В 1892 году появился в Москве кавказский князь Нижерадзе, молодой, стройный, редкой красоты.
В богатой черкеске с золотыми газырями и кинжалом на чеканном поясе, он выделялся среди наших сюртучников и фрачников и сделался всюду желанным гостем и кумиром московских дам.
В 1893 году, может быть для положения в обществе, он стал издавать ежедневную газетку «Торговля и промышленность», которую продолжал в 1894 году, выпустив 190 номеров. И вдруг изменил ее название.
Сто девяносто первый номер вышел уже под названием «Курьер торговли и промышленности».
В конце года соиздателем явился владелец типографии, где печатался «Курьер», а окончательно прогоревший князь исчез навсегда с московского горизонта, к великому горю своих кредиторов, в числе которых был и типограф.
Вскоре после исчезновения князя прекратился в конце года и «Курьер», в мае 1895 года вышел снова в новом издательстве Е. Коган, а в сентябре 1896 года под газетой стояла подпись: редактор-издатель Я. А. Фейгин.
Это был небольшой хромой человечек, одевавшийся по последней моде, сверкавший кольцами с драгоценными камнями на пальцах. Он занимал какую-то видную должность в страховом обществе «Якорь». Его знала вся веселящаяся Москва, на всех обедах он обязательно говорил речи с либеральным уклоном, вращался в кругу богатых москвичей, как и князь Нижерадзе, и неукоснительно бывал ежедневно на бирже, а после биржи завтракал то в «Славянском базаре» среди московского именитого купечества, то в «Эрмитаже» в кругу московской иностранной колонии».
С этим изданием сотрудничал писатель Александр Серафимович. Пригласил его сюда другой писатель, Леонид Андреев. Соблазнял в письме в провинцию: «В Курьере подбирается хорошая компания беллетристов, и мне, как заведующему этим отделом и ценящему Ваш талант, очень хотелось бы пригласить Вас как сотрудника».
После революции здесь разместилась поликлиника.
* * *
За домом отходит на юг Крапивненский переулок, названный так в честь местности Крапивники. Очевидно, что здесь было много той самой крапивы. Впрочем, существует и другая версия. Дело в том, что в середине восемнадцатого века проживал здесь коллежский асессор Крапивин. Не исключено, что переулок назван в честь него.
Главное украшение переулка Сергиевский храм. Полное его название церковь Сергия Радонежского что в Старых Серебряниках. Встречались, впрочем, и другие варианты: церковь преподобного Сергия что в Крапивках, церковь преподобного Сергия близ Высокопетровского монастыря, церковь Сергия Святого что в Новых Сторожах.
Кстати, в честь этого храма переулок некоторое время носил еще одно название Сергиевский. Вариативность свойственна здешним местам.
Летом 1804 года здесь крестили знаменитого писателя Владимира Одоевского.
В двадцатые годы двадцатого века церковь закрыли, увы. К счастью, сам храм сохранился. Пострадала, по большому счету, только колокольня она выходила за красную линию улицы и создавала помехи прохожим. И, разумеется, храм полностью был разорен внутри здесь располагались самые разнообразные организации, в частности цех 2 Первого московского завода коньков.
В 1991 году Сергиевский храм был снова освящен. Чин совершал сам Патриарх Всея Руси Алексий II.
* * *
На противоположной стороне Петровского бульвара, по адресу 2-й Колобовский переулок, 4, расположилась еще одна приметная церковь Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами. Она была построена в 1681 году на месте одноименного храма, украшавшего это место с 1635 года.
После революции и эту церковь закрыли. Здание использовал то одним, то другим способом. В частности, во время Великой Отечественной в храме расположилась лаборатория анизотропных структур Академии наук СССР, которую возглавлял знаменитый архитектор Андрей Буров личность ярчайшая, московский денди, ученик и подражатель Корбюзье.
Все это, конечно же, не пошло храму на пользу. Краевед Богоявленский писал в 1968 году: «В 1965 г. церковь имела очень запущенный вид, крыша и купола были дырявые, позолота отсутствовала, стекла выбиты, стены со сколотой штукатуркой и облезлой краской. Тогда же поставили впервые деревянный забор и приступили к ремонту. В 1968 г. основной храм и колокольня были внешне отреставрированы, покрашены; приступили к ремонту придела. Помещение занимает какое-то учреждение, но вывески нет».
