Взяв другой стул, я сажусь обратно за свой стол и, дожидаясь еды, прикидываю, как бы мне побыстрее добраться до Дерриджа.
>>>
За неполный месяц на пути от Когуолла до Дерриджа мне приходится убить пятнадцать человек и трёх цепных псов. Обычно собак я не стреляю, но когда на тебя несутся здоровенные клыкастые мастифы, выбора особо и нет.
Кинклейдж, известный как Псарь, тот ещё урод. Живёт в горах, покупает щенков, превращает их в машины для убийства и отправляется на «промысел», как он это называет. На деле банальная охота на людей. До того, как наняться к Консулу, он работал на контрабандистов, грабителей банков, законников, нечистых на руку владельцев шахт или обозлённых шахтёров в общем, тех, кто больше заплатит.
Я сталкиваюсь с ним на горном перевале, среди утопленных в снегу сосен, яркого голубого неба и ослепительного солнца. Он чуть не заканчивает нашу беседу одним метким выстрелом, но мне в очередной раз везёт. Одна из его шавок вцепилась мне в ногу, каким-то чудом не прокусив голенище сапога, и я упал за мгновение до того, как пуля подарила мне свинцовый поцелуй. Псарь, помимо прочего, ещё и меткий стрелок, так что шрамов на мне прибавилось. А вот он убавился. До нуля.
Личи Таракашка, быстрый и юркий мексиканец, поджидал меня в Созоне, городке лесорубов. Чувствовал я себя неважно, на предыдущей стоянке пришлось сражаться с Индейцем, и пару раз он-таки сильно меня достал. Болело ребро я подозревал трещину, болело плечо, перевязанное намокшим от крови платком, болела задница от долгой дороги. Первым делом я наведался к местному доктору. Тот крепко перевязал меня и выписал морфия, предупредив, чтобы я не налегал на обезболивающее.
Не дурак, док, уверил я его, а сам тем временем выпил добрую четверть бутылька, едва выйдя за дверь. Быстро накатило, убаюкало. Словно в тумане я добрался до салуна, занял столик в углу, подальше от окон и входа, заказал бифштекс с кровью и кофе. Хозяйка, обслуживающая клиентов сама, предложила стаканчик виски, но я отказался. Мешать алкоголь и лекарства опасно. А на меня и так объявлена охота.
С трапезой я покончил быстро, расплатился по счёту и вышел на улицу подышать остывающим вечерним воздухом. Выкурить самокрутку-другую. Присел на лавочку тут же, на крыльце, достал табак и бумагу. Вдруг ко мне подсел Личи.
Ну привет, старый друг, сказал он с широкой улыбкой. Усы и тёмно-медная кожа висели в воздухе. Я отмахнулся от них, как от галлюцинации.
Привет-привет. Дай покурю спокойно.
Кури.
Не торопясь, со знанием дела, я достал папиросную бумагу, оторвал кусочек, взял щёпоть табаку и размял в пальцах, чтобы он наполнился воздухом.
Ты будешь?
Нет, спасибо. Завязал.
Я никак не мог поверить, что Личи здесь. Обычно он работает на Востоке, ближе к границе. Дела Консула он разрешает переговорами. Если доходит до револьверов, то палит Личи настолько быстро, что больше походит на пулемёт, чем на стрелка. Меткость у него хромает, но с такой скоростью меткость и не нужна.
А помнишь, как мы уделали того пастора, как же его начал было я.
Гроуштмана?
Не, то был офицер из наших, задолжавший Консулу. Как же его
Лазетти?
Нет, это итальяшка из Керри-Йорка.
ОФинниган?
Точно! О, мать его, Финниган. Вот это был засранец, конечно, так людям мозги промыть, чтобы они с голыми руками на нас бросились.
Да, было время, Гринж.
Точно, Личи. Слушай, а сколько Консул даёт за мою голову?
Мексиканец покачал головой и выдал одну из своих фирменных грустных улыбок. Понятно. Он мне тоже не скажет. Тогда я подумал: «А ведь сейчас всё может закончиться». Под «всем» я подразумевал свою жизнь, конечно же. Прохладный ветерок гладил наши суровые лица, как ласковая женщина. Жители разбрелись кто куда, заметив подозрительную парочку. Может, они нас и не узнали. Как любые травоядные, они остро чувствовали хищников, а стрелки, как ни крути, одни из самых опасных хищников в этих местах.
Личи был очень быстр. Как молния. Мне доводилось видеть пулемёт Гатлинга в действии: там никто особо не смотрит в прицел, просто направляет ствол в нужную сторону. Потому что это оружие, которое убивает само по себе, только ручку крути. Револьвер, а уж тем более нож удел современных рыцарей, а не трусов. Таракашка всё-таки был трусом. Может, потому ему и не повезло.
