Биолем не изменит. Биолем никогда не предаст. Биолем без малейших сомнений пожертвует своей жизнью ради вас. Биолем от «рождения» настроен на ваши мозговые ритмы, а потому тонко чувствует ваше настроение. У вас полностью совпадают интересы и приоритеты. А те отличия, которые есть, внесены в проект специально в качестве изюминки, которая должна лишь подчёркивать ваше единство. Биолем возбуждается, когда возбуждаетесь вы. Равнодушен, когда равнодушны вы. Оргазм испытывает вместе с вами. И любое ваше желание для него закон. Последнее, как нетрудно догадаться, делает биолемов уязвимыми, что тоже вызвало немало кривотолков, пересудов и баталий.
Проблему решило юридически закреплённое глубокое и обязательное нейросканирование заказчиков под контролем Наблюдательного Совета. Сканирование закрывало сразу две задачи: составление того самого настоящего, а не декларируемого психологического профиля и отсечение прямо возле калитки разного рода девиантов, испытывающих удовольствие от тушения окурков об другого человека. В обсуждении протоколов и процедур принимали участие и сами биолемы, из числа первых, что добавило принятым решениям убедительности. Наблюдательный Совет даже закрепил за биолемами право вносить обоснованные гуманистическими соображениями поправки в дальнейшем.
А вот перестать быть биолемами биолемам так и не разрешили, кто бы мог подумать, несмотря на все гуманистические рюшечки. В каковой краеугольный камень с завидным постоянством и долбят активисты из числа борцов за права биолемов. Вызывая некоторое недоумение среди самих биолемов, но когда активистов волновало мнение тех, кого они собрались осчастливить?
А ещё биолемы репродуктивны. И рожают/зачинают вполне себе человеческих детей. И хотя отношения между биолемами и их детьми строятся уже именно как отношения любящих родителей и детей, на начальном этапе биолемы готовы безропотно вытирать своим чадам сопельки и жидкий стул. То есть, заказывая биолема, вы заказываете не только идеального партнёра, но и идеального родителя своим детям. Не хотите, чтобы они вас сильно беспокоили не будут, биолем возьмёт все заботы на себя. И хотя такой опции никто не скрывал, мало того, она прямо прописана в каждом контракте, первый же рождённый биолемом ребёнок произвёл эффект разорвавшейся бомбы.
А дальше, как говорят, пошло-поехало. Ситуация с рождаемостью определённо стала улучшаться. Несмотря на то, что даже сейчас биолемов в популяции не больше двадцати с копейками процентов. К сожалению, нам так и не удалось перейти к Фазе «С» и запустить конвейерное производство таких масштабов, чтобы закрыть все проектные потребности, а потому биолемы, при всех своих достоинствах, остались при одном своём существенном недостатке: крайней дороговизне.
Первыми опомнились феминистки радикального толка, вдруг почуяв куда задул ветер перемен. Первым делом они попытались проповедовать среди биолемов женского пола, но вместо понимания встретили неприятие. Тогда они ополчились против, незаметно оказавшись на переднем крае борьбы с биолемами, как явлением. Где и оставались, пока большая часть не вымерла естественным путём, а остальные не маргинализировались достаточно для перехода в стан конспирологов. Но даже во времена расцвета их антибы, они скорее раздражали, чем причиняли неприятностей.
Совсем другое дело фундаменталисты. В продуцировании которых, в силу врождённых системных багов, особо отличались так называемые авраамические культы. Несмотря на близкородственные разногласия, тут они оказались едины, как никогда: если «ворожею» в одной известной формуле заменить на «биолема», то ход их мыслей в отношении «бездушных тварей» станет до омерзения очевиден.
Некогда они единым фронтом выступили также против вышедших из тени вампиров. Но в случае вампиров хватило нескольких попыток покушений на них, чтобы противная сторона осознала всю брутальную фатальность своих заблуждений. Когда хрупкая на вид вампиресса в считанные мгновения размазывает тонким слоем по окружающим предметам обстановки четырёх вооружённых громил-фанатиков это, знаете ли, производит должное впечатление. И именно на том уровне, который доступен их восприятию. Вот только те, кто таких направляет, обычно несколько умнее, а потери личного состава их заботят слабо. Поэтому покушения прекратились только после того, как вампиры, как бы так поделикатней выразиться, отработали пару цепочек полностью, с первого до последнего звена.
