Мать Матильды, Вероника Семеновна, женщина чрезвычайно добрая, тихая и скромная, и не думала о том, что она могла бы подать на алименты, и ее муж Леня выплачивал бы половину зарплаты принудительно, по решению суда. Но в этой тихой и доброй женщине под маской врожденной скромности жила чисто славянская гордость, присущая далеко не всем представительницам прекрасного пола. И эта гордость помогла ей вынести все тяготы жизни и сохранить свое достоинство. Она сразу поняла, что сосредоточиться только на переживаниях, связанных с охлаждением мужа и его бездушном отношении к семье слишком непредусмотрительно и даже опасно: можно попасть в больницу, как попадают подобной ситуации, но которые никогда не теряют надежду, а если никакого выхода нет, нещадно мстят.
У нее был только один путь: идти в уборщицы и работать в этой должности в нескольких местах. Ставка уборщицы до смешного скромна. Но и рабочее время не восемь часов как у остальных. Управиться на одной работе можно в течение двухтрех часов, а потом беги в другое место. Была еще одна важная привилегия: уборщицам давали разрешение на совместительство в нескольких организациях.
В советский период хлеб был дешевый, крупы тоже стоили недорого. Суп из овсяных хлопьев, да кусок хлеба, плюс молодой организм, который от воздуха может быть сыт, все это давало возможность выжить в трудных условиях. Когда подросли старшие дети, Нина и Люся, они обе уехали в Мурманск и там вышли замуж. Братик Алексей ушел в армию. Мать по-прежнему весь день отсутствовала, как и раньше она работала в нескольких местах.
Младшая дочка Матильда скучала по отцовской мужской ласке и когда увидела Бориса, сразу прилипла к нему как банный лист. Называла его папой, висела на шее, целовала в щеку и в руки, и ждала, когда он вернется с работы, как путник ждет восхода солнца.
Эта любовь не проходила и тогда, когда Борис учился в университете и очень редко навещал их. И вот теперь в седьмом классе с какой-то непонятной недетской тоской она вспоминала Бориса и хотела его увидеть, хотя бы мельком. Она считала, что она уже вполне взрослая и хотя смутно, но все же представляла себе другие игры с дядей Борей, в которого она, еще в шестилетнем возрасте, влюбилась.
И вот, совершенно неожиданно, такое бывает только в сказках, на имя ее матери приходит почтовое извещение на умопомрачительную сумму в пять миллионов рублей, а через день и письмо. Письмо короткое, суховатое, но содержание его трудно укладывалось в голове матери.
«Уважаемая Вероника Семеновна! примите от меня скромный денежный подарок. Это вам на мелкие расходы и на одежду Матильды, ей я думаю, уже пятнадцать лет. Если вы не возражаете и Матильда согласна, привозите ее в Москву, я устрою ее в английскую школу, где ряд предметов преподаются на английском языке. Если она будет хорошо учиться, я пошлю ее в Англию через год. Все расходы я беру на себя, должен же я когда-то отблагодарить вас и ее за доброту, и ласку ко мне в один из самых трудных периодов моей жизни. Мой адрес и телефон, звоните мне, как только решитесь, и у вас будут билеты на руках, я выйду вас встречать. С уважением и любовью к вам Борис Громов».
Мама, я еду! воскликнула Матильда и захлопала в ладоши. Давай собираться, а то прозеваем. Борис Петрович может передумать, либо там, в школе, место займут другие. Где мое платье? я оденусь. Мама, ну что ты молчишь? Говори! Ты согласна, мама? Ну конечно ты согласна, если это не сон. Я снова увижу дядю Борю, я хочу его увидеть, я все время думаю о нем. Мои мысли о нем передались ему. Это телепатия, точно, мама, лепетала Матильда, целуя мать то в одну, то в другую щеку.
Поведение дочери напугало мать. В самом деле, раньше она очень редко заикалась о Борисе Петровиче, а теперь, получив известие о нем, она совсем рехнулась. А что будет дальше? Она подрастет и добровольно станет подстилкой у этого Бориса, а он давно уже женат и у него трое детей.
Доченька, мы должны благодарить Бориса Петровича. Он действительно наш отец. Тысяча долларов в такую трудное время для нас просто спасение, но ты растешь и через каких-то три года ты уже будешь девушкой способной стать женщиной. Не думаешь ли ты, что тебе за все придется расплачиваться своей невинностью. У Бориса Петровича, конечно же, есть жена и куча любовниц, как у всякого зажиточного человека. Я говорю с тобой, как со взрослой.
