Что каждому он чашу переполнил
Избыточностью праведных даров,
Где гнёт, летящий в самоотражанье,
Надёжнее искусных докторов».
13 «Вот странное какое наказанье
Быть антиподом самому себе.
А тот, второй?» «Его предначертанье
Комедию играть в пустой гульбе.
В той жизни он занудством отличался,
Пластинки пересчитывал в грибе».
А наш челнок спрямлял причуды галса,
Пронизывая Средние века,
Уверенной рукою управлялся
Искуснейшего в мире седока.
Мы приближались к новому светилу,
Ещё не прояснённому пока.
25 Неясное предчувствие сулило
Какой-то неразгаданный подвох.
Но тут звезда смущенье проявила,
Лучи померкли, и раздался вздох
Я поглядел на Пушкина тревожно:
Он улыбался, как бессмертный бог.
Багрянец растворился невозможный,
Шатёр пирамидальный обнажив.
Ко входу мой гребец пошёл надёжно,
На утлый чёлн кормило отложив.
И мы вошли в роскошное жилище
Обманчивых надежд и сладкой лжи.
37 Стол. На столе нетронутая пища,
За ним очаг. У очага она,
Вид делает, как будто что-то ищет,
В задумчивость почти погружена.
Вдруг взор её наполнился тоскою,
Как иногда после хмельного сна.
Глаза прикрыла тонкою рукою
Слегка жеманно, но без суеты,
Промолвила: «Со звёздною рекою
Смогли добраться вы до темноты».
А Пушкин мне: «Приветствия бывают
Полезней, чем дарёные цветы,
49 А ягоды чуть позже собирают
Всё, как и там. Садись-ка ты к столу,
Ведь редко кто гадалку навещает.
Смотри, картишки пыльные в углу.
Я чаю, ты нас видела в оконце,
Ревнивая к родному ремеслу.
Поворожи, Эстелла, незнакомцу.
Не знает он, что ждёт нас впереди,
Поскольку не познал дороги к солнцу,
Хоть долгий путь остался позади.
Adieu», и он, откинув полог, вышел.
Безмолвно сердце дрогнуло в груди.
61 «Твои переживания я слышу.
За семь веков здесь не было гостей
Издалека. Взбираться же на крышу
Небезопасно для моих костей?
Пусть даже в ожидании земного
Каких же от меня ты ждёшь вестей?
Быть может, неожиданного слова
В такой далёкой для тебя глуши
Придвинься ближе. Я сказать готова,
А правду или нет ты сам реши.
Попутчик твой небесная награда,
Что есть то есть, хоть иногда грешит.
73 Грядёт тебе высокая преграда,
Когда умчитесь вы за далью даль.
Слова, слова извечная отрада.
Слова, слова извечная печаль
Теперь ступай и помни нашу встречу.
Когда-нибудь увидимся. Прощай!»
И было мне тоскливо в этот вечер.
А впрочем, день ли, вечер всё одно,
Когда влекут и запахи, и речи,
Как в будущем невиданном кино.
И было страшно. Но уж коль назвался,
То папе Карло будет не смешно,
85 Что из полена голосок раздался
Но этот беспричинно длинный нос,
Что полонез не отличит от вальса,
Владельцу своему успех принёс.
Ещё принёс он хлопоты пустые:
Пиявки, бороды, собачий хвост
91 А, главное, свободную стихию!
Глава 9
(1478 г.)
1 Мой Проводник стоял в смиренной позе,
Покусывая ногти. Смуглый лик,
Знакомый нам в поэзии и прозе,
Был непривычно мрачен. Словно пик,
Вздымаясь над окрестными горами,
В ненастную погоду вдруг возник.
«Печалишься прощальными дарами
Что толку в этой бренной суете?»
«Помилуй, Александр Сергеич! Даме
Негоже быть одной, как сироте,
Учитывая род её занятий
Не слишком благодушных во Христе».
13 «Не нам судить о промысле понятий,
Красавице Эстелле ворожа.
Хоть это, согласись, весьма занятней,
Чем голым задом тормозить ежа
Однако, результат не столь плачевный,
Скажу, Платоном нынче дорожа.
Неужто ты попался, как в харчевне,
На взгляд официантки молодой?
А ведь она по прихоти вечерней
Гадает над нечистою водой.
Я разумел, что глупое гаданье,
Лишь анекдот с седою бородой».
25 «Мой милый классик, выслушай признанье
Не ветреной, но рвущейся души,
Отягощённой разочарованьем,
Которое разрушить не спеши.
Хоть в горней выси помыслы высо́ки,
Да помыслы сдаются за гроши.
Какие вдохновенные истоки
Заложены создателем всего
В сокровища, что с виду недалёки.
А в сущности так копии его.
