А почему все хорошее и красивое вымерло?
Да, Кеклиус, почему люди забыли танцы и музыку?
Старик помолчал, задумался, вздохнул:
Потому что пришла эпоха «праведных запретов». Все, что мы здесь обнаружили, проклято Манзом. И запрещено. Вот почему никто ни бусинки, ни салфетки, ни фарфоровых собачек не тронет и не унесет наверх, там наши сокровища будут вмиг растоптаны и сожжены. Свет божий им противопоказан. Даже рассказывать о находках запрещаю. Строго настрого, никому ни слова!
Да ну, тебя, Кеклус! Что нашла мое. Такой у нас закон, проворчала старушка с доверху набитым рюкзаком.
Слышишь, Эли-2? Это к тебе относится. Выкладывай наворованное из рюкзачка.
Эли-2, кивнув головой, вернула фарфорового песика на полку.
Прайд начал возмущаться. Люди закричали наперебой.
Близняшки Лили и Лулу, а с ними Кислая Томма и Сладкая Джемми захлопали в ладоши:
Браво, Кеклус!
Браво!
И это говоришь нам ты, тот, кто знает, что дети играют солдатиками, вырезанными из консервных банок, а девочки носят калоши из резиновых покрышек?
Да, Кеклус, ты прав! Мы же богачи. Незачем нам по норам такую красоту растаскивать.
Как мы эту красоту сохраним?
Правильно, пусть другие пользуются! У них же нет Кеклуса хранителя запретки.
Пусть пользуются другие прайды? Лишь бы не мы? завозмущались и старички.
Хватит сказок! Старик нам не указ! Разбирай добро, братва! новобрачные пары тоже приглядели себе в норки кое-что из барахла.
Парни начали отдирать бархат с кресел.
Стой, ребята! Неправильно! проворчал полуслепой дедуля Тропос, хранитель казны. Все ценное должно быть спрятано, иначе пропадет.
Главное не спрятать, а выгодно использовать. Прячем, прячем а толку? возразил Кеклус. Дети вырастают за пределами культурных ценностей. Деградация страшная вещь.
Мы никакой деградации не видим! ответила Сладкая Джемми.
Наши дети такие же, как мы. Ходят не на четвереньках, дохлых крыс не едят, а только хорошо прожаренных, подтвердила Тома.
Как сказать, Тома, как сказать, пробурчал Кеклус. Хорошо прожаренная крыса не есть элемент культуры. Допустим, вырастет твой маленький Бобби дикарем, двинет тебе кувалдой по лбу, да тебя же на вертел, на радость другим подросшим крысоедам.
Ой, страсти какие! запричитали старушки.
В котел родителей?
А что? Людоедов сейчас полно, а театралов не осталось. Для культурного человека главное не мозг, а воображение, Кеклус назидательно постучал пальцем по лбу.
Разгорелся спор. Кеклусу пришлось туго с напиравшими на него дамами:
По-твоему, тот, кто ходит в театр уже изначально не живодер?
Тупица! Не тот, кто ходит в театр, а тот, кто его любит и ценит. И не обязательно один только театр. А каждую крупинку, потерянную цивилизацией, Кеклус метлой отогнал от кресел молодых папаш. Нет уж, пеленки из велюра вы не получите.
Не мы так другие утащат, сказал Старый Кейс..
Не утащат, сказал Кеклус. Откроем заново театр. Люди соскучились по эмоциям. Не век же нам под землей сидеть! Вспомним, что мы люди все-таки, а не падальщики.
Нет, мы не падальщики, у них другой прайд, согласились Эли.
Падальщики опасные. Подальше от них, сказала Джемми.
Я тоже не советую в ту сторону заходить, погрозил пальцем в сторону подвала Старый Кейс.
8. Другое название
Так вот, однажды разговорился Кеклус у костра, мало кто помнит, что когда-то Мегаград, страшный и ужасный, назывался по-другому.
По-другому? И как же? заинтересовались старушки.
Это имя вам сейчас ни о чем не говорит. Но я родился в городе, где никто никаких манзов не знал, а площадь Отступников называлась Площадью Роз.
Правильно, Кеклус, расскажи молодежи о прошлом, поддержали старушки Эли. давайте вспомним себя, вспомним, что мы не черви земные, а представители высокой культуры.
Но почему мы, никому не нужные и безвременно состарившиеся, выброшены за пределы цивилизации? спросила Эли-1.
Да, почему нас выбросили на помойку? вздохнул Старый Кейс.
Потому что вернаки признали нашу культуру грехом обнажения. А нас развратниками, нудистами, геями, выродками и шлюхами, сказала Эли-2, и глаза ее разгорелись.