Доченька, мы должны благодарить Бориса Петровича. Он действительно наш отец. Тысяча долларов в такую трудное время для нас просто спасение, но ты растешь и через каких-то три года ты уже будешь девушкой способной стать женщиной. Не думаешь ли ты, что тебе за все придется расплачиваться своей невинностью. У Бориса Петровича, конечно же, есть жена и куча любовниц, как у всякого зажиточного человека. Я говорю с тобой, как со взрослой.
Мама, если Борис Петрович никогда не потребует от меня благодарности, он относится ко мне как к ребенку и будет всю жизнь так относится. Кто я для него. Я некрасивая, мама. Худая, кости торчат, живот провалился, колени выпирают и вся кривая какаято, сказала дочка и стала вытирать личико полотенцем. Ты переоцениваешь меня, мама. Я и в школе никому не нравлюсь.
И ты переживаешь?
Да. Я очень, очень несчастна. Каждый день смотрю на себя в зеркало и нахожу, что уродлива. А так, если бы Борис Петрович намекнул на такую благодарность, о которой ты говоришь, я была бы просто счастлива.
О, Боже! о чем ты говоришь, дочка? Нет, нет, никуда мы не поедем. Сиди дома, строго сказала Вероника Семеновна.
Мама, но ты только представь: возвращаюсь я домой после школьного вечера, либо из дискотеки одна темными закоулками, переулками и меня встречает группа волосатых мальчиков, все пьяные от спиртного, либо от наркотиков. Что им от меня потребуется? Известно, что. И я не смогу избежать насилия и поругания над собой. И будет это помнится мне всю жизнь. Не так страшно потерять невинность, как перенести издевательство, поругание над собой. А человек, которого ты любишь и потеряешь с ним свою невинность, это счастье, мама.
Но у него таких, как ты много. Ты можешь стать одной из них и не более того.
Мама, не переживай. У него, конечно много и я ему не нужна для постели. Человек, который делает тебе добро никак не может обратить это добро во зло. Если как ты говоришь, у него много, то я, уродливая, мало его интересую и совершенно не гожусь для него в качестве подстилки.
Да, в твоих доводах что-то есть, и тут мне тяжело возразить тебе. Но давай подумаем, зачем так торопиться. Я сейчас сбегаю на почту и позвоню ему, спрошу, что да как. А ты доставай мой паспорт и мы получим перевод.
На ближайшем почтамте сказали, что такую сумму можно получить только на Главпочтамте, в центре города. А что касается звонков, то в центре существуют переговорные пункты, и только оттуда можно позвонить в другое государство, каким является Россия.
Матильда захлопала глазами, она впервые услышала, что Россия, а, следовательно, и Москва город в чужой стране. Кто их сделал чужими, если в городе все общаются на русском языке, да и для нее русский родной язык. Она ничего не сказала матери, боясь усложнить и без того сложное положение.
Я сама спрошу Бориса Петровича, может, нужна виза.
На переговорном пункте она быстро связалась с Борисом, и ей казалось, что он рядом такая хорошая слышимость была в трубке. Она долго щебетала, как сорока и только в конце спросила, может ли она приехать в Москву или на это нужно разрешение.
Да? очень хорошо, я так рада. Мама возражает, но я уговорю ее, а если нет сбегу. А вы никуда не уедете, а то Да, да, я дам телеграмму, или нет, позвоню, когда будут билеты на руках. Борис Петрович, мне кажется, что вы рядом, и я вижу вас. Я так
Но там повесили трубку. И Матильду не смутило это.
Она побежала к матери на Главпочтамт и помогла пересчитать деньги. У матери была полная сумка неденоминированных рублей.
Ты стой тут, а я возьму такси, сказала Матильда матери, нам нельзя добираться на городском транспорте: ограбят.
Какая ты умная, дочка. И как я без тебя останусь одна, если ты все же уедешь от меня?
Все будет хорошо, мама. Я вот разговаривала с самим Борисом Петровичем и
Что он тебе сказал?
А я уж не помню. В основном говорила я. А он сказал только: приезжайте с мамой вдвоем, никаких проблем не возникнет, только тебе паспорт надо взять, а мне свидетельство о рождении и табель успеваемости из школы. Завтра, а может сегодня, я отправляюсь за билетом на аэровокзал. Самолетом быстрее, не более двух часов и мы там. Только я должна сообщить Борису Петровичу. Он нас будет встречать.
Матильда тут же оставила мать и выбежала на улицу, дав понять матери, что вопрос уже решен и обсуждает его просто бесполезно.