Любой, на выбор, язык мира и его картография подскажут вам то же. И держа так перед собой ту картографию и теряясь в догадках относительно этимологии загадочного оборота «земля русских», вам придется исключить все иные из возможных версии разумного прочтения, помимо строгой дилеммы: либо
а) всё, что там просматривается и пребудет вплоть до Саян и Курил с генотипом гуннов, то есть с недостаточно русской фамилией, на самом деле русское, только само еще об этом не знает, либо
б) оно проживает на русских землях. Если еще короче, то: вы можете слагать о земле своих диких и воинственных предков трогательные баллады и у себя в королтаях называть ее национальным достоянием, но вы не можете ее никуда с собой «забрать». Это достояние не ваше.
Очевидно, тогда логичным будет остановить свой выбор на варианте первом. И все сразу встает на свое единственное, предусмотренное историей место. Любой возможный срез предложений вкупе с приоритетной этнической общностью убедительно покажут вам и любому, что проживаете вы именно на их территории: на «земле русских». Топографии желаний. Куда делось все остальное постороннему взгляду остается только строить догадки.
Получается, сегодня уже даже картам нельзя верить.
Есть в этом что-то искусственное, немножко от патологии, когда то, чего хочется, всеми движениями подсознания обустраивают как заурядный исторический факт. Наряду с тем, все часто оказывается сложнее, чем выглядит. Но ведь принципы постороннего наблюдения никогда и не настаивали на простых решениях, мы же ведь не они, правильно, и никогда ими не были, сложные решения нас во все времена устроили бы даже больше: после них не остается ничего лишнего. Теперь можно мысленно прикрыть глаза и задаться простым вопросом: с какой стати тем, кто проживает на русских землях, вдруг должны были позволить перейти на латинскую графику, землям которым он чужд настолько, что чуждее не бывает? Чем все закончилось с тремя прибалтийскими красавицами, за которыми тоже в свое время не проследили, позволив оставить не тот шрифт, все хорошо помнят. Теперь, облокотясь свободно и просто, стоит там в дверях хорошо загорелый и тренированный Gyrene NATO образца столетия с латинской нашивкой, глядя сюда спокойно и молча. И пусть попробует его оттуда кто-нибудь сдвинуть.
Так приоритетная нация избавляет свою историю от затруднений: «Нет этнической культуры нет проблемы».
Австралийский континент в сходной ситуации с культурным противостоянием ментальностей не задумываясь и не задерживаясь выкрутился, лишь пустив в национальный валютный оборот mediterrasian на первый взгляд простое, но в действительности абсолютно не поддающееся переводу сочетание из разряда той же безэквивалентной лексики. Замечательно, что безэквивалентна она именно на вашем государственном языке. Если оставить на время в покое австралийский континент и вернуться вновь к террористам, то конечный результат будет скорее стандартным и скучным, случись вам, по присущей вашей натуре любви к риску, задеть ту же тематику в присутствии руссиян (что обычно не рекомендуется, если численный перевес не в вашу пользу и близок к, скажем, 1:10, как в последнюю войну с германцами, все хорошо знают, чем это кончилось. Но опять же, с другой стороны, не по себе уже становится от мысли, что то же соотношение составляло бы не 1:10, а, не приведи случай, лишь 1:9. В случайно попавшемся на глаза одном женском религиозном журнальчике под странным названием «Знание в силу» один историк пробовал даже свидетельствовать, что «не наши» пулеметчики сходили с ума только от одной картины сваленных у пулемета трупов. Надо ли говорить, насколько экономически невыгодной и трудоемкой должна со стороны выглядеть практика достижения военно-полевых успехов методом целенаправленного доведения противника до нервного срыва.).
Словом, места более неудачного для обсуждения той же темы подобрать было бы трудно. «А как еще нам это назвать?» Обсуждение рано или поздно, но обязательно логично упрется в бутылочное дно местной системы ценностей. С тем содержанием, что вам тут нечего обсуждать. В этом месте происходит самый интересный момент.
Потому что всякое иное, принципиально не сходное именование того же самого будет немедленно воспринято как соучастие в преступном деянии против интересов и прав теперь уже москвы. А на это никогда не пойдет ни один управитель из самых «центральных», да и с чего бы ему, правда?
Словом, места более неудачного для обсуждения той же темы подобрать было бы трудно. «А как еще нам это назвать?» Обсуждение рано или поздно, но обязательно логично упрется в бутылочное дно местной системы ценностей. С тем содержанием, что вам тут нечего обсуждать. В этом месте происходит самый интересный момент.