Поэтому мы здесь?
Всего лишь за традиции?
Зато мы живем по своим правилам, сказал Старый Кейс.
Молодежи стоит напомнить, что в Мегаграде они числятся ворами и проститутками, добавил Кеклус.
Ты о нас? Какие мы проститутки? встрепенулись Розочка и Ночной Мотылек.
Проститутки не мы, а те, кто продан за браслеты в гаремы.
О жизни в Мегаграде ходят страшные слухи.
Это не слухи. Это правда.
Читали в новостях? На прошлой неделе трехлетняя муззия скончалась в постели восьмидесятилетнего урода. Он купил ее за горсть поддельных карамелек!
Бедняжка!
Вернаки продают крошек педофилам?
Как такое возможно?
Как возможно то, что они там, в наших домах, а мы в дерьме?
Эх, пусть говорят, что мы шлюхи, зато познали в жизни много радостей и много настоящих мужчин! вздохнула Эли.
Да, да! Таких, как наши мальчики, нигде не найти!
Наши воины!
Посмотрите на них!
С Розочкой и Мотыльком насчет наших красавчиков соглашались даже старики:
У нас замечательные парни!
Стальные ребята!
Серьезные!
Стройные, подтянутые, накаченные.
Особенно Джонни Борец.
И Смоляной Торс.
И, конечно же, Вилли Уголь.
Эти ребята смогут выдержать любую осаду. Не отдадут гнездо палачам.
И дам своих защитят, и детишек, благо много их к нам прибилось отовсюду.
Что и говорить, район развалин это вам не Мегаград.
9. Откуда пришли вернаки
Кеклус не любил, когда его рассказы прерывали, и каждый раз, будто подзабыв, о чем шла речь, долго выпускал едкую струю из трубки в холодный туманный воздух, а потом с шумом заглатывал клубящегося дракона с хвоста.
Как только ароматный дымок исчезал в горле, оттуда слышался глухой хрип, стук, бульканье и шипение, словно дракона медленно поджаривали на сковороде.
После пары плевков в костер старик продолжил рассказ:
Законы изменились не сразу, а постепенно. Шаг за шагом нас подталкивали к пропасти, а потом вдруг спихнули в нее.
А началось с ерунды, на которую никто не хотел обращать внимание, добавил Секретный Кейс.
Вот именно. Сначала запретили женщинам оголять прилюдно плечи и колени, потом натянули подолы до самых пят.
А рожи обмотали тряпками, добавил Кейс.
Дальше хуже. Заповедь запретов провозгласила убрать с картин и плакатов лица, грудь, ноги и все остальное. Двери театров заколотили. Цирк запретили. Комедиантов и сатириков распяли, как врагов народа, а с режиссеров содрали кожу, объявив их подстрекателями и разжигателями беспорядков.
Почему никто с этим не боролся? подключились к разговору старушки.
С чем не боролся?
С произвольным толкованием конституции, сказала старушка Эли 2, и в ее глазах загорелся синий флаг.
Она вытянулась, ее спина распрямилась, казалось, ей не хватает барабанной дроби, чтобы вернуть молодость и вскарабкаться на баррикаду со своим ультрамариновым флагом.
Остынь, крошка. Феминистки проиграли, Старый Кейс обнял старушку за плечики.
Но она продолжала негодовать, сверкая своими синими в отблесках костра:
Мы пойдем до конца!
Мы не должны молчать! поддержала Эли -1.
«Отвага меч, и щит, и разум храбреца»! вставила Эли -3.
Эх, девчонки, вздохнул Кеклус, вы копия своей прародительницы.
Расскажи!
Сто раз вам рассказывал, но пусть и другие узнают про Лоту Фейкер. Горячей девчонкой была. За то и пострадала. И не только она одна. Меч войны уложил журналистку Дану Ойта, Луизу Мэй. Эти женщины могли постоять за себя и за весь мир. Они мешали распространятся страху, держали его в узде. После них мир скатился в пропасть. Чтобы люди не роптали, узурпаторы повсеместно ввели кодекс Манза. Мужчины стали хомячками, а женщины муззиями. Кому новые правила не понравились выгнали за окраину под кислотные дожди.
Все ты знаешь, Кеклус! А не припомнишь, из-за чего случилось Великое Недоразумение? к разговору подключился Старый Кейс.
Из-за чего? А ты до сих пор не знаешь? Из-за хуеты в мозгах довоенного человечества!
А вот и нет!
Как нет если из-за дурости? В сбое системы всегда виноват человеческий фактор.
Люди все свои проблемы переложили на машины, а машинам только это и надо было. Они быстро сообразили, что к чему, и теперь мы в жопе.