтимора. Тепло, как в парилке. Да и люди другие. Они не шибко грамотные и чистоплотные, но наивные и добрые, готовы пятки лизать, только прикажи им. Не то, что эти предатели Родины.
А мудро сказал товарищ Сталин по поводу возрастания количества врагов по мере развития социализма. Значит, мы никогда без работы не останемся. Интересно, в каком томе это мудрое изречение? В десятом, одиннадцатом? У него всего тринадцать томов, а у Ленина 50. С ума сойти. Зато Сталин понятнее, логичнее, а у Ленина сплошной мрак, ничего понять нельзя. Все говорят об этом. Про себя, правда. Но, возможно, мы не доросли до понимания ленинских талмудов, вернее, трудов, ведь профессора в восторге. Диссертация за диссертацией так и вылупливаются, или растут как грибы после дождя.