Потому что всякое иное, принципиально не сходное именование того же самого будет немедленно воспринято как соучастие в преступном деянии против интересов и прав теперь уже москвы. А на это никогда не пойдет ни один управитель из самых «центральных», да и с чего бы ему, правда?
Рассказывали, как-то в одном заокеанском научном центре некоему руссиянину посчастливилось проходить стажировку. И была там у заокеанских научных аборигенов одна и та же устойчивая привычка, резавшая тому руссиянину на полном основании слух. Всех стажировавшихся там же бывших соседей грузин, украинцев, эстонцев, башкир, литовцев, латышей и др. брались аборигены называть у себя между делом «русскими». За океаном ведь все едино: как будет стоять на карте, так и назовут. И в какие-то детали там до войн с горцами никто даже не вникал. Кажется, во всем мире только ученым москвы не безразлично, какая фамилия у прохожего. То есть за что боролись. Причем ни у одного п.н. не возникает сомнения, что другим это делает честь. Так вот, я как узнал о затруднениях неведомого руссиянина, уже со своей стороны считаю своим долгом в минуты общения с иностранцами так или иначе, в тактичных формах просить учесть, что я не русский ни в одном гене, по мере сил быть в данном вопросе внимательным, не путать полярности и не делать ошибки. И надо же, эти западники, деликатнейшие создания, моментально соображают, в чем дело.
Предпринимал ли кто-либо когда-либо из ваших знакомых попытку снять свое отчество из личных документов, по международному обычаю? Если да, то вы уже знаете, что ни одному этносу на данной части континента это не позволено даже через суд. Потому что русская Дума уже совершенно точно знает, что для всех хорошо и что не полезно. Тлетворному влиянию Запада она уверенно противопоставила миссию всемирно-исторического освобождения на суше, воде, в земной коре и атмосфере с прогрессивными, многовековыми традициями русского народа, неся свет не имеющим к нему никакого отношения беспутным буйным кочевникам и горцам. Отсутствие сепаратизма тут вычисляют очень просто это когда в личных документах повторено все точно, как у них.
Надо было видеть, с каким уже почти неприкрытым урчанием в среде п.н. и «центральных» заседателей были встречены слухи о латинской графике и проекте переименовать республикиТерритории Урала с переходом от прежнего изобретения п.н. на историческое «Объединенный Новый Каганат». Или просто «Новый Каганат». На международном фоне «Новый Каганат» с выборным президентским правлением выглядел бы, действительно, чем-то своим, такого еще ни у кого не было. Само по себе звучит как «Новая Каледония». У кого-то явно пробудились опасения, что сам прецедент начнет изменять действительность. Тут уже не какие-нибудь «новые русские», нового в которых столько же, сколько в хорошем плавленом сырке за новую цену и в новом пиджаке. Здесь веяло уже сменой логических парадигм. Вряд ли система принятых приоритетов могла встретить такое с широкими объятиями: право отличаться у вас изживается в законодательном порядке. Так борются с происками сепаратизма.
Если вам случится отыскать среди них самых коммуникативных и на пробу произнести в их присутствии что-нибудь о принудительной ассимиляции или практике сегрегации, они вновь начнут немножко морщить носик. «Опасно играть с терминологией, тут вам не Камбоджа, у нас давно нет следов» Я все же попытаюсь их отыскать. Я попробую показать, что вся эта история с латинской графикой проистекала из одного и того же явления. Что так или иначе, но его вынужденно будут стараться сохранить под любым предлогом во всяком ином национальном анклаве, не успевшем пройти полный курс ассимиляции.
И что всякая такая самостоятельность чуждого языка очень скоро будет грозить выходом самих их носителей из-под контроля. Навязывая русскую литературу и свои буквы, держат под контролем чуждое сознание.
«Межэтническая интеграция». Так деликатно называется в процессах этногенеза не успевший здесь оправдать возложенного на него высокого доверия ингредиент, не любящий никогда никуда спешить: предполагалось, время должно будет доделать любой непокорный союз гуннов. Если бы вдруг, без вступления, из этнических недр самосознания вместо запланированной «межэтнической интеграции» не вышла межконтинентальная баллистическая ракета идеи латинской графики и президентского Нового Каганата, то все сообщество п.н. и до настоящего дня так и пребывало бы в твердом убеждении, что время «сделало из них людей». То есть не представляющих опасности.