Не лги, она добровольно вышла замуж за него, по воле богов.
Воля богов? К чему эти пустые разговоры? Скифиса должна была принадлежать мне, я должен был получить за неё землю и сокровище, стать одним из самых могущественных вождей. Но, этот иноземец испортил всё. Поэтому я намерен вернуть её себе, несмотря ни на что.
Хотя его отряд в три раза превышал количество воинов Догоружа, но они были на открытом месте, а защитники прятались за повозки, могли легко сократить это численное превосходство, выбив нападавших стрелами.
Ты гневишь богов, ты нарушаешь обычаи наши, позоришь свой род, Догорож взялся за рукоять меча.
Погоди, Камисар положил ладонь на меч Догоружа, это моё дело, и обратился к Анкифасу, зачем нам губить людей, к этому не причастных? Давай сразимся с тобой вдвоём, и пусть поединок решит, кто из нас прав.
Я согласен. Если в этом бою я убью тебя, то Скифиса моя.
Если я тебя, то твои люди уходят.
Право выбора, как будете биться пешими или на конях принадлежит Камисару, ты ведь его вызываешь на бой, Анкифас. Бой до смерти, хмуро объявил Догоруж.
Будем биться пешими, предложил Камисар, сходя с коня.
Будь осторожен, шепнул ему на ухо Догоруж, -от этого негодяя можно ожидать любой подлости.
Камисар взял щит, с вырезами по бокам, и изогнутую саблю, у его врага щит был каплевидный и боевой топор на длинной рукояти.
Анкифас напал сразу, как только его противник спрыгнул с повозки. Но, Камисар был готов к этому, резко ушёл в сторону, прикрывшись щитом. Разозлённый тем, что не удалось поразить противника с первого удара, Анкифас яростно рыча кинулся в новую атаку. Он наносил неистовые удары, которые, впрочем, не приносили никакого результата. Камисар ловко увёртывался, подставлял щит, изматывал противника. Он ждал, когда тот выдохнется, устанет, совершит ошибку, тогда Камисар нанесёт решающий удар.
Взмахнув топором, Анкифас слишком поддался вперёд, потерял равновесия и опустил щит. Этого было достаточно, чтобы Камисар нанёс ему рубящий удар по шее. Тот захрипел, схватился за горло, рухнул на землю.
Подошедший к месту схватки Догоруж, обратился к воинам Анкифаса: «Забирайте его и уезжайте, похороните его как положено. Чужеземец победил честно, вы видели сами».
Скифиса сияла от счастья, она обняла мужа и нежно поцеловала его:
Я верила, что ты победишь.
Что бы ты делала, если бы я проиграл этот бой?
Что делала? она достала небольшой кинжал, висевший в узорных ножнах на её поясе, вот этим кинжалом я бы убила себя.
Дальше они ехали без происшествий они доехали без происшествий, у самой граница Камисар с Догоружем тепло попрощались. Судьба их развела и больше они не встречались.
Незаметно пролетело пять лет после родов. В семье Камисара снова был праздник. Суета во дворце Камисара началась с утра. Слуги накрывали столы, вино разливалось по кувшинам, было пригнано много скота, чтобы их заколоть и раздать мясо бедным людям. Сам Камисар оделся сегодня особенно празднично: в пурпурную тунику и малиновые шаровары с пурпурной полосой. На голове у него был высокий войлочный колпак, с сине-белой повязкой. Что бы скрыть своё нетерпение, он делал вид, что рассматривает свои синие башмаки с загнутыми вверх носками.
Наконец дверь из женской половины распахнулась и Скифиса, в сопровождении служанок вышла во двор. Она была одета в длинное широкое пёстрое платье, расшитое золотом. За руку она держала светловолосого кучерявого мальчика с голубыми глазами, своего сына. Красота матери передалась ребёнку, у него было милое личико с ямочками на щеках.
Из толпы мужчин вышел бородатый грек, с грубым, в шрамах лицом в красивом голубом хитоне и громким голосом возвестил: «Сегодня в доме нашего повелителя большой праздник. Пять лет назад родился его сын Датам. По обычаям, мальчик до пяти лет воспитывается на женской половине, после этого возраста он передаётся отцу».
После этих слов грек взял мальчика за руку и торжественно подвёл его к отцу.
Ласково улыбнувшись, он поднял сына на руки: «С этого дня начинается твоё воспитание, как мужчины. Прежде всего, ты должен научиться ездить на лошади, стрелять из лука, и что самое главное, говорить правду. Всему этому буду учить тебя я сам. Остальному, панкратиону, бегу, владению мечом, знанию языков всему этому, тебя будет обучать грек Гераклион. Я надеюсь, что ты будешь прилежным учеником и не огорчишь меня. А, сейчас, первое твоё испытание, ты должен сесть на лошадь».
