Благодарю, мой фюрер! дрогнул голосом и костылём новоиспечённый фельдмаршал. Вскоре звуки шагов и стук дерева затихли и фюрер смог, наконец, всецело отдаться прострации
Глава тридцать четвёртая
Все в сборе?
На правах основного докладчика Черчилль строгим взглядом «прошёлся по головам» присутствующих. Вопрос был излишним: присутствовали все даже те, кого и не приглашали. Главное, «нашли время» работники штаба Эйзенхауэра и все командующие армейских групп и их начальники штабов. Дополнительно премьер настоял на присутствии начальников разведки, как штаба Главкома, так и штабов групп. Вопрос предстояло решить судьбоносный: что делать с русскими? И Черчилль не стал тянуть с его постановкой. Вопрос шёл первым, главным, единственным и «без редакции».
Итак, что будем делать с русскими, господа?
Господа моментально пришли в рабочее состояние. К такому вопросу каждый из них был подготовлен не только ходом последних событий, но и личной биографией. Каждый был уверен в том, что подъём вопроса необходим исключительно для того, чтобы оперативно положить его вместе с русскими на лопатки.
Убедившись в готовности аудитории, Черчилль начал «разворачивать тезис».
К сожалению, вопрос Берлина уже не стоит перед нами, господа Потому, что он не стоит уже и перед русскими. Не стоит вместе с Берлином, который уже падает, и окончательно падёт со дня на день. И произойдёт это без нашей помощи. Мы пытались оказать её
Русским? удивился генерал Деверс, самый «не посвящённый» из всех.
Себе! невесело усмехнулся Черчилль под понимающие усмешки присутствующих. Но, увы: русские оперативно разобрались в наших намерениях и помощь вернули вместе с помощниками. Все вы, конечно, уже в курсе того фатального, я бы сказал, недопонимания, которое постигло генерала Симпсона. Мы были оскорблены в лучших чувствах. Не по отношению к русским по отношению к демократии. В итоге вояж Симпсона увенчался лишь очередной партией соискателей на постановку на котловое довольствие. Берлин остаётся
Черчилль усмехнулся явно по адресу Геббельса, автора лозунга, начало которого он только что невольно озвучил.
Nein, meine Herren: Berlin bleibt keine deutche russische!
Жизнерадостного смеха не последовало: не было основания.
Но жизнь продолжается, джентльмены! На повестку встаёт вопрос более важный, чем Берлин: судьба Европы.
Присутствующие оживились: не всё так плохо.
Конечно, покривил лицом Черчилль, многое уже потеряно. Хотелось бы надеяться на то, что небезвозвратно, и мы будем над этим работать. Но факт остаётся фактом: значительная часть Европы находится уже под пятой Сталина! Польша, Болгария, Румыния, большая часть Венгрии, половина Австрии, часть Чехословакии, половина Германии! Русские просочились даже в Норвегию, Данию и Югославию! Это, господа, не катастрофа, но приятного мало!
Как заправский оратор «советского образца», Черчилль поработал с графином и стаканом.
Это, так сказать исходные данные, материал к размышлению. Нам с вами надлежит, если не решить задачу немедленно, то хотя бы нащупать варианты решения. Итак, мы с генералом Эйзенхауэром
Не испрашивая согласия Главкома, Черчилль решительно «впряг» того в одну с собой упряжку.
ждём ваших предложений.
Первой, как уже нередко бывало, поднялась рука Брэдли. За ней всё остальное.
Я думаю, господа, ни для кого из вас не является секретом мнение генерала Маршалла. Он доложил президенту о том, что война с русскими в настоящее время не представляется целесообразной ввиду невозможности достичь победы.
Словно танк орудийную башню, Брэдли развернул голову в сторону Черчилля.
Насколько мне известно, фельдмаршал Брук придерживается аналогичной точки зрения. И не в одиночку, а в составе комиссии, которой Вы, сэр, поручили основательно проработать этот вопрос. То есть, возможность открытия боевых действий против России. Или я ошибаюсь?
Черчилль поморщился: ох, уж, этот Брэдли! Вечно он наготове со своей «ложкой дёгтя»! Хоть бы раз «обнёс» начальство!
Не ошибаетесь, генерал! Но сейчас мы обсуждаем не этот вопрос, который, я надеюсь, ещё не закрыт окончательно. Сейчас мы обсуждаем вопрос противодействия русским относительно мирными средствами. В основном маневрами, как военными, так и дипломатическими. Прежде всего военными: только они смогут обеспечить успех маневров дипломатических. Надеюсь, никого из вас не коробит моя откровенность? Никто не собирается протестовать доводами типа «Русские наши союзники»? Никто из вас не «порозовел» за последнее время?
