Дорогой ты мой, до чего же ты сладкий, полушепотом произносит Валя. И где это ты был раньше?
И ты такая же сладкая, я даже не мог себе раньше представить, сказал Володя, прижимая ее к своему разгоряченному телу.
Мне кажется, я тебя уже очень давно знаю. И если бы ты не был моложе меняна на целых три года, я бы тебя не отпустила больше ночевать на вокзал.
А причем тут возраст? Говорят, Шекспир был моложе своей супруги на шесть лет и был вполне счастлив. А три года, как три дня. Это пустяк. Кстати женщина всегда может. Она, правда, не всегда хочет, но всегда может, а вот мужчина не всегда может, хоть и всегда хочет.
Гм, произнесла Валя. Я этого не знала. А, пожалуй, это так и есть. А коли так, то мы сделаем следующее. Ты днем занимайся поиском работы, а вечером возвращайся домой. Будем считать, что эта крохотная спаленка не только моя, но и твоя.
Валя была счастлива. Она думала, что всегда будет счастлива. Однако счастье так похоже на капризный цветок: как ни поливай, как ни ухаживай, его лепестки начинают блекнуть, а потом опадать.
Как только вернулись родители, отец Вали, Алексей Григорьевич, сразу высказался негативно по поводу поведения дочери.
Привела бомжа на мою шею. Не достаточно того, что эта старая кочерга не работает, ты получаешь копейки за свой труд, это уже два рта, а ты еще и третьего привела. Он работает гдето или шляется по улицам?
Дочь заморгала глазками, они вскоре покраснели, она опустила голову, но потом все же набралась храбрости и сказала:
А что если у меня будет ребенок? ты не думал об этом? И потом мне уже двадцать восемь, или забыл, папульчик мой дорогой? Мы уже заявление подали в загс, это тебе не шуточки. Я хочу иметь свою семью, своих детей. А с работой ну, как тебе сказать, он юрист, а юристов без партийного билета нигде не берут. Поговорил бы с братом, он шишка будь здоров, мог бы устроить Володю где-нибудь или взять в свое ведомство.
Беда мне с тобой, лучше бы ты и вовсе на свет не родилась, клуша. Вон Борька, женился, в клетушке пребывает, дите у них родилось, ему бы здесь пожить хотя бы первое время, ан нет: она бомжа привела, когда мы с матерью отсутствовали. А с братом я говорить не собираюсь, унижаться перед ним не хочу. Брат, вон нос кверху шишка, а я всегона всего столяр на заводе Микояна. Поэтому, живи, как знаешь. А если твой бомж так и будет шлындать по Москве в поисках работы, питайтесь отдельно, на свои кровные. Я кормить вас не собираюсь.
Вскоре Валя поняла, что прожить в городе на такую мизерную зарплату, как у нее, очень сложно, или очень трудно одному человеку, а двоим просто невозможно. И отказаться от замужества нельзя: поздно уже. Все сроки женской болезни прошли и ей, как и всякой женщине, стало ясно: она беременна. За сладкими ночами наступают горькие дни.
Володя с утра до ночи бегал по организациям в поисках работы.
Вы член партии? задавали ему один и тот же вопрос, не спрашивая даже, есть ли у него паспорт и прописан ли он в Москве.
Нет, честно признавался претендент на место.
Тогда вы нам не подходите.
Почему? я же окончил советский вуз. Уж лучше бы тогда требовали партийный билет при поступлении в институт.
Мы с вами не договоримся, отвечали ему в кадрах.
В одном из многочисленных объявлений, они висели везде для видимости, дескать в СССР нет безработных, рабочие всех специальностей везде не хватает, он прочитал, что требуется рабочий по сцене театра Советской армии.
Уже час спустя он был в театре. Директор театра долго беседовал с ним, не спрашивая о прописке в Москве, но, увидев диплом юриста, отрицательно покрутил головой.
Знаешь, парень, я тебе скажу честно. Если бы у тебя не было диплома юриста, мы с тобой нашли общий язык. А так, сожалею
Но почему же? я не белоручка, трудиться буду в поте лица.
Нет, ты будешь не только трудиться, передвигать всякие муляжи на сцене, но и подглядывать, кто с кем, на кого директор глаз положил, куда увел ту или иную актрису и строчить, строчить в выше стоящие инстанции. Зачем мне это нужно, ты мне скажи? У нас два анонимщика, выгнать никак не можем. Все, бывай.
Володя возвращался домой поздно и на вопрос жены отвечал одно и то же:
Мне везде отказали. Вот только в институте имени Сурикова, может, возьмут по рублю в час в качестве натурщика, позировать буду.
