Испанской инквизиции глава.
Пока ещё горит твоя лампада
Услышишь ты зловещие слова,
И с трепетом замедлится дыханье,
И дерзкая поникнет голова.
Ты чувствуешь вокруг благоуханье
Огромнейшего месива сердец,
Немеют губы от пересыханья,
А скоро превратятся в холодец
Иные здесь пощады не просили,
Но ни один не выжил молодец!
73 Вот здесь темно и душно, как в могиле,
Что в прожитых, что в нынешних веках.
Я знаю о своей могучей силе,
Внушающей безропотность и страх.
А где-нибудь найдутся и гурманы,
Что даже купят твой безмолвный прах.
Страдай и жди багрового тумана
От поцелуев радостных костра,
Где жалобные вопли басурмана
Так обожает слушать детвора,
Привычная к подобным развлеченьям
И ждущая их с раннего утра».
85 И не было конца моим мученьям
Да что мученья в звёздных потрохах
Одни непреходящие сомненья,
Внушающие непомерный страх,
Что так бесславно кончится прогулка,
И не смогу увидеть рай в огнях,
91 Иль что другое больно в склепе дуло
Глава 11
(1490 г.)
1 Со скрежетом проржавленной пружины,
Врезающейся в зубы и гортань,
Раскрылась рядом дверь до половины
Оскалом дурно пахнущего рта
Вошла бритоголовая громада,
Ведомая посредством живота.
Передо мной был Томас Торквемада
Как лгут порой источники ума,
Основываясь на манере взгляда,
Что полнота, как доброта сама,
А худоба всегда злобней отравы.
Так утверждал и Александр Дюма
13 Мои друзья, к примеру, худощавы,
Скромны лицом, но даром, что в летах,
Ещё побегать могут за оравой
На пляже и схоронятся в кустах,
Играя с вами в прятки. Эко диво,
Что нечему болтаться в животах.
Ну, разве только по бокалу пива
Себя блюдём. Но мой психоз прошёл,
И я распетушился говорливо.
Как выбрать наименьшее из зол,
Когда попал в капкан во тьме дорожной?
Но времени катилось колесо,
25 Подталкивая к пропасти, возможно,
И гнев на милость, видимо, сменив,
Тюремщик мой промолвил осторожно:
«Ты, как я вижу, прячешь страх в тени,
Недолго помолчав, ещё добавил,
А я своими пытками ревнив,
И только лишь они не знают правил.
Ответь мне сразу на простой вопрос:
Кто совершить сие тебя заставил?»
Ах, как мне не хватало папирос
Хоть вредная до крайности привычка,
Но как не загонять себя в психоз
37 Для многих в повседневности обычный
«Я здесь по воле вредности своей,
И вовсе не нуждаюсь в перекличке».
«Ты думаешь, что я, слепой злодей,
Свечу не отличаю от огарка?
Явиться от живых ещё людей
Не мог ты сам без внешнего подарка.
Хоть проку от тебя на дохлый пшик
Ты нёсся так, что небу было жарко.
Коль с помощью чужой сюда проник,
Скажи: кто этот доброхот небесный,
И я его возьму за воротник».
49 Тут он осёкся. Искрой бестелесной
Сверкнула молния, как связь времён,
И я нашёлся возгласом чудесным:
«О, милый друг, ты здесь!» «И ты при нём!
Хотя, признаюсь, я струхнул немного,
Когда потерей был обременён.
Но сча́стлив тем, что прочь ушла тревога.
И думаю, давно уже пора
Прибраться у небесного чертога
И смрад отвратный выместь со двора.
Ведь многие из сущих позабыли
Про этого бильярдного шара́.
61 Пусть катится! Как некогда отбыли
В безвестность Сотворящего миры:
Убийца на украденной кобыле,
Чиновник, вымогающий дары
Здесь высветится новое пространство,
И след исчезнет чёрной той дыры».
Меня не покидало постоянство
Безграмотности дерзостной моей,
Какое бы эффектное убранство
Не придавало видимости ей
Всё мучили бездонные сомненья
И глубина сжигающих страстей.
73 И задан был вопрос без промедленья:
«Мой храбрый Прометей, какой же прок
Достаточен для удовлетворенья
Того, кто получил столь злой урок.
Корысть какая и цена какая
Для выпекающего сей пирог?»
«Вселенная от края и до края
Не только добродетелью полна.
По принципу отхожего сарая
Миазмами порой заражена.
Пусть под одним окном алеют розы,
А под другим одна лишь грязь видна.
85 Поэтому, какие бы угрозы
Ни возникали, чередой гремя,
Имей свой взгляд на мхи и на мимозы,
На зло и притягательность огня
На зло и притягательность огня
Но лучше отдохни от передряги,
Чуть позже всё узнаешь от меня».