Сегодня это действующий православный храм, принадлежащий к Сретенскому благочинию Московской городской епархии Русской Православной церкви. Богослужения возобновились в 1997 году. Таинства и требы для сотрудников Петровки, 38, расположенной неподалеку, совершаются бесплатно.
* * *
Рядом, в доме 15 по Большому Каретному переулку прошло детство артиста и поэта Владимира Семеновича Высоцкого. Он обозначил этот факт в своей известной песне:
Помнишь ли, товарищ этот дом?
Нет, не забываешь ты о нем.
Я скажу, что тот полжизни потерял,
Кто на Большом Каретном не бывал.
Еще бы ведь
Где мои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где мои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
А где мой черный пистолет?
На Большом Каретном.
А где меня сегодня нет?
На Большом Каретном.
Переименован он теперь,
Стало все по-новому, верь не верь,
И все же, где б ты ни был, где ты не бредешь,
Нет-нет, да по каретному пройдешь.
Еще бы
Упоминался тот дом и в другой песне Высоцкого:
В этом доме большом раньше пьянка была
Много дней, много дней.
Ведь в Каретном ряду первый дом от угла
Для друзей, для друзей.
За пьянками, гулянками, за банками, полбанками,
За спорами, за ссорами раздорами
Ты стой на том, что этот дом
Пусть ночью и днем всегда твой дом,
И здесь не смотрят на тебя с укорами.
И пусть иногда недовольна жена,
Но бог с ней, но бог с ней.
Есть у нас нечто больше, чем рюмка вина,
У друзей, у друзей.
Высоцкий, родившийся в 1938 году, жил здесь с конца сороковых до конца пятидесятых годов. Самое-самое время, чтобы пробовать жизнь на зубок.
А эпоха была очень даже непростая. Мать Высоцкого вспоминала: «В первом классе 273-й школы учительница попалась слишком строгая. Однажды она очень сурово наказала Володю, он молча собрал свои книжки и тетради и вышел из класса. Пришел в другой первый класс и попросил учительницу: «Можно я буду учиться у вас, мне там не нравится».
Учительница разрешила остаться. С ней у Володи установились дружеские отношения, она приглашала его к себе домой, угощала чаем с конфетами Кажется, ее звали Татьяной Николаевной.
В первые послевоенные годы жить было трудно. Я тогда работала в Министерстве внешней торговли, часто приходилось задерживаться на работе. Володя после школы хозяйничал дома. Соседские девочки помогали ему после школы разогревать на электроплите обед, приготовить уроки. Как-то прихожу с работы, а он говорит: «Мамочка, я сегодня заработал, мы таскали картошку в подвал, а директор магазина дал нам за это по полной кастрюле картошки. Я тебе сюрприз приготовил!» И подает картофельные оладьи. Черные-черные: «Я вот только маслица не нашел и испек их на водичке». На терке натер вместе со шкурой, и я вынуждена была это съесть и похвалить».
Впрочем, семья Высоцкого как раз была более-менее обеспеченная. Отец служил в Германии, сам Володя проводил там много времени. Когда он впервые появился в школе, сразу получил кличку «американец» настолько чужими и классово чуждыми показались одноклассникам замшевая куртка, новые щегольские ботинки и прочая экипировка Володи.
Кстати, даже черный пистолет в той знаменитой песне имел свой прототип. Школьный товарищ Высоцкого И. Кохановский писал: «Или вот песня «На Большом Каретном». Там стояла наша школа, и там жил Володя, а в этом же доме жил его хороший друг и даже хороший родственник Анатолий Утевский. Толя учился в той же школе и был двумя классами старше нас. Он был из семьи потомственных юристов и, когда окончил школу, поступил в МГУ на юридический факультет Утевский проходил практику на Петровке, тридцать восемь. И ему дали пистолет черный такой, помните: «Где твой черный пистолет?!«».
Сам Высоцкий вспоминал то время, ту свою «каретную» компанию: «Это было самое запомнившееся время моей жизни. Позже мы все разбрелись, растерялись Но все равно я убежден, что каждый из нас это время отметил Можно было сказать только полфразы, и мы друг друга понимали в одну секунду, где бы ни были; понимали по жесту, по движению глаз вот такая была притирка друг к другу. И была атмосфера такой преданности и раскованности друг другу мы были преданы по- настоящему Сейчас уже нету таких компаний: или из-за того, что все засуетились, или больше дел стало, может быть».