Не могу, господин плутковник: у вас глаза, яко у Сталина, кошачьи.
Ладно, садись, закури. Много наших сотрудников сейчас переметнулись к бандитам. Я тоже намеревался возглавить одну из группировок. Доходное место, я те скажу. Ты-то сколько получаешь в месяц? Только правду.
Десять тышш долларов, ответил Дима.
Ну, вот видишь. Ты ефрейтор получаешь десятку в месяц, а у меня даже сто долларов не выходит. Смешно, не правда ли?
Но, господин плутковник, я вам скоро принесу тридцать пять тышш, разве это мало?
Ты думаешь: мне все достанутся? Ничего подобного. Я тоже должен делиться.
С кем же, если не секрет?
Никакого секрета нет. Кроме меня есть прокуроры, судьи, разные эксперты, следователи и городское начальство нельзя забывать. Если все сосчитать, остаются крохи.
Идите к нам, господин
Полковник.
Так точно, господин плутковник.
Я подумаю. Звони мне на той неделе, ну, скажем в субботу.
По тому же телефону?
По другому. Запомни: 1671212. Все, будь здоров.
Все члены Ореховской бандитской группировки были ликвидированы с понедельника на вторник. Только в двух семьях погибли и жены бандитов, которые, обняв своих обреченных мужей, вопили: стреляйте нас вместе, гады в милицейской форме!
Тимур захватил половину рынка, увеличив доходы на сто тысяч долларов ежемесячно. Дима надеялся на прибавку к зарплате, но Тимур от повышения воздерживался.
5
Каждые десять дней заведующие магазинами и торговыми палатками сдавали выручку хозяину. Чаще всего хозяин палатки или магазина сам собирал деньги за проданный товар с покупателя. Власти требовали, чтобы в каждой торговой точке был кассовый аппарат. Но кассовых аппаратов долгое время не было. То их невозможно было подключить, то возникали перебои со светом, то кассиры находились на больничном, а чаще конфликт с властью решался при помощи взятки. Власть как никто была заинтересована в этих злополучных кассовых аппаратах. Пропустив всю выручку через кассовый аппарат, приходилось платить налоги по полной программе. Значит, увеличивалось количество тех, кому надо было платить деньги. Их и без того было много. Конечно же львиную долю выручки забирала команда Тимура. Продавцы, хозяева палаток и магазинов изощрялись как могли, чтобы и самим както сводить концы с концами. Русский рубль постоянно обесценивался по отношению к доллару. Поэтому основной валютой в России стал доллар. В описываемое нами время один американский доллар стоил пять тысяч рублей. Затем, когда нули убрали, и пятитысячная банкнота превратилась в пять рублей, один доллар равнялся пяти рублям. Но однажды рубль снова упал в глубокую яму: доллар подскочил с пяти до тридцати рублей. Жизненный уровень населения понизился в шесть раз. Наследники плюгавого, кровавого сифилитика были на седьмом небе от счастья, ведь ленинская установка: чем хуже, тем лучше действовала безотказно. И тут налицо благоприятные условия для захвата власти и открытия заброшенных концлагерей. Но русский народ пережил и этот шок, и не поверил тем, кто сулил рай, а на деле готовил возврат к духовному рабству.
Однако, не будем углубляться в дебри политики, где всегда все безнравственно и зловонно.
Выручка сдавалась в рублях, а затем Борис поручал Жене спуститься в обменный пункт и обменять полную сумку российских банкнот на пачку долларов.
Только один Жуков, заведующий магазином строительных материалов, сдавал выручку в сумме восемь и более миллионов за одну десятидневку. Если эту сумму умножить на три, выйдет двадцать пять миллионов или пять тысяч долларов в месяц.
Все строительные магазины и палатки приносили руководителю бандитской группировки Тимуру доход в двадцать тысяч долларов за десять дней, а в течение месяца шестьдесят тысяч. Тимур дал возможность и Борису Громову увеличить свои доходы: он с магазинов и палаток, принадлежащих Борису какоето время не брал дань.
У Бориса поневоле возникал вопрос, куда девать деньги. На покупку дома в Испании, или во Франции он пока не решался, а особняк по Калужскому шоссе только строился и то очень медленно. А от строительства дома по Минскому шоссе он отказался. В его распоряжении на это время было свыше полутора миллиона долларов. В банке он держал только незначительную сумму. Что-то он не доверял этому банкиру еврею Гусинскому. Многие ведь попались на удочку знаменитого Мавроди. И очень хорошо. Некоторое время спустя Гусинский смазал пятки салом и очутился, кажись в Израиле.
