Я согласен, медленно проговорил Селезень, сдирай шкуру, сажай на кол. Прошу только об одном отпусти девочку.
Обезображенное лицо Химеры удивлённо вытянулось:
Ты это серьёзно? Я не верю своим ушам! Карго Селезень просит пощадить мутанта! Мир точно сошёл с ума! Да ты ли это?!
Я, вздохнул Тим. И я прошу тебя ради нашей прежней дружбы. Сделай мне последний подарок отпусти её.
Ради дружбы, говоришь, губы предводителя бандитов презрительно искривились. А разве ты думал о ней, когда швырял в меня чёртову гранату? Когда рвал ребят на куски? Не поздно ли вспомнил?
Ей всего шестнадцать лет, простонал Селезень. Прошу, Сава
И чего? рассмеялся Химера. Шестнадцать! Приличный возраст для мутанта! Маленький пушистый шестиногий пустынник живёт всего два года! Я должен пожалеть зверушку? Нет, Тим, я поймаю его и сожру! А твоя ведьма прожила уже в восемь раз дольше! С какого перепугу мне жалеть её?!
Она беременна! горячо воскликнул Селезень.
А я не удивлён, развёл руками Химера. Что ещё делать тупым недочеловекам? Только жрать и трахаться!
Она не сделала тебе ничего плохого! предпринял Тим последнюю попытку спасти Лолу. Прояви милосердие хоть раз в жизни!
Не сделала? лицо Химеры окаменело. Там, в овраге, лежит паренёк, Егор, а в башке у него торчит арбалетная стрела. Как думаешь, чьих рук дело?
Тим взглянул на Лолу. В глазах её стояли слезы, но поймав его взгляд, она улыбнулась разбитыми губами и негромко сказала:
Прощай, Тим Селезень. Я была рада познакомиться с тобой.
И от этого тоненького голосочка Тиму стало совсем плохо. В груди разросся огромный колючий ком, ноги ослабели, а дыхание сделалось прерывистым.
Послушай, Сава, задыхаясь, заговорил он, ты забрал не всё моё оружие! Только кретин будет хранить товар в одном месте! Если отпустишь девочку я отдам тебе оставшееся! Там автоматы, гранаты, много пистолетов! Ну, решайся! Что тебе какой-то мутант, если на кону такие сокровища?!
В глазах предводителя мародеров вспыхнул интерес. Вспыхнул и погас.
Я не верю тебе, карго. Если бы был второй тайник я бы знал о нём. Я удивлён, с каким старанием ты пытаешься спасти жизнь этого чудовища. Даже мелькнула мысль о делах сердечных. Но я знаю твой вкус. Ты всегда любил красивых баб. А что хорошего в этой уродине? Голова, как баклажан. Уши точно у толстонога. Даже в глаза ей смотреть противно, словно моча плещется. Нет, тут что-то иное. Но мне лень искать причину.
Зря не веришь! Второй тайник существует! Если договоримся
Слушай, а хорошая вещица! перебил Химера, разглядывая пистолет Макарова. Тяжёленький. У меня теперь таких целый ящик, но стрелять не доводилось. Отдача сильная? Надо проверить. Беременная, говоришь? Всегда мечтал убить двух мутантов одной пулей.
Прежде чем смысл этих слов дошёл до сознания Селезня, Химера поднял пистолет и выстрелил Лоле в живот. Женщина согнулась пополам, рухнула на землю и принялась кататься с громкими криками. Потом свернулась калачиком и затихла.
Гадина! Тим бросился на Химеру, ударом кулака сшиб с ног и начал топтать. Ненавижу! Сволочь! На него навалились сразу несколько бандитов, оттащили, завернули руки за спину.
Химера поднялся. Сплюнул кровью и усмехнулся:
Шустрый, сука. Чуть зуб не выбил. Ладно. Мне надоели эти игры. Прощай, карго Селезень. Я закажу у «детей чистоты» заупокойную лауду по тебе.
Тим мрачно глядел в черное дуло пистолета и думал о своей жизни. Похоже, он прожил её зря. Не совершил ни одного важного поступка. Не сберёг любимую женщину, не оставил потомства. Мог помочь многим обездоленным в Грязном Городе, но не захотел. Всегда считал себя человеком с большой буквы, а на деле, в маленьком мутанте Лоле больше человечности, чем в нём. Так стоит ли жалеть такого никчемного урода?
Палец Савы тянет спусковой крючок.
Он не сразу понял, что произошло. Голова Химеры вдруг взорвалась кровавыми брызгами. Вокруг вопли и хрипы. Рядом клубится пыльный вихрь, и в нём мелькает чья-то гигантская чёрная тень. Когда в водовороте смерти на мгновение показалась оскаленная пасть, Селезень горько усмехнулся:
Поздно, Химес. Поздно Где же ты был раньше
Перешагивая через разорванные тела, подошёл к Лоле, опустился на колени.