Здорово быть профессионалом: знаешь, что в любом случае поймаешь пулю, и можешь выбрать брюхо, бедро, плечо, задница. Стычка с Индейцем порядком меня потрепала, но не настолько, чтобы я не смог придавить Личи собственным весом. А ещё во мне плескался морфий. Я докуривал самокрутку, когда сказал:
Личи, всё ж ты тот ещё хрен моржовый.
И разразился хохотом. Кололо бедро, да и плечо оставляло желать лучшего, но мне понравилось, как прозвучали эти слова. Будто их сказал Суровый Билл или Кондор Джек. Настоящий законник, шериф, опасный мужик, с которым лучше не связываться. Таракашка пару секунд пристально вглядывался в моё хохочущее лицо, потом рассмеялся следом. Закатился, что твой индюк. Тут-то я и начал.
Первым делом бросил ему в лицо окурок, потому что люди всегда закрывают глаза, когда им что-то быстро летит в харю. Это инстинкт, и он чхать хотел на то, что тебе грозит другая опасность. Примитивные штуки палка о двух концах. Жаль, что к лицу Таракашка поднял левую руку, а не правую, но мне хватило времени извернуться и схватить его ствол рукой. Рывок. Грохнул выстрел, но я не почувствовал резкой боли и мысленно перекрестился. Личи в силе со мной не тягаться, потому он бросил оружие, упал на землю и покатился в сторону. Вторым пунктом в моём плане значилось прихлопнуть Таракашку. Я заторможенно выхватил свой револьвер и сделал пару выстрелов, одновременно прячась за углом. Переведя дух, я быстро выглянул. Личи пропал. Жаль.
«Надо кончать его быстрее. Надолго меня не хватит», подумал я. Мысль эта пришла со стороны, будто и не в моей голове родилась. Нехороший признак. Выдохнув, я выглянул снова, и в этот раз пуля чиркнула по дереву пальца на четыре выше моей шляпы. Сразу за ней ещё три: две просвистели мимо, одна глубоко вошла в стену. У меня был всего один выстрел. И нет права на ошибку: серьёзное ранение задержит меня в Созоне надолго, а значит, Консул успеет прислать новых головорезов.
Лёгкий скрип, будто собака по веранде прошмыгнула. Хех, Личи не поумнел ни на йоту за все эти годы.
Онемение неожиданно разлилось по левой руке. Я глянул вниз и обомлел: половина левой штанины потемнела от крови. Вот те раз. Откинув плащ, я заметил и рану, и хлещущую кровь. Без доктора точно помру.
Личи!
Что?
Давай ты просто сдохнешь?
Пошёл к чёрту!
Судя по звуку, он прятался за лавкой совсем недалеко. Позиция выгодная. А моя полное дерьмо.
«И что? Будем ждать, когда вся требуха выйдет?»
Я оглянулся. Ещё одна лавка, сверху на ней ведро. Дело нехитрое: схватил, бросил.
Непривыкший к стычкам Личи выстрелил четыре раза, прежде чем догадался, что его провели как младенца. Я нажал на спусковой крючок. Личи пригнулся. По крайней мере попытался. Пуля сняла ему скальп, оголив часть мозга. Таракашка замер, как будто не мог поверить в произошедшее. Грустно ему улыбнувшись, я выстрелил второй раз.
Не помню, как ввалился к доктору и что ему сказал, но наутро я проснулся, а док, мистер Питер Сэнт-Ром, позволил мне погостить у него с недельку, чтобы встать на ноги. Он оказался настоящим интеллектуалом, так что мы развлекали друг друга беседами. Самое примечательное денег за постой он с меня не взял, так что я спрятал несколько крупных монет в его чашке для кофе, когда уезжал.
>>>
На подъездах к Дерриджу я ожидал встретить целую армию. Вырытые рвы, пушки и пулемёты, отряд кавалерии при параде, изголодавшееся племя каннибалов, которому Консул пообещал мой вкусный трупик на ужин, пару демонов Нижнего Круга, с которыми мой бывший работодатель свёл близкое знакомство.
Накануне я спал аки младенец и, въезжая в предместья Дерриджа, чувствовал себя бодрым и сильным.
К моему сожалению и даже обиде, никаких встречающих не оказалось. Логово Консула впустило меня беспрепятственно, словно охочая девка. Слишком подозрительно, чтобы лезть по главной дороге, потому я пустился в объезд. И до «Кувшина» ближе, и мест, чтобы спрятаться, больше. Если повезёт, смогу отдать лошадь на конюшню и смочить горло перед заварушкой.
Особняк Консула называют «домом Дервиша». Это второе по внушительности здание в Дерридже, не считая церковь, которую отстроили по приказу и на деньги Консула. Архитекторы с Севера, лучшие материалы, куча работников. Возводили её, дай Бог, лет десять, и издалека она великолепна, но вблизи начинаешь ёжиться от холода, который серый камень источает даже в знойный день! Мне доводилось бывать во многих церквях, соборах и храмах, и точно вам говорю, под сводами церкви Святого Иеремии ангелы не жили и секунды. И вряд ли когда-нибудь захотят там поселиться.