Черчилль волновался зря, как по всем трём вопросам сразу, там и по каждому в отдельности. Аудиторию составляли люди, верные своему классу, который с классом пролетариев даже рядом не стоял.
Брэдли невозмутимо пожал «древнеримскими» плечами.
Я всего лишь констатировал факт, а заодно призывал к трезвому взгляду на вещи.
Черчилль не выдержал.
В таком случае, разрешите Вам помочь, генерал по части отрезвления взглядов! Небольшая, такая, историко-географическая справка, поясняющая, отчего мы вынуждена действовать так, а не иначе. Итак, вот краткий перечень наших несовпадений во взглядах с русскими: Болгария, Венгрия, Румыния, Финляндия, Польша, Югославия, Чехословакия, Германия! Я подчёркиваю, господа: краткий ведь есть и другие «места нестыковок»! Но эти самые острые, самые бросающиеся в глаза. И наши взгляды на карту не совпадают исключительно из-за того, что не совпадают взгляды на демократию. Русские либо уже поставили, либо намерены поставить во главе этих стран своих людей. Людей, которые будут проводниками идей Коминтерна!
Коминтерна не существует уже два года, «нанёс удар вразрез» Эйзенхауэр. Как и все военные, он не терпел, когда политика грубо вмешивалась в дела армии, да ещё с намерением подчинить её себе.
Это не принципиально! махнул рукой Черчилль. По лицу его было видно, что такая демонстрация безразличия далась ему нелегко: премьер не любил, когда его «ставили на место», тем более, когда определяли это место в углу. Важно, что всё это люди Кремля, которые будут проводить его политику вопреки интересам демократии и цивилизации!
Эйзенхауэр ещё раз поморщился специально для Черчилля. Это был явный призыв формата «Аркадий, не говори красиво!» И правильно: военному человеку «политинформация» нужна лишь как преамбула к точному и недвусмысленному приказу. Поэтому она и сама должна быть точной и недвусмысленной.
Видя такое катастрофическое недопонимание, Черчилль заскрежетал зубами и уже не в душе.
Захватив пол-Европы, Сталин обеспечит себе плацдарм для броска в любом стратегическом направлении! Я всерьёз опасаюсь, не двинется ли Красная Армия к Северному морю или водам Атлантики? Франция, Италия, Турция кандидатов на русское вторжение, хоть отбавляй! И, если мы будем всё время предаваться умозрительному философствованию, то отрезвление наступит в русских лагерях, где-нибудь в Сибири! Нам уже сейчас и со всей решительностью нужно дать понять русским, что так дело не пойдёт: или вы договариваетесь с нами, или «по-хорошему» будет ещё хуже!
В зале рассмеялись: Черчилль умел разрядить обстановку. А сейчас он ещё и вовремя это сделал: народ как-то «не проникался осознанием». Теперь нужно было решительно «ковать» хорошо разогретое «железо» соратников.
Президент Трумэн на днях заявил мне: мы не установим с этими странами дипломатических отношений до тех пор, пока их правительства не будут реорганизованы так, как нужно нам!!!
Заметив, как поморщился Эйзенхауэр, Черчилль немедленно кинулся в контратаку:
Грубо? Да! Прямолинейно? Да! Но только так нас могут услышать и внять нашим доводам! Увы, русские не понимают никаких иных доводов, кроме стального кулака. Кстати, текст не мой: автор всё тот же президент Трумэн! Но как его не поддержать, если его устами говорит сама истина! Мы не можем не настаивать на реорганизации просоветских режимов Польши и Югославии! И именно сегодня! Потому, что, как сказал один джентльмен: «Вчера рано, завтра поздно, значит сегодня!».
Военные совсем не по-военному поаплодировали докладчику: лёд недоверия был сломан. Хоть и англичанин, а мысли вполне здравые!
Разрешите? поднял руку генерал Паттон. Я человек военный, и предваряться вводными словами не привык. Поэтому я скажу прямо: я полностью разделяю точку зрения мистера Черчилля. Русские были нашим союзником вчера. Но ситуация меняется, а вместе с ней меняются и сами русские. Прежде всего, по части аппетитов. Нет, чтобы остановиться на своей границе, раз, уж, нас подвели немцы, так они полезли в Европу! И не только полезли, а расползаются по ней, как тараканы! И, если меняется всё и ситуация, и русские почему мы не должны менять своё отношение к ним?! Если мы сегодня не предпримем решительных мер, завтра будет поздно: вся Европа окажется под пятой Сталина!
Что Вы предлагаете? нахмурился Эйзенхауэр. Он не любил, когда подчинённые высказывали мнение прежде начальства.