«Пойдёт», промычал Гёц в ответ и качнул головой, чтобы совсем всё стало ясно.
Сфокусировав взгляд на приунывшей и попритихшей части круга, он поднял руку вверх и громко проговорил, когда гомон прекратился и за спиной:
Уф-ф Вы! Когда этот хер моржовый очнётся, передайте ему, что барон ждёт свою долю до заката!
Он моргнул, сгоняя пелену с глаз, и угрожающе прищурился на самогонщиков. Как они смотрят? Со страхом, или едва сдерживают злобу?
Эй! Я понятно выражаюсь?!
Да, Гёц, мы усекли!
Смелость взял на себя низенький солдат в зелёном чепце. Его имя болталось где-то на краю памяти и никак не шло на ум, но это и не важно.
Наклонив голову, Гёц сплюнул скопившуюся во рту слизь с мощным привкусом железа. «Вот же срань Бёльсова!» с отвращением подумал он, наблюдая за мерзкой тягучей ниткой, свесившейся от нижней губы до колен, и нетерпеливо утёр рот запястьем.
О, мой герой! едко оценила Эрна и осторожно потянула его в сторону выхода.
Шульц мягко высвободил локоть кажется, он всё же сумеет пройти ещё десяток-другой шагов самостоятельно. А там, глядишь, не придётся обратный путь проделать у Берта на плечах.
Всё, война закончена на сегодня! крикнул он уже своим.
Одобряющий гул был ему ответом. Но стало бы куда веселее, догадайся кто-нибудь тряхнуть кошель с выигрышем.
***
Да благословит Единый кулак Короля Треф и его железную башку! воскликнул Носатый Колум со стола, размахивая звенящим мешком с мелочью.
Трефы дружно замолотили кружками, создавая триумфальный шум щитов и мечей они сроду не имели. Более многочисленные громилы Даголо поддержали нестройным гулом одобрения и смешками.
Гёц лениво помахал куском сырого мяса и приложил его обратно к лицу. Со скамьёй под задом и кружкой пива в руках он почти мог почувствовать себя в порядке. Только бы теперь не дёргаться.
Молодца, Готфрид, хорошо выпендрился, заметил Карл и отсалютовал кружкой.
Я прям до усёру счастлив, как видишь. И вообще, кто это говорит? Шульц демонстративно провёл рукой перед глазами. В глазах дым стоит до сих пор. Эрна, это ты?
Нет, я здесь, подала Эрна голос сбоку. Ты б ещё с Мюнцером нашего принца спутал!
От улыбки её лицо становилось почти приятным, но уж точно не женственным. Короткий приплюснутый нос, подбородок широкий и сильный, разве что только без щетины, высокий лоб словно делит надвое уродливый косой рубец явно не от пьяной драки след. Если смотреть издали, и не скажешь, мол, «экая баба страшная» обычный душегуб в чулках, потёртом бычьем колете и при мече, даже голос невысокий и резкий. У башмачников и медников, к которым она приходит за долгами, похабные мысли вряд ли случаются.
Франт двумя пальцами заправил длинную светлую прядь за ухо и бросил в женщину сухарь.
Зря ты ёрничаешь, добавила она, смеясь. Мюнцер получил по морде, бухтеть больше не будет. Старик и дальше будет получать долю и бренди. Чего рожу кривишь?
Да, на какое-то время его присмирили, проворчал Карл в ответ. А через месяц снова в бутылку полезет. И мы снова попрёмся всем Грушевым Садом на матч-реванш?
Гёц вдруг обнаружил, что от слова «реванш» его слегка подташнивает. Что-то новенькое может быть, возраст сказывается?
Эрна сжала пальцы в кулак и жёстко произнесла:
Реваншей не будет. Ещё одна выходка и я лично засажу ему в глаз из арбалета.
Угу, пробормотал Шульц из-за мясного ломтя. Никто не скажет, что его не предупреждали. И у остальных меньше будет охоты бегать на поклон к Тиллеру или другому какому бесу.
Её не было бы вовсе, устрой мы показательную порку, возразил Карл.
Порой казалось, ему не терпится тоже как-нибудь попортить смазливое личико, чтобы поднабрать солидности. Бледный, с тонкими чертами и низкими скулами, он больше походил на кальварского дворянина, чем папашу-южанина кроме, конечно, больших синих глаз и страсти вырядиться так, чтобы все обалдели.
Будь Готфрид человеком более сентиментальным и наивным, мог бы, пожалуй, разглядеть на месте младшего Даголо меньшого брата, не так давно вышедшего из поры юношеских кутежей и выходок и теперь рвущегося себя проявить, сходу набить очков новеньким мечом. «Знаю, что ты жаждешь украсить башмаки чужой кровью, сказал бы он ему, но, если надеешься занять место папки и стать настоящим бароном, пора бы начать соизмерять варианты».