К ним подвели гнедую лошадь, Камисар посадил Датама на лошадь, сам взял узду: «Дерись крепче за гриву. Не боишься?», сын отрицательной покачал головой, и тогда отец повёл лошадь по кругу в широком дворе.
Когда поездка закончилась, отец ссадил сына на землю, у того от восхищения сияли глаза:
Можно, я ещё прокачусь? Тольку узду я сам возьму», Датам с мольбой посмотрел на отца.
Можно, Камисар был рад, что сын не испугался лошади, но только не сегодня. Сейчас мы будем учиться стрелять из лука. Для тебя я сделал маленький лук. По мере того, как будешь расти, будет увеличиваться твой лук, и к годам пятнадцати ты уже будешь способен стрелять из настоящего боевого лука.
Так долго ждать? Датам был разочарован, но сегодня мне позволишь стрелять из моего оружия.
Нет, сын мой, сегодня стрелять ты не будешь. Прежде чем стать хорошим стрелком, необходимо научиться натягивать тетиву. Ты должен будешь чувствовать своё оружие, как свою руку. При стрельбе надо много чего учитывать, ветер, расстояние, вооружение противника и прочее. Только так ты станешь великим воином. Но, как я говорил, важнее всего, как воину и как человеку уметь говорить правду.
Ложь есть основа всех плохих качеств человека. Особенно опасна ложь из корысти. Из-за лжи рождается предательство, зависть, ненависть. Истинна похожа ровной поверхности озера в тихую погоду, все предметы отражаются в нём в соответствии со своими настоящими размерами. Ложь подобна ветру, который делает поверхность озера волнистой и невозможно оценить истинные их формы.
Ложь может погубить не только одного человека, но и целое государство. Потому, что правитель будет лгать своим подданным, они же, видя истину, не будут ему верить. В трудную минуту для государя они не встанут на его защиту, и враги без труда захватят страну.
Если же подданные будут лгать своему государю, то он, не зная истинного положения в стране, будет принимать неверные решение, что, вызовет недоверие к нему. И опять, кто пойдёт на защиту такого государя?
Поэтому у нас с ранних лет приучают детей говорить правду, воспитывают отвращение ко лжи к их же благу.
Датам был хорошим учеником, к двенадцати годам достиг больших успехов во владении оружием и управлении лошадью. Особенно ему нравился панкратион
Как то раз, его занятия в палестре были прерваны отцом. Рядом с Камисаром стояла молодая красивая женщина, а возле неё подросток почти одного года с Датамом, но гораздо выше его и крепче.
Отец подозвал Датама и сказал:
Познакомься, это твоя тётя Каниса, жена царя Пафлагонии Тия. А, это их сын Туис.
Я слышал, презрительно произнёс Туис, ты занимаешься панкратионом?
Да, коротко ответил Датам и гордо добавил, мой наставник говорит, что, если бы был греком, мог бы участвовать в олимпийских играх.
Недовольно поморщившись, Туис, прошипел:
Греки известны своей лживостью и преклонением перед своими властителями.
Ты оскорбил моего наставника, а значит и меня, возмутился Датам.
И что с того? Туис равнодушно посмотрел на своего двоюродного брата.
Ты должен ответить за свои слова. Давай поборемся, кто, выиграет, тот и будет прав.
С тобой, что ли бороться? усмехнулся Туис, я сильнее и выше тебя.
Что, струсил?
Даже не думал. Мне просто стало жалко такого замухрышку, как ты.
Так боремся, или ты будешь прикрывать свою трусость словами?
Туис разъярился:
Ещё никто меня ни смел обвинять в трусости.
Тогда снимай одежду и будем бороться.
Туис был, сильнее, но Датам двигался ловко, и все попытки противника схватить его не увенчались успехом.
Сын царя Пафлагонии нанёс удар рукой, но Датам уклонился и ударом ноги в грудь причинил Туису сильную боль. Он схватился за грудь и слегка покачнулся назад, но устоял на ногах. Неудача разъярила его, и он кинулся на Датама пытаясь обхватить его руками. Но, тот увернулся, сделал подсечку и Туис упал на живот.
Датам навалился на него, обхватил противника за шею и провёл удушающий приём. Туис захрипел, поднял, в знак того, что сдаётся большой палец.
Датам отпустил поверженного противника и начал
подниматься. В этот момент Туис, захватив горсть песка, бросил его в глаза Датаму.
Что ты делаешь? возмутился Гераклион.
Тебе какое дело? прохрипел Туис.
Это запрещено правилами, за это наказывают палкой.