Гордей, сколько зим! Царевна соорудила на губах фальшивую улыбочку. Знаком с моими мужьями?
Не довелось, сообщил царевич тоном «сто лет вы мне не сдались».
Дорофей, представила Милослава левого. Затем правого, который отличался от другого шириной груди и цветом лошади: Порфирий.
Очень, кивнул Гордей, проглотив полагавшееся «приятно».
Жаль, что ты пристроен, не слишком правдоподобно пожалела Милослава.
Староват я для тебя, соседка. Найдешь порезвее.
Кто бы говорил.
Возможно, так протекали местные «чо как», то есть «как дела, как погода?» обязательный набор фраз случайно встретившихся соседей перед тем, как разъехаться.
Странно, но Дорофей с Порфирием, представленные как мужья, равнодушно отмалчивались. Отстраненные взоры, не чувствовавшие реальной опасности, спокойно и задумчиво гуляли по сторонам. Порфирий статью превосходил более хилого только по сравнению с ним Дорофея. Дорофей мстил чеканной красотой лица, выразительностью глаз и недоспрятанной ухмылочкой, за которой скрывался хитрый ум. Насчет ума предположение, а хитрость присутствовала однозначно. Или зловредность. Не люблю таких. Потому что иногда сам таким бываю. Или не иногда.
Милослава пустила коня вперед мелким шагом:
Разве не ты обратил в посмешище оборону Мефодии, когда разметал ее защитников? А они, между прочим, долгие годы считались эталоном, символом непобедимости, недостижимой вершиной.
«Эталон», «символ» То, что слышали уши, не вязалось с тем, что видели глаза. В какие времена мы попали?
Или не ты, защищая вотчину, разнес в пух и прах контратаку Мефодии? Кто, как не ты, спас тогда цариссу? продолжала Милослава.
Напоминание царевичу польстило. Когда царевна приблизилась вплотную, он обронил, нарываясь на новый комплимент:
Противник был старше, а возраст, как я уже сказал не последнее дело.
Еще и скромен до безобразия. Гордей, ты мне определенно нравишься. Был бы свободен Впрочем, кто знает? Царисса стара, слаба, болезненна, не сегодня завтра
Не говори так. Четвертая заповедь. Она женщина и мать, а еще она царисса. В отношении вашей цариссы ты мне таких же слов не простишь.
Так не прощай. Вот я. Ну?
Гордей потупился.
Ты знаешь, я не могу ударить женщину, если моей семье не угрожает опасность.
Думаешь, не угрожает? от царевны пахнуло холодом.
Еще секунда, и
Не посмеешь. Царевич знал закон. Закон на его стороне. Он положился на закон, и закон восторжествовал.
Рука на эфесе царевны немного расслабилась.
Как член тайного к Гордей стрельнул в нашу сторону убийственным взглядом и снизил голос, ты давала определенную клятву, в том числе карать отступников клятвы.
В сузившихся зрачках царевны полыхнули молнии, а мышцы кисти вновь натянулись в опасные струны.
Откуда знаешь про она осеклась. А-а, Евпраксия. Но ты не она.
Тогда вспомни последнюю заповедь.
Определяешь себя как имущество? Милослава хмыкнула и прибавила яда во взоре.
Я муж, гордо сказал Гордей. А они, последовал кивок на свиту, включавшую нас, имущество.
Тогда вызови на поединок.
Царевич справился бы с царевной без труда, но с необъяснимым упорством увиливал от драки.
Поединки запрещены.
Законник хренов, в сердцах выдохнула Милослава.
Сценка напоминала дорожную ситуацию с гаишником, который не может докопаться до остановленного водителя: и пристегнут, и документы в порядке, и выдох трезвый, и даже огнетушитель непросрочен.
Гордей сменил тему.
Каким ветром в наши края?
Решили размяться немного. Прогуляться, поохотиться.
Далековато забрались. Цариссу Западного леса и Святого причала такое известие вряд ли обрадует.
Не пугай, снова окрысилась Милослава. Охота не знает границ.
Кстати, недалеко как раз есть кое-кто. Парочка беглых. И еще один беглый.
Гордей не захотел сообщать посторонним статус сбежавшего Малика.
Милослава проигнорировала как сообщение, так и заминку. Повинуясь хозяйке, конь сделал еще несколько шагов в нашу сторону, обойдя царевича сбоку. Впритык поднесенные копья почти царапали кожу, глаза бойников безотрывно следили за каждым движением царевны. Даже за намерением движения.
Она их презрительно не замечала.
Почему гуляешь по лесу со всяким сбродом? Войников в семье не осталось?
Она их презрительно не замечала.
Почему гуляешь по лесу со всяким сбродом? Войников в семье не осталось?
Гордей остался чуть впереди, чтобы, если понадобится, перехватить двух других всадников. Чