Если удавалось выклянчить черешню на палке, свистульку с соловьем, гипсовый брелок и мороженое я чувствовала себя неимоверной счастливицей! Но это было лишь пару раз за все лето, за исключением мороженого. Раз в неделю мы, непременно, бегали в «Трубник», а иногда и вместе с бабушкой тогда кушали мороженое, как в ресторане в креманке, с орехами и шоколадом, запивая это блаженство ситро «Колокольчик» или вишневым! Потом бабуля отправлялась на работу, а мы с Ромкой бежали играть.
Что я только не придумывала! Мы устраивали и наблюдательные пункты в зарослях винограда; и знали, поименно, всех кошек и собак; находили и таскались с новыми щенками и котятами; собирали дикую клубнику, декоративную вишню и смородину, алычу и сливы; бегали заниматься на спортивные лесенки, турники, беговые дорожки. Находили и пару раз змей, не знаю, гадюки это были или ужи нам страшно было их рассматривать, а однажды, одна из змей даже ползла за нами. С криками и визгами мы бросились прочь, а потом еще долго придумывали истории, как она гналась за нами, но мы убежали. Находили ящериц и, естественно, «помогали» им сбросить хвосты, а потом, увидев в программе «В мире животных» ролик про варана, я рассказывала Ромке про несуществующего варана на нашей спортивной площадке, которого «видела», и мы прятались от него в пункте наблюдения. Иногда просили картофель у бабушек и запекали его на берегу моря. В пещеры нам запрещали ходить, из-за их непредвиденных обвалов, однако Ромка подбивал, конечно, заглянуть туда из «спортивного интереса», а вдруг там пираты спрятали сокровища, а мы и не знаем? Но если я дала слово бабушке «не ходить туда», всегда выполняла данное обещание.
Лето было счастливым, насыщенным, ярким и веселым. В августе, на мой день рождения, нас навестили мои родители подарили мне подарки, конфеты и привезли с собой разные вкусняшки и праздничный торт.
А после и летний сезон подошел к концу, лагерь был, практически, готов в следующем году встречать отряды детей. Домой ехать совсем не хотелось, хотя я и соскучилась по родителям и братику. В то время, родители перебрались жить к папиной маме, бабушке Зине, а мне та квартира так и не стала родной. Однако разговоров и впечатлений, о моих лагерных приключениях, хватило до следующего лета
* * *В преддверии лета 1991 года, в мае, мы вернулись снова в «Солнышко». Мне 6. Я немножко подросла, повзрослела и чуточку изменилась. В то лето, дедушка не горел желанием ехать в лагерь, но по настоянию бабули, все же ему пришлось подчиниться.
В «Солнышке» все было прежним, таким родным и знакомым. Зная дорогу, я, не в силах плестись вслед за бабушкой и дедушкой, еще не видя въезда в лагерь, самостоятельно бежала, просто мчалась, навстречу новым приключениям. Мои старые друзья уже приехали также, и с нетерпением, и радостью, встречали меня у ворот. Лето началось!
Однако в июне, сама жизнь внесла некоторые коррективы в наши планы. В один из дней, дедушка немножко приболел. Он чаще обычного оставался в комнате, бурчал, а бабушка, одна, выполняла их совместную работку. Чуть позже, деданя повздорил с бабушкой, и вернулся обратно в Донецк. Мне сказали, что дедушка ногой «накололся на шип розы», сейчас покажется доктору, выздоровеет и вернется назад. «В укол шипом» поверила и бабушка.
Потом мы с бабушкой, очень часто, практически ежедневно, ходили в переговорный пункт, заказывая «разговор с Донецком». После бесед, бабушка раздражалась, злилась, но сути бесед мне не открывала. В один из дней, нас внезапно навестила мама. Мы наспех собрали вещи и, следующим днем, отчалили домой. Было грустно, непонятно, с друзьями толком и не попрощалась, но я, совместно с бабушкой, надеялась вернуться обратно. Не срослось
Глава 6. Я узнала про смерть
По приезду домой, помню слегка похудевшего деданю, странный и довольно неприятный запах в квартире (до сих пор, узнаю его из тысячи); дедушкин крик на бабушку, постоянный вызов, при их ссорах, словно рефери, моей мамы, и я, конечно же, и днем, и ночью, плелась всегда за ней
Я не знала, что это за странная такая болезнь, и почему же деданя, всегда так просивший меня об осторожности, все же допустил свое «ранение розой». Неизвестность про возвращение нас в лагерь Столько было вопросов и не одного ответа.
В один из дней был серьезнейший скандал, и дедушку отвезли на лечение к какой то чудо бабке. Спустя пару дней, мы с мамой поехали его навестить. Я не узнала деданю он был таким похудевшим, обессиленным, с густой щетиной на щеках и бороде, запах от него исходил неимоверно противный, комната была грязной и заставленной чем-то, он уставший и измученный сидел на краешке кровати, бабка лекарка, словно ведьма, не оставляла нас ни на секунду. Мама о чем-то долго разговаривала с дедушкой, и, в тот же день, мы вернулись все вместе домой.
