Ну, так и работали. Как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь.
Так-так, после тяжелой заминки глухо буркнул отец. Значит, мы просто лебезили друг перед дружкой. А всамделишно не дружбанили. Так?
Сын неопределенно пожал плечами.
Выходит, так. Ты с Вовиком так же сябруешь?
Чего-чего?
Дружишь также со своими друзьями?
С друзьями может и как-то так. Но вот с Вовиком реально крепко дружим. Ну, а номер не помню потому что, ты ж знаешь, я плохо запоминаю Артем повернул голову в сторону булькнувшего ноутбука. О, погоди, папандос, он ответил.
Прочитав сообщение, тинэйджер повернулся лицом к отцу, который почему-то глубоко задумался. Легонько толкнул Николая Петровича в плечо: Петрович, напомни-как свой номер телефона. Я ему напишу, чтоб на твой звякнул.
Продиктовав номер, отец вышел на балкон. Открыл окно. Поежившись от приятного весеннего ветерка, закурил сигарету. Сделав пару затяжек, ушел в комнату.
Ну, ты скоро? Я уже два часа с ней сижу как олень!
Услышав слова Вована, доносившиеся из смартфона, Николай Петрович улыбнулся уголками рта. Тяжело опустился в кресло.
А ты не сиди как олень. По-деловому возразил Артем. Сиди нормально.
Не получается!
Чего так?
Да она какая-то фригоза.
Так ты ж ее не крути. Ты просто общайся Чего молчишь? А, понял. Тоже не получается. Ха-ха!
И дамы для вас ничегошеньки не стоят шепотом промолвил отец, резко вставая с кресла.
Бросив недовольный взгляд на сына, Петрович снова вышел на балкон. Закурил потушенную сигарету. Прикрыл дверь балкона, оставив маленьку щелку чтобы слышать, когда сын закончит разговаривать, но не слышать, что именно он говорит.
Артемке уже двадцать один. Взрослый молодой мужчина. Молодой. И уже взрослый. Всё впереди. А он всё еще вьюнош. Надменный, ни о чем серьезно не задумывающийся вьюнош!
Резко воткнув сигарету в наполненную окурками пепельницу, Николай Петрович вернулся в комнату. Подвинул кресло к диванчику, на котором играл в компьютерную игру сын. Усевшись в кресле, шумно положил ладони на подлокотники чтобы отвлечь Артема от игры. С беспечной улыбкой сказал: Это вот так вы и с дамами говорите крутите!
Это он. Я ему говорю: сначала про погоду, про житие-бытие. Или про качалку хоть. А он сразу в койку Тупак, да?
И это твой лучший сябр?
Кто-кто? поставив игру на паузу, сын скорчил надменно-недовольную гримасу. Колька-Петькин-сын, ты чё на бульбашинском языке всё трещишь?
Каком-каком?! с неожиданной резкостью пробасил отец. На бульбашинском?! Ты, сын, кажется, будущий экономист?
Так точно, не сразу ответил подавленный Артем. Экономист. Помочь, отец?
В чем ты поможешь? отец привычно усмехнулся, но сразу же стал снова крайне серьезным. Ты наших реальных товарищей считаешь бульбашами! А у них, кстати, товарищ экономист, заводы и колхозы пашут будь здоров! Не сравнить с нашей продвинутой Рашей!
Ну да. Могет страна. Петрович, ты не в настрое сегодня? Может, пивни чего-нибудь? сын вскочил с дивана, сделал шаг в сторону бара. Принести?
Могет страна, говоришь? тяжелым полушепотом переспросил Николай Петрович, глядя куда-то мимо сына.
Артем, мгновенно убрав с лица улыбку, медленно сел на место.
Почему такой тяжелый вопрос? И почему ему? Сыну! Студенту-второкурснику! Хочет ввести в свои дела с бульбашами?.. Почему же так мучает, прямо не скажет? Хочет просто подавить? Ну, что ж, Петрович Давай, попробуй!
Ага, папандос. Ты прав. Страна колхозников могет. Вот и колхозы держатся, и заводы.
Отец повернул голову, словно от резкого легкого удара. Посидел недолго в раздумье. Затем встал с кресла и неспешно направился к бару.
Вот, правильно, тинэйджер, глядя как отец вынимает из бара бутылку виски, расплылся в широкой улыбке. И два фужерчика достань, Петрович.
Петрович, будто послушный бармен, достал два фужера. Наполнил их до половины. Один подал сыну. Другой сразу же осушил залпом.
Эй! А чокаться!?
Не буду с тобой чокаться, с деланным укором ответил уже подобревший отец. Ничегошеньки ты не понимаешь.
Чего это! Я нормально учусь. У меня по экономике пятак на горизонте Ай, ну скажи-скажи: да-да, еще только на горизонте! Нет? Не скажешь?
Скажу. Экономист ты, может, и хороший
Не "может", а реально хороший. Папиан, давай-ка за это выпьем?