Ну, или как-нибудь попроще и покороче. Казалось бы, разницы между ними всего лет шесть, но и того довольно, чтобы приходилось цедить слова средним ситом. Понятно, если ещё надеешься, что их не пропустят мимо ушей.
Но Карл Даголо не был его младшим братом, а значит великие мудрости лучше оставить при себе.
Вот и мяфо! громко прошамкали у Шульца над ухом.
Скособоченный лысый старичок ловко подсунул румяные отбивные женщине и франту, а после замер с самым большим и сочным куском в руках.
Гоффит, ишо есть, шем шефать?
Делец оскалился полным рядом зубов.
Зубная Фея его пока бережёт, хмыкнула Эрна, осторожно тыкая ножом в дымящееся мясо.
Старичок широко улыбнулся в ответ, демонстрируя несколько кривых жёлтых отростков, которые только чудо в дёснах удерживало. Вилли-Мясник был лучшим кулачным бойцом в пору их с Даголо-старшим молодости, а потом случилось страшное он постарел, не отыскав занятия получше.
Впрочем, Вилли так лучился жизнелюбием, будто о большем и не мечтал. Но его четыре зуба, трижды переломанный нос, не разгибающаяся рука и прыгающая походка наводили Готфрида на определённые размышления. Например, о том, как он жрёт проклятое мясо, которое обожает до визга? Неужели даёт жевать собаке, как болтают?
Некоторые ответы лучше не знать, пожалуй.
Спасибо, Вилли, отбил так отбил, как всегда, сдержанно поблагодарил Гёц. Мясник хехекнул, фамильярно хлопнул его по плечу и поскакал обратно на кухню.
Эй, Вилли! крикнул Колум вдогонку. Десять к одному на поросёнка!
Тфа шуба штафлю! бодро отозвался старик, вызывая очередной приступ хохота.
Шульц проводил его мрачным взглядом и отхлебнул из кружки.
Кажется, пора завязывать с кулачными боями. Пока могу ходить прямо и есть по-людски.
Ха, это-то, скорее, заслуга Дворбака, усмехнулся Карл. Каково, интересно, позволять цвергу шерудить у себя во рту?
Не терпится узнать могу дать повод, бесцветно ответил Гёц и бросил сырое мясо на стол.
Цверг, не цверг, лесная фея или ещё какая диковинная скотина какая к Бёльсу разница? Это же Кальвар, если хорошо умеешь делать своё дело никто не спросит, растёт ли борода у твоей мамаши и сколько клиентов у неё бывало за день. А Дворбак при всей незамутнённо цвергской наружности зубы ставил лучше, чем любой умелец нормального роста отсюда и до самого сердца империи.
Носатый, поди-ка сюда! крикнул делец, подцепил отбивную ножом и осторожно опробовал зубы на краешке куска.
С неудовольствием он отметил лёгкую боль в дёснах. Явно ещё пару дней будет донимать, и всё же она не помешает ему сжевать проклятый шмат мяса, как подобает победителю и состоятельному кальварскому господину.
Тут, капитан.
Колум замер в шаге от стола, обвёл капитанов лисьим взглядом и лениво стянул чёрный берет с головы.
Какой улов?
Носатый потряс мешочком. Мелочёвка, что у кого нашлось по карманам. Вот тем и плохи спонтанные поединки. Если люди идут работать, а не глазеть, серьёзные деньги никто с собой не потащит.
Одиннадцать пфеннигов с мюнцерят, двадцать пфеннигов и четыре талера7 с ребят Даголо
Сколько-сколько? На протянутой ладони среди потёртых двушек, трёшек и увесистых грошей8 лежали настоящие белые монеты. Архиепископ Аргебуржский с талера показал Готфриду благочестивый жест и отвернулся боком, обратно в чеканную позу.
Карл, ты против меня ставил, что ли?
Франт пожал плечами. Колум помахал беретом и вежливо произнёс:
Спасибо, герр Даголо, сегодня я буду спать не один.
Да уж действительно, только шлюху и можно на эти слёзки купить. Делец отодвинул мясо, одним махом проглотил то, что оставалось в кружке, и поднялся из-за стола.
Недожарено, хватит вкуса крови на сегодня. Пускай Мясник сам это жрёт.
Не станешь отца дожидаться? буркнул Карл с набитым ртом.
Дойдёшь сам до Вихря, или Берта позвать? добавила Эрна, окидывая его внимательным взглядом.
Будь мессер Шульц человеком более сентиментальным и наивным, попытался бы разглядеть в этом вопросе заботу но для этого слишком уж хорошо он её знал.
Ждать не буду, папенька. По дороге не свалюсь, маменька. Другие вопросы? Нет? Он нахлобучил на голову чёрный берет такой же, как у Колума, только украшенный кованой железной трефой. Тогда мне пора сделать ещё денег.