И мне гадалки речь без перевода
Понятна. Но не более того.
37 Искать причину странного отвода
Не буду, но согласия не дам.
Уж видно такова у нас порода:
Являть собою восхищенье дам.
Ведь нам другого, в сущности, не надо,
Каким бы длинным ни был счёт годам.
Слова, слова извечная отрада,
Слова, слова извечная печаль
И чудится мне острая досада
В её последнем возгласе Прощай!
Пусть знания мои не столь обширны,
Пусть я с мушкетом спутаю пищаль
49 За ширмой слов душа стоит без ширмы,
Как цапля неприметна в камышах,
Как точка пропечатана не жирно,
Как некий самородок в голышах
Откинь ту ширму, и тогда нагая
Душа назад не сможет сделать шаг,
Но лишь свои объятья предлагая,
Тогда тебе за поиски её
Я, может быть, невнятно излагаю?»
«Понятно мне стремление твоё
От бремени скорее разрешиться
И предъявить на свет не мумиё,
61 А то, чем сможешь в старости гордиться
С достоинством исполненных трудов
Продленьем неба, словно мы, как птицы!
Таков удел и замысел таков».
Обрадован я был его смекалкой,
Признаюсь честно, без обиняков.
Все ж эта португальская гадалка
Не шла из головы. Каких преград
Не одолеет «звёздная каталка»
Найти сейчас ответ я был бы рад.
Но время простиралось незаметно,
И новый открывался нам парад.
73 Парад планет. Похоже на приметы,
Выстраиваясь цепью золотой,
Овеществляли странные предметы
С дымящейся по центру пустотой,
Но не было в них пламени пожара,
И не было в них солнечности той.
С могучим стоном наш челнок зажало
Меж глыбами щемящей белизны,
А в сердце будто остриё кинжала
Вонзилось от пронзившей новизны,
И грудь обволокло давленьем страшным,
И потянуло к центру кривизны.
85 Тащило. Словно к временам вчерашним
И памяти бесчисленных потерь,
Как на потеху униженьям зряшным,
Как на потребу сумрачных затей
У чёрных дыр высокая преграда
Успел лишь догадаться я теперь.
91 Была ль гадалка той догадке рада?
Глава 10
(1483 г.)
1 Тоскливый плен. Безмолвный, протяжённый.
Тоскливый плен, до судорог ума
Планидою своей сопровождённый
Без передряг последнего письма.
Когда идёшь по колее привычной,
То жизнь воспринимаешь задарма.
Но этот случай не совсем обычный,
То честь, что оказали небеса,
Приняв в себя подобную добычу,
Как гения в сопровожденье пса.
Одна беда, что пес-то беспородный.
Пусть шьёт генеалогию попса,
13 Того гляди и выпрет, как народный,
Какой-то отпрыск. Ну, да иже с ним
О чем я, боже? Этот мир холодный
Сведёт с ума давлением своим.
Вот Одиссей, он тоже был пленённым,
Потом ещё какой-то Эфраим
Томиться ли, от страсти воспалённым,
Или влачить цепные кандалы,
Но видеть небо взглядом утомлённым,
Обшаривая тёмные углы.
А в этой темноте, как в преисподней.
И нет для преисподней в том хулы.
25 Когда бы был хоть внуком воеводы,
Или в родстве не дальнем состоял,
То, может быть, в грядущее сегодня
Меня военкомат забраковал.
А там, глядишь, и должностишку б дали
Не загудел бы под девятый вал
Но мудрые советы запоздали.
Какой сегодня год и день, и час?
Кто здесь ещё? Хоть голос бы подали
Да, весело здесь, кажется, у нас.
Ведь новую квартиру получаю,
Но разве есть в ней свет, вода и газ?
37 Пускай хотя бы старый термос с чаем,
Вот только в гости не к кому пойти.
Одно приятно, что не докучают
Доглядом пошлым посреди пути
И даже не грозят переселеньем
Туда, где и теляток не пасти.
А всё же здесь не густо с населеньем
Но Пушкин, с ним-то что произойдёт?
С его неповторимым удивленьем
Куда-то этот случай заведёт
Пожалуй, что ему сейчас не легче,
Чем, после смены вырвавшись, завод
49 В автобусе сминает спины, плечи,
От сумок отрывает ремешки,
Кого-то мимоходом и калеча,
Пускает в ход крутые кулаки
А пуговицы с мясом вырывает,
И дверцы расщепляет на куски.
Уж лучше там, где забивают сваи
И жгут прямым глаголом белый свет,
Чем здесь, где зло лицо своё скрывает
Пусть даже от пленённых непосед.
И тут раздался голос, голос ада,
А это не подвыпивший сосед:
61 «Тебя пленил Великий Торквемада!