Скажу. Экономист ты, может, и хороший
Не "может", а реально хороший. Папиан, давай-ка за это выпьем?
Хорошо, согласился Петрович, наполняя фужер. Хороший экономист. Но ты, ежкин ты кот, должен быть хорошим социологом!.. Что? Ни разу не слышал такого слова? Или оно только для бульбашей?
Да нет, слово слышал
Ну а чего тушуешься? отец пстрикнул крайне озадаченного сына по макушке. А, ты не учишься на социолога? Так?
Ну, да
Так вот имей в виду, сынку, на социолога учиться надо в обществе. В делах. В работе. Ну и самообразование, конечно. Вы ведь проходите в универе психологию, социологию, диалектику?
Проходим. Не сразу ответил Темка, нерешительно поигрывая наполненным фужером. Буду, значит, проходить от и до. Договорились. Ну, всё? Сделка заключена?
Не "сделка", а "за общую заинтересованность". Отец встал, торжественно поднял фужер. Или не интересно?
Да нет, всё норм. Интересно.
Тогда вставай. Чокаться будем.
Подождав, пока нервно улыбающийся сын поднимется и вялой рукой протянет фужер, Петрович многозначительно повторил: За общую заинтересованность!
Старый бизнесмен и юный экономист звонко соприкоснулись фужерами. Петрович снова залпом осушил сосуд. Взял из бара "каракатицу" с конфетами. Вкинув в рот конфету, опустился в кресло. Со смехом наблюдая, как сын с трудом опорожняет свой сосуд, повернул к себе открытый ноутбук.
Сынку, это что за мадам из Персии?
Это Вован, со смехом ответил Артем, глядя в монитор. Ну, это, в смысле, его левак. Ну, фейк Папан, ты че, слово "фейк" не знаешь?
Знаю. А на фига, сынок?
Ну, он с Асколей якшается. С моей помощью, конечно же.
А на фига, сынок?
Ну, не говорите, Николай Петрович. Артем, уже немного повеселев от виски, откусил половину конфетки. Походил по комнате, жестикулируя и подбирая нужные слова. Вот мы, благодаря этой мадам Эржебет, узнали, как Аскольд себя чувствует после тренировки. Нам трещит: "У-ух, как же я, мать твою, устал!" А сам летит на крыльях любви к Эржебет Его прямо жалко стало что лететь было не к кому У нее ведь как-раз тогда были гости из Калмыкии Ха-ха.
Ну и на фига, сынку?
Да просто поржать. Великий атлет. Великий практик и теоретик. В зале корчит из себя трудоголика, падающего в обморок от нагрузки. Говорит: "Теперь отдых, отдых, правильная пища, проточная водичка" А сам
А вы вроде как его видели в клубешниках?
Так он говорит, что просто по делам заходит. А если до поздна так это в межсезонье, или просто терки потереть. А шалавы так, для проформы. Не одному же в притоне появляться. А ты, дорогой отец, вижу, не в теме вообще?
Да уж. Не в теме. Не понимаю, почему Валек так поступил.
Кстати, а чего Валек Гуманоид?
Гуманоид. Тихо повторил Николай Петрович. Правда, стал Гуманоидом. А был раньше Гуман. Гуманный начальник. поблуждав глазами по комнате, отец отодвинул наполненный фужер. С тяжелым сочувствием повторил: Гуманный начальник. Крайне гуманный. Когда стал фитбизом стал Гуманоидом Может заслужил, а может просто игра слов.
А я знаю, чего он стал фитбизом, сын поднял наполненный фужер. Потому что это более прибыльно. Более практично. Так? Давай, Петрович, очередной тост за взаимопонимание бизнес-политики
Нет, отец вяло высвободил руку из хватки слегка захмелевшего сына. А фитнес-бизнесменом стал он потому, что впадлу ему быть учредом. Там надо, понимаешь, в наше время, подымать предприятия а это терпеливость, работа со спецами. И доход не гарантированный. Вернее, большой доход, но не всегда гарантированный. А ему нужна хорошая маржа, быстрая окупаемость, вливания, посиделочки. Вот и перестал быть Гуманом. Стал реально Гуманоидом.
Да, согласился сын. Гуманоидом. Реально. Даже фэйс у него некий искусственный. Слушай, отец, а правда, что он Аскольда из нищеты вытянул?.. Нет, ну, почти из нищеты
Правда. Ведь заводы славятся работягами Да-да, сынку. Как ни крути, если на заводе ударник труда там даже политика немного по-другому работает.
А если этот ударник сексоголик и пивоголик?
А, не важно. Стаханов был еще похлеще соцолигофрен.
Соц. Олиго. Френ
Да. Это когда вроде человек человечный, но общим поведением обезьяна необузданная. Не будешь таким?
Нет. Торжественно клянусь. сын вскочил, отдал честь. Поднял фужер: Ну, давай за честь и чтобы было всё без соц