В случае же с биолемами, как мы ретроспективно понимаем, расчёт стратегов основывался на том, что их судьба вампиров напрямую не касается, да и косвенно не очень, а потому и дело наше сторона. И несколько биолемов успело погибнуть, потому что отчасти дело так и обстояло: «ГенТех» одно, а Агрегация другое. Мухи отдельно, котлеты отдельно, и ни в коем случае не смешивать для пользы дела. Но потом к стратегам стала приходить Лилит. Бывают ли упыри поэтами? Ну, по-своему.
//homo sapiens ultima//
Ближе всех к личному совершенству тот, кто вовремя махнул рукой.
Postmortem Сatechesis
День за днём, ночь за ночью. Уже после второй смены сезонов на круг похожие, как близнецы. Будь то снег, будь то зной, будь то кровушка рекой. Но, когда почти все силы заняты ежедневным выживанием, особо не задумываешься, а выживаешь. А выживание в те лохматые времена большей частью заключалось в движении. Толстых не водилось, я вас уверяю. Ни вампиров, ни людей. Но не сказать, чтоб свободного времени не выдавалось вообще. Я бы даже сказал, что при всей моей иногдашней предвзятости, в трудоголизме ваших пращуров упрекнуть не представлялось возможным ну никак.
И мать всех пороков часто перерождалась у них в форму либо наскальной живописи, либо ритуальных танцев с песнопениями. В основе своей густо замешанных на анимизме, но кому б оно мешало. Тем более, что сам по себе анимизм ничего дурного из себя не представлял, являясь лишь попыткой осознать себя и своё место в мире без инструментов и методы, а вот получавшийся в процессе жмых вызывал у меня двойственные чувства. Вопли и корчи мне не нравились, даже явно раздражали, а вот пещерное граффити неизменно вызывало восторг. Встретив новый рисунок, я радовался как американский школьник, дождавшийся нового выпуска любимого комикса. И даже сам пытался. Задолго до Кисы и Оси создав, например, такой свой автопортрет:
Очевидно, не преуспел. Ни в первый, ни во второй, ни в третий ни в тридесятый раз. И однажды распсиховался настолько, что забросил попытки и какое-то время, лет так двести, в первую голову изводил именно художников. Чем, возможно, нанёс непоправимый урон развитию выразительных искусств в древнем мире. Но потом, когда психоз отпустил, я снова начал получать удовольствие от того, что зрели глаза мои, переключившись на танцоров и певцов. И не извёл их сотоварищи под корень только потому, пожалуй, что склонность к тем же воплям лежит очень глубоко в человеческой природе каждая базарная хабалка и бабуин в саванне знают: чем громче вопишь ты и твоя стая, тем ты сильнее и правды у тебя больше. Ну а ритмичные телодвижения пролегают в голове человека так близко к фрикциям, ближе только онанизм, что бороться и вовсе бесполезно.
Ну а я своё свободное время тратил либо на то, чтобы тупить, о каковой склонности как-то уже упоминал, только по-умному обозвав рефлекторным анабиозом, либо на то, чтобы наблюдать. За людьми. За миром вокруг. Иногда и то, и другое странным образом сочеталось, и тогда во мне начинало зарождаться нечто вроде самосознания. И чем дальше в лес, тем гуще чаща: растущий объём данных с радара стал всё чаще и чаще перегружать мой автопилот, предустановленное ПО которого уже «не вывозило». Очень скоро со всей очевидностью стало ясно: дальнейшее накопление данных само по себе бессмысленно, требуется сравнительный анализ. А для него нужна исходная точка отсчёта системы координат, относительно которой и будет происходить дальнейшая расстановка осмысленных приоритетов.
Строго говоря, исходная точка имеется у каждого живого существа: иерархия инстинктов, необходимых для выживания, динамично расставляет приоритеты в зависимости от баланса внешних и внутренних условий, выставляя актуальный фокус. Но вот в чём беда: без некоторой степени абстрагирования от актуального не построишь стратегического видения, а тактические выгоды могут оказываться и регулярно оказываются не только вредными, но и фатальными на стратегическом масштабе. А абстрагироваться никак не получится, если нет объекта для абстрагирования более-менее очерченного Я, порождённого спайкой в единый конгломерат всего врождённого барахла. Ну, или эволюционного наследия, тут как ни называй результат один. И горнилом тут выступает собственная голова, уж какая есть, а градус задаёт необходимость приспосабливаться, уж каким угораздило.