Мне везде отказали. Вот только в институте имени Сурикова, может, возьмут по рублю в час в качестве натурщика, позировать буду.
Да ты что, стоило ли учиться пять лет, чтоб стать натурщиком для художника?
Володя, опустив голову, молчал. У него не было ответа на этот вопрос.
Были дни, когда Володя позволял себе роскошь расслабиться: не уходил днем из дома, где он уже был прописан, а слушал музыку. Теща кусала губы и ничего не говорила. Только вечером, когда Валентина и Алексей Григорьевич возвращались с работы, жаловалась:
Бяда, бяда. Наш зятек совсем разленился: лежал весь день, валялся в кровати и слушал какую-то музыку, а музыка-тотьфу, такая какофония, уши болят. Я спрашиваю: что это такое, а он смеется и говорит: Бабах, али Бах, лихая яго знаеть. Оказывается, есть такой еврей по имени Бах, лентяй, аки наш зятек, чтоб у его моча не держалась. Хучь бы кровать заправил. Он на шее твоей, доченька, сидит и будет сидеть до глубокой старости, покель ты не согнешься у три погибели. Гони яво, доченька в три шеи, ребятенка твово, мы как-нибудь вырастим.
3
Наступило лето. Володя устроился в пионерский лагерь пятого автобусного парка вожатым, куда он забрел совершенно случайно, уже ни на что не надеясь. И о чудо! здесь его ни о чем не спрашивали, а просто усадили в мягкое кресло, дали целую кипу бумаг и заправленную шариковую ручку, и сказали:
Заполняйте анкету и напишите заявление, а так же составьте короткую автобиографию. Все это простая формальность: мы и сами не рады этой бюрократии, да ничего не попишешь: как все, так и мы.
Он заполнил анкету на восьми страницах, да автобиографию написал. Эти документы тоже, как ему показалось, никто не проверял и не читал, их просто убрали в сейф, возможно, на вечное хранение.
Каждый горожанин, либо приезжий, решивший попытать счастья в городе, знает, как трудно устроиться на работу, особенно, когда нет связей и влиятельных родственников, которые могут позвонить нужному человеку и попросить пристроить такого-то.
Володя знал, что работа в пионерском лагере всего лишь короткий штрих в его длинном пути поисков трудоустройства. Но и то было хорошо. Это была своего рода передышка после шести месяцев бесполезных попыток найти работу. Пионерские лагеря сворачивают свою деятельность в конце августа, перед началом занятий в школах, а что дальше будет день, будет пища.
Меня берут в пионерский лагерь вожатым, сообщил он вечером супруге, теперь уже всегда хмурой, замкнутой в себе, не проявляющий совершенно никакого интереса к нему как к мужчине, но и не ставший на сторону родителей, которые травили зятя, как только могли.
Она тяжело вздохнула и сказала:
Надо было прервать беременность, какая я дура, Боже, какая я дура, как я одна буду воспитывать дите?
Ты не одна, сказал муж.
Я давно одна. Ты, какой же ты муж, если ты уже шесть месяцев сидишь на моей шее, а у меня зарплата с гулькин нос. Ты мой большой ребенок, а скоро будет еще один, не с протянутой же рукой мне стоять у метро, чтоб купить потом кусок хлеба? Что такое пионерский лагерь? да мне стыдно сказать кому, что мой так называемый муж, работает вожатым. Давай так: ты уж иди в этот свой лагерь, работай, чтоб моим родителям глаза не мозолить, а осенью, когда этот лагерь закончится, ищи себе что-то другое. Здесь ты не сможешь жить. Не обижайся только, я говорю эти слова не с легким сердцем
Она тут же разревелась, стояла, пошатываясь у окна, а потом бросилась на кровать лицом в подушку.
Успокойся, прошу тебя, сказал он приседая рядом и положив руку ей на плечо.
Уйди от меня! так будет лучше для нас обоих. Ребенка я как-нибудь выращу одна.
Пионерский лагерь располагался на берегу речки «Красная Пахра» рядом с деревней с таким же названием в небольшом сосновом бору. Здесь было так хорошо и великолепно, что у Владимира Павловича восторгам не было конца. Он сразу полюбил не только прелестную природу Подмосковья, но и воспитанников своего отряда, в котором он был не вожатым, а воспитателем. И не только воспитателем, но заменял им отца и мать. И детишки полюбили его. И не только дети. Две вожатые соблазняли его с переменным успехом до тех пор, пока он не сдался одной из них, молоденькой белокурой Наташке, хохотушке, оставивший мужа и маленького ребенка в Москве, потому что самой хотелось быть все время на воздухе среди подросткового шума и гама, из которого она сама не так давно вышла.