А потом Потом близнецами стали не только дни, но и годы. И не вспомнить мне уже ни за что когда перевалил первый столетний рубеж. Когда-то давным-давно. И не вспомнить даже сколько таких рубежей преодолел прежде, чем начал осознавать, что внутри меня нарастает смутное беспокойство. Но не то, которое вызывал голод, а совсем-совсем другое. Изначально я заподозрил в его анамнезе медленно, но верно возрастающее популяционное давление. И даже оказался прав. Но имелся один паскудный нюанс.
//Лиля и Леля//
lelia@vlair.neuro -> lilit@vlair.neuro
Subject: Need immediate assistance!
Сестра!
Наш масса опять бросил меня на съедение волкам. В ряду прочих мне задали вопрос о том, какую скорость развивает «Маленький Мук», а какую «Анзуд». Наша очаровательная Милена явно получила от массы исчерпывающий пакет мыслеобразов, но не менее явно транслирует его излагает прилежно и где-то даже вдохновенно, но выражению глаз позавидовал бы любой стекольный мастер. Паре человек в зале уже стало очевидно, что она попросту воспроизводит набор слов. Когда же её косплей патефона на дворовых танцульках станет очевиден всем, они возьмутся за меня. Выручай!
lilit@vlair.neuro -> lelia@vlair.neuro
Subject: Вот уж новость
Сестра!
Да что эта пресстетутка себе позволяет! Краткий ответ (который ты бы знала, если б меньше времени тратила на маникюр): никакую. Поскольку они не движутся в пространстве вообще. Они меняют свои координаты в нём. Потому говорить о скорости, ускорении и инерции применительно к ТП совершенно бессмысленно. То же, что может субъективно выглядеть для наблюдателя «движением» и называется «тонким пилотированием» (которое обычно имеет место после прыжка там, где нет приводных маяков), представляет из себя всего лишь ещё один режим работы двигателя серию высокочастотных микропрыжков. При этом частота прыжков постоянна и составляет порядка мегагерца, а «рычаг тяги» меняет не ускорение, а условную длину каждого прыжка, что величина уже изменяемая. Она же определяется весьма хитрым образом угловой минутой разрешающей способностью человеческого глаза. У кого тут возникнут вопросы глубже отправляй к открытой документации, ибо нехрен, в самом деле. И нет, я тоже не в курсе оставил ли уже масса попытки адаптировать управление под людей, или нет. Извини, но в тот момент тоже отвлеклась на ноготки.
lelia@vlair.neuro -> lilit@vlair.neuro
Subject: RE: Вот уж новость
Вот обязательно быть такой стервой? :-D :-D :-D
lilit@vlair.neuro -> lelia@vlair.neuro
Subject: RE: RE: Вот уж новость
Не плачь. Тушь потечёт станешь страшная, господин назначит меня любимой женой.
P.S. И да, заранее отвечая на «сучку»: я тебя тоже люблю, фифуня.
Лилит, или моя дорогая (во всех смыслах) Лиля, умудрилась войти в кабинет одновременно и вальяжно, и стремительно. Так тут умеют только она и Котангенс, когда шуршит пакет с едой. Бросила взгляд на экран. Хмыкнула:
Продолжаешь составлять список претензий человечеству?
Вообще, настройки нейроинтерфейсов во всех моих четырёх кабинетах по умолчанию выставлены на приватность, и потому любой посторонний человек не увидит, войдя, ничего кроме воздуха, но Лилит, как и её сестру, настроили на мои мозговые волны непосредственно по проекту, а потому прекрасно всё видела.
Ну, не то, чтобы очень
Почитаю?
Всё, что угодно, лишь бы вы улыбались
Намёк на улыбку на её лице стал чуть более явным, а бесенят в глазах больше. Она села по-турецки, прямо на пол перед мной, в паре метров напротив, но эдак вполоборота. И я ничуть не сомневался, что специально. По-хозяйски вошла в систему и перемотала на то место, где остановилась в прошлый раз. «Ослик Иа» в первое мгновение немного дёрнулся, отчего у меня возникло лёгкое чувство дезориентации и тошноты, но тут же выровнялся, синхронизировав каналы. Лилит тоже неуловимо поморщилась, но она всегда так входит. В холодную воду, говорит, надо прыгать сразу, а не жеманно семенить, кокетливо попискивая. И мотивация таких речей двойная: явная объясняет почему так вламывается в сени и что извиняться не собирается, неявная дразнит свою сестру Лелю, которая тут (да и не только тут) её противоположность. Леля садится на волну так мягко и деликатно, что я не раз чертыхался, вдруг обнаружив её присутствие.