Потом мы с бабушкой, очень часто, практически ежедневно, ходили в переговорный пункт, заказывая «разговор с Донецком». После бесед, бабушка раздражалась, злилась, но сути бесед мне не открывала. В один из дней, нас внезапно навестила мама. Мы наспех собрали вещи и, следующим днем, отчалили домой. Было грустно, непонятно, с друзьями толком и не попрощалась, но я, совместно с бабушкой, надеялась вернуться обратно. Не срослось
Глава 6. Я узнала про смерть
По приезду домой, помню слегка похудевшего деданю, странный и довольно неприятный запах в квартире (до сих пор, узнаю его из тысячи); дедушкин крик на бабушку, постоянный вызов, при их ссорах, словно рефери, моей мамы, и я, конечно же, и днем, и ночью, плелась всегда за ней
Я не знала, что это за странная такая болезнь, и почему же деданя, всегда так просивший меня об осторожности, все же допустил свое «ранение розой». Неизвестность про возвращение нас в лагерь Столько было вопросов и не одного ответа.
В один из дней был серьезнейший скандал, и дедушку отвезли на лечение к какой то чудо бабке. Спустя пару дней, мы с мамой поехали его навестить. Я не узнала деданю он был таким похудевшим, обессиленным, с густой щетиной на щеках и бороде, запах от него исходил неимоверно противный, комната была грязной и заставленной чем-то, он уставший и измученный сидел на краешке кровати, бабка лекарка, словно ведьма, не оставляла нас ни на секунду. Мама о чем-то долго разговаривала с дедушкой, и, в тот же день, мы вернулись все вместе домой.
В июле боли у дедушки усиливались, запах также (еще бы гниющая плоть), он чаще срывался на бабушку, был безумно раздражителен, мама забегала, несколько раз в день, делать ему перевязки. Да и общаться, кроме как с мамой, дедушка спокойно ни с кем не хотел и не мог. Боль давала о себе знать чаще и сильнее. Позже, когда стало ясно, что состояние усугубляется, дедушку отвезли в больницу.
Это был не «шип розы» это была гангрена. Еще вначале всей этой эпопеи, мама показалась с дедушкой в больнице и озвучила объявленный диагноз бабушке. Врачи, сначала, предложили ампутацию пальца на ноге, а лучше стопы, чтоб избежать заражения крови и негативных последствий. Но дед был очень упрямым, и быть «инвалидом» ни за что не захотел! А гангрену, увы, по иному не лечат
Потеряв уйму времени у той бесполезной «чудо бабки», с ее никому не нужными припарками, растирками и отчитками, уже в июле, когда деданю доставили в больницу, вопрос стоял об ампутации полностью всей ноги, включая и бедро. Гангрена расползлась по ноге, словно «стрелка» на капроновых колготках.
Но видя настрой больного, с целью сохранения конечности, было предложено новейшее медицинское «достижение» гангрену предложили лечить методом «иссечения». Естественно, этот метод и был испробован. Только никто не обратил внимания на свертываемость крови у больного, и на то, что у дедушки уже был сахарный диабет. В ночь после проведения процедуры «иссечения», он просто истек кровью.
Практически все время пребывания дедани на стационаре, в больнице, его не покидала моя мама. Бабушка проведывала, мама, имея на руках двух крошек детей, там жила. На мой взгляд, это неправильно, когда полностью все заботы, при живой супруге, об отце, возлагает на себя ребенок. Маме в этой жизни досталось. Она умеет решать проблемы и жизнь, не жалея ее, подкидывала «проблемки» снова и снова Бабушка же сначала была «за мужем», потом «за дочкой», и важные решения никогда в своей жизни не принимала.
Сколько времени дедушка находился в больнице ровно столько я горела желанием его навестить! Мне этого очень хотелось, и мама пообещала «завтра, 11 августа», взять нас с собой. О, мы с моей второй бабушкой, папиной мамой, Зинаидой Павловной, проснулись ни свет, ни заря. Умылись, позавтракали, как вдруг, раздался телефонный звонок. Это была мама. Бабушка ее слушала, лицо становилось серьезнее и серьезнее и, к концу беседы, бабушка присела.
Закончив диалог и положив трубку, бабушка попросила нас также сесть на софу, и сообщила, что в больницу ехать уже не надо, мама скоро приедет также, и дедушку мы увидим, но чуть позже и уже в последний раз. Так бывает иногда, люди уходят. Вот так и дедушка ушел. Нам нужно будет с ним попрощаться, он уже не сможет с нами говорить, но сможет слышать нас. А потом деданя уйдет из нашей жизни навсегда, однако мы сможем помнить его и, иногда, навещать место его захоронения.