91 Уставшему ли мыслить об отваге
Глава 12
(1512 г.)
1 И будто запыхался там не я ли,
Когда себя в челнок переносил.
Покачивало нас, а мы смеялись
Легко смеяться тем, кто полон сил.
Мы победили силу притяженья,
И ни один пощады не просил.
Мешало только головокруженье,
Ведь раньше и помыслить я не мог,
Что в звёздной качке сложатся движенья
В немыслимый балет обеих ног.
«Присядь-ка лучше, не части́ с дыханьем,
Здесь чистота, а не столичный смог.
13 Сейчас преодолеем колыханье
От звёзд, что вновь свободу обрели:
Охотники, лифтёры и дехкане
Уже свои созвездия нашли.
Наш путь пока растянут ненадолго
Тенетами космической пыли».
«Так что, Марцел Гули не верен долгу?
Иль космос на участки поделён
Хапугами, как побережье Волги»
«Один растит зерно, другой паслён,
У каждого отдельная задача.
Коль ты в науках высших не силён
25 Не торопи нежданную удачу.
Я, впрочем, обещал тебе рассказ
И с картой странствий, помнится, в придачу.
У тех, кто был в плену хотя бы раз,
Отметиной на веки вековые
Отобразится выраженье глаз,
По-здешнему мерцанья огневые.
У чёрных дыр стезя невелика:
Притянут тех, кто гнуть привычен выю,
Лгать, предавать, украсть из кошелька,
Тогда они сжимаются до точки
И выпадают в тёмные века,
37 Где и хранятся, словно сельди в бочке.
Но если дух неукротимый в сеть
Поймают неизбежны заморочки.
Там больно будет глазу поглядеть,
Когда они сверхновою взорвутся».
«А пленники?» «Они покинут клеть
И будут невредимы, как на блюдце.
Но взрывы эти, превратившись в пыль,
В подсумке у Марцела соберутся.
По нраву ли тебе такая быль?»,
Закончил он, рассказом оживлённый
И глянул, будто вёл автомобиль,
49 По сторонам дороги просветлённой.
Решился я ещё вопрос задать:
«На этой, звёздами переплетённой,
Дороге вдруг отыщутся стада
Ещё таких же, темнотой воспетых,
Как этот инквизитор?», Угадать
Ответ я смог на проблеске рассвета,
Но шедшего не снизу, а с боков.
Там, небо озаряя, шли кометы,
Несущие прибывших новичков.
«Пути Вселенной неисповедимы,
Но это наш закон. И он таков».
61 Мне Пушкин пояснил. Промчавшись мимо,
Ушли кометы кривизной орбит.
«Как много зла в сердцах неукротимых
Мы носим неизбежностью обид,
Порою, и трагедий человечьих.
Но это нас никак не укротит.
И в этом прелесть жизни и беспечность,
И в этом же угроза бытия.
Беспутною зовётся в просторечье
Обычно неразборчивость сия.
Коль совесть не воспитана с годами
За это наказуема семья!»
73 «Так все пороки рождены не нами?»
«И нами, и до нас, и после нас.
Пойми, что вечность создаём мы сами
И надобно увидеть без прикрас
Деяния свои на бренном ложе
Безумства и пылающих проказ.
Мы созданы не ангелами всё же,
Такая ипостась нам не с руки.
Лишь сущность неба выжить нам поможет,
Срывая возбуждений лепестки.
Но мы слабы в потугах совершенства,
От коего безбрежно далеки.
85 Но оставлять в неведенье блаженства
Соратника, как алчущего пса,
Преступное деяние агентства,
Которому подвластны небеса
А вот звезда, поменьше, чем другая,
Но тоже сотрясает небеса.
91 Давай-ка облетим её по краю»
Глава 13
(1429 г.)
1 Настойчиво, хотя и не со злости,
Меня взяла обида за грудки:
«Зачем же мы на давешнем погосте
Гостили у испанца? Не с руки
Нам было что ли повернуть с дороги,
Хотя б на градус, это ж пустяки,
Зато такой бы не было мороки
И всё путём» «Шалишь, браток, шалишь.
Когда бы не уверенность в итоге
И в том, что ты отменно устоишь,
Сидеть тебе б у тёплого камина
И наблюдать, как кот гоняет мышь,
13 Заплесневеть и сгинуть! Что за мина,
Которую подводят под себя
Поклонники словес неутомимых,
Повсюду рассыпая и дробя
Причудливые выдумки досуга.
Но разве то касается тебя?»,
Он глянул вопросительно упруго
Под маскою лукавства своего,
Как будто тайно взвешивал для друга
Минутную растерянность его