Осторожно тронул за плечо. Она застонала и медленно повернулась.
Поздно, Химес. Поздно Где же ты был раньше
Перешагивая через разорванные тела, подошёл к Лоле, опустился на колени.
Осторожно тронул за плечо. Она застонала и медленно повернулась.
Золотистые глаза открылись. По бледным губам скользнула улыбка:
Папочка
Нет, Лола, это я Тим Селезень! Подожди! У меня в сумке чистые тряпки! Я перевяжу тебя!
Не надо, прошептала она, не поможет. Я ухожу. Возьми меня за руку.
Тим бережно сжал маленькую ладошку.
Папочка, ты поможешь людям в Счастливом городе?
Селезень кивнул.
Как я найду его?
Он под землёй. Десять миль на юго-восток от Чёрного Города. Высокая колонна. Жди там. К тебе выйдут.
Я понял, Лола.
А ведь ты обманул меня, голос её стал хриплым. Анну не сожгли. Ты спас её. Спрятал, а потом заплатил караванщикам. А через шесть месяцев родилась я. Мама любит тебя. Она всегда говорила, что ты самый хороший человек в Грязном Городе. Она ждёт тебя. Возвращайся к ней тело Лолы выгнулось дугой. Не отпускай меня, папа! Мне страшно Страш
* * *
На горы опустились сумерки. Луна походила на дымящееся хлорное пятно на застиранной робе ночи. А рядом с Тимом горели огнём две живые луны глаза зверя. Монстр бесшумно подошёл к человеку и лизнул в щёку. И тогда Селезень заплакал. Второй раз в жизни
Октябрь 2018 годаАдофьюги Адский пёс
Заведение хромого ОБрайана процветало. И не потому, что располагалось на перекрестке трёх дорог. По чести сказать, и дорог-то никаких не было. Прежний мэр пытался их проложить, нагнал караван толстоногов, засыпал гравием, вбил столбики. Говорят, было красиво и удобно, только ненадолго. Песчаные бури замели все его усилия жёлтым песком. Но дороги всё равно имелись. Их регулярно протаптывали десятки ног, ибо в заведении ОБрайана было то, что нужно настоящим мужчинам. И не только мужчинам. Папаша трактирщика был большой мастак по части разномастных алкогольных напитков, новатор и выдумщик. Продукты его творчества вызывали в людях одобрение и восхищение. Они не блистали изысканностью названий, но уверенно валили с ног и побуждали к задушевным беседам. Нефтяной брэнди, Уксусный виски, Дерьмовинка настой из помёта толстонога, название конечно не очень, но на вкус сущая амброзия. Последний хит старика назывался Радужная Смертянка. Она готовилась из цветков одноименного кактуса, такого ядовитого, что даже мухи, пролетающие над ним, валились замертво. Неизвестно чем и как старикашка фильтровал эту убийственную дрянь, но на выходе она получалась душистая, маслянистая и абсолютно безвредная. Если, конечно, алкоголь можно считать безвредным.
Свои знания и многолетний опыт старик передал сыну и тот не посрамил фамилию. Расширил, приумножил и разнообразил ассортимент. С фантазией у нынешнего ОБрайана тоже было не очень, потому к известным брендам прибавились Пахучка, Портянка, Рыгалка и прочие. Публика была довольна, платила исправно и дела трактирщика шли в гору. Он даже позволил себе нанять повара, подавальщицу и вышибалу. Последнему приходилось платить вдвое больше, чем остальным, но здоровяк Гарри оправдывал любые деньги. Как только назревал дебош, он вылезал из своего угла, тихо покашливал и тотчас наступала мёртвая тишина. Золото, а не вышибала.
* **
Тусклое солнце медленно проваливалось за горы. Скоро настанет вечер и придётся зажечь свечи. ОБрайан зевнул и стал неторопливо пересчитывать выручку. Монет было много и разных. Сейчас все кому не лень чеканят собственные деньги. Тут главное не ошибиться с номиналом. Например, кругляши Грязного города в два раза дешевле, чем у Одноухого Ферри из Черного города. А в Цветном городе тот же номинал еще трехкратно возрастает. Трактирщик пыхтел, подсчитывал, морщил лоб. На болтовню в зале внимание не обращал. Всегда одно и тоже. Спорят из-за давнего катаклизма.
Хуго Плевастый как всегда вопил, что всему виною заразная болезнь, выкосившая две трети человечества, а потом самостоятельно сгинувшая. Джеймс Оглобля напирал на злое колдунство, а Коротышка Мик завел старую песню о мощном оружии, мол люди изобрели такие бомбы, которые запросто сносили целые города, стали ими швыряться и до швырялись. Его конечно подняли на смех. Спорщики так расшумелись, что Гарри даже кашлянул из своего угла.