Указательный палец левой руки, свободно лежавшей предплечьем на колене, еле заметно подрагивал, листая текст. Вовсе не обязательно, но почему бы и нет. Тёмные, едва ли не чёрные, глаза бегали по строчкам. Поза расслабленная, по лицу всё также блуждала тень улыбки. Я откровенно и в который раз залюбовался ею. Лилит и создавалась, как образец зрелой, умопомрачительной красоты такое сочетание подтянутостей и округлостей, от которого у любого здорового мужчины должен приключаться незамедлительный стояк и, если не полный, то близко к полному отказ когнитивных функций. Да, сделано специально.
Такой типаж и в обычной жизни иногда встречается: эдакая, знаете ли, нимфетка-бомба сомнительного возраста согласия, неожиданно столкнувшись с которой нос к носу мужик теряет дар речи и способность соображать, а рука будто сама тянется помацать, каким-то вывертом вдруг оказываясь безымянным пальцем в кольце. Вот только обычно такие буквально за пару-тройку лет перерастают свой половой триумф, превращаясь в жопастых индифферентных яжматерей с цепляющимися за подол сопливыми этождетьми, а их благоверные потом бухают с друзьями на гаражах.
Потому что то, на что повёлся, осталось в прошлом навсегда, а то, что есть сейчас глаза б не видели. Вот только и жена, и дети уже прописаны. И даже завещание на всякий случай составлено. Но некоторым из таких прелестниц выигрыш в генетические кости позволяет таки будто замереть во времени, лишь слегка сглаживаясь и округляясь местами, что только придаёт им той пикантности, от которой в голову непроизвольно лезет всякая хрень вроде «лоно», «нега», «перси», «истома» и прочие потраченные молью реликты золотого века поэзии.
Вот по такому исходному типажу Лилит и дизайнилась. Тут тебе и крепкие икры, тут тебе и округлые бёдра (и не будем заострять внимание на том, что своими прелестными ножками она на раз может хребет сломать). Отчётливо выраженная, но не анорексично-осиная талия. Есть даже очень-очень тонкий в данном случае, но намёк на животик. Упругие груди между вторым и третьим. Обманчиво мягкие руки, обещающие сурдоперевод «Книги тысяча и одной ночи» (и не будем заострять внимание на том, что своими прелестными ручками она на раз может шею свернуть). А венчает всё это гентехово великолепие идеально пропорциональная голова с разметавшимися, будто ненарочно, иссиня-чёрными волосами до середины спины.
Но самый шедевр лицо. О, сколько мы над ним просидели. Настолько правильное и точёное, что ещё бы шаг в том же направлении, и мы бы все дружно оказались в «зловещей долине». Собственно, такова идея и была: в некоторой степени передать через фенотип функционал, а функционал у Лилит не только то, что в традиции эвфемизмов называется «эскорт», но и телохранитель + специалист по весьма деликатным поручениям. Каковые поручения иногда требуют, как бы это поделикатней тоже выразить, несколько деструктивного подхода. Но никто ни в коем случае не хотел делать её лицо пугающим.
Поэтому в его черты сознательно привнесены почти незаметные, но очень располагающие буколические нотки, которые в итоге только добавляли сногсшибательного эффекта. Буколический типаж вы тоже наверняка встречали: взглянешь на такую девчулю бывает вроде простушка простушкой, только про сеновал и корову с отвалившимися рогами не рассказывает, но почему-то приходится прилагать почти физические усилия, чтобы не отдать ей ключи от квартиры. А теперь представьте, что такой девчуле ещё и роковой красотой в лицо щедро плеснули. Представили? Вот. Результат получился поистине ошеломительный: будто на одном полотне смешали самое лучшее из пасторали и самое лучшее (в хорошем смысле) из Гигера.
Папаша, дырку проковыряете Отпустила шуточку Лилит, не отвлекаясь от чтения. Шуточка хотя и многогранная, но каждая из граней так себе. И она сие понимала прекрасно: цель заключалась не в том, чтобы поразить меня глубинами остроумия, а кольнуть. И, находясь на одной волне, я никак не мог скрыть истинной реакции. Лилит усмехнулась.
Вообще, в геноме каждого биолема красной нитью проходит безусловная лояльность. Но ни один дурак ещё ни разу не захотел себе послушную куклу. Не, отказать биолем не мог, но мог обставить дело так, что мало не покажется. Остальное решала заложенная ширина «коридора» дозволенного. У Лилит само его существование вызывало вопросы: она не то, что на грани фола иногда ходила, иногда она отчебучивала такое, что у какого другого биолема сошло бы за неприкрытый бунт и гарантийный случай. Каковых, слава богу, ещё ни разу не происходило.