Около пятисот тысяч Борис хранил в сейфе на работе. Остальную сумму не знал, куда деть. И прятал каждый раз на новом месте. Даже в гараже под дощатым полом в специально оборудованном бетонном колодце. Здесь было много работы и эту работу нельзя было поручить кому-то. Пришлось все делать самому и то не в любое время. Его гараж находился под землей в специальном бункере, но ведь там были и другие гаражи. Сделать такой бетонный колодец было непросто.
Что это ты там сверлишь? спрашивал его сосед по гаражу Капустин. Ведь здесь уже все сделано.
Мне нужна дополнительная полка, врал Борис, прикрывая дверь, чтоб сосед не мог заглянуть внутрь.
Небось, золото решил припрятать. Вы, бизнесмены, не знаете, куда девать деньги. Бедным помогали бы. Не мешало бы вспомнить о том, что в России когда-то были меценаты. Они содержали театры, финансировали высшие учебные заведения, строили школы, помогали бедным. Это были люди высокого полета, а вы мелкота, одним словом. Вы ездите за границу с очередной любовницей и там для шика снимаете целый зал в дорогом ресторане на двоих, а иностранцы, глядя на вас, не только охают от удивления, но и крутят пальцем у виска, давая понять, что у вас не все дома. Согласись, Борис: у нас какойто дикий капитализм. Если никаких изменений не произойдет, к власти вернутся коммунисты головорезы во главе с этим колуном Зюзюгановым. Ельцин правильно сделал, что ушел добровольно, он свою роль сыграл и на том спасибо.
Борису ничего не оставалось, как кивать головой. То, что говорил сосед Капустин, было горькой правдой и тут возразить нечем.
Борис отказался строить бункер в гараже и прятал деньги под полом в спальне. Но и здесь не было полной надежды, что кто-нибудь не явится в черной маске и не скажет: жизнь, или кошелек.
Иногда он отправлялся в продовольственные магазины, где бродили старики и старухи в поисках самого дешевого мяса, преимущественно костей, дешевого хлеба и макарон и раздавал по сотне две рублей каждой старушке. Отказывались только некоторые, большинство брали и целовали руку. Но это копейки. А увеличить сумму не мог, это вызвало бы удивление и непонимание толпы, и возможно кончилось бы приводом в милицию. Откуда деньги, не ограбил ли банк, либо кассу в крупном магазине в конце рабочего дня. Таких случаев ведь было и есть слишком много по Москве.
Жаль, что Люда занемогла, она уже бралась за благотворительную деятельность, но израсходовала слишком мало, всего какихто семь тысяч долларов. И тут болезнь ее скрутила.
Переходя трамвайную линию у Черемушкинского рынка, он прочитал объявление на электрическом столбе о том, что производится набор в элитную школу с усиленным преподаванием отдельных предметов на английском языке. Он машинально извлек ручку из портмоне, и тут же записал номер телефона этой школы.
«Может, пригодится, когда», подумал Борис укладывая записную книжку в сумку. У него было очень много телефонных номеров в записной книжке, и телефон элитной школы сразу затерялся.
«Что же делать, куда девать деньги? Надо бы вкладывать в недвижимость, это был бы самый разумный выход, но кто может дать гарантию, что через несколько лет власть не национализирует так называемый частный капитал? А если победят коммунисты? О, тогда не только все отдашь добровольно, но и будешь искать норку, куда бы спрятаться, как прячется мышь от кошки. Да коммунисты и в норке тебя найдут, извлекут и отправят в Сибирь на стройки коммунизма, откуда живым не вернешься. Было уже это. Надо что-то припрятать в иностранном банке, но как это сделать? Нет пока опыта, нет связей. Если только прокурор Дупленко подскажет, сведет с кем-то. Отдам я ему десять двадцать тысяч долларов, Бог с ним. Услуга за услугу. А пока, пока в селе Красном на берегу Пахры, где строится дом, спрячу триста тысяч под фундаментом все того же гаража. Сторожа отпущу, а сам покопаюсь».
Эта мысль так завладела его умом, что он в ближайшее воскресение, набив полную сумку долларами, сел за руль и отправился в село Красное, где в полутора километра, на берегу речки Пахры строился его особняк. Проехав путь, длиной в сорок пять километров по Калужскому шоссе, он свернул налево и остановился возле своего будущего особняка.
Сторож, пьяный в дым, сидел на деревянной скамейке с опущенной головой и ругался матом. На его оплеванную бороду садились не только комары, но и мухи. Он уже перестал размахивать руками, поняв, что это бесполезно. Комары, как и всякая мелкая мошкара, липли к его губам в основном изза запаха алкоголя. Мало кто знает, что мошкара страх как любит алкоголь. Она так жадно тянет эту жидкость до тех пор, пока не насытится, а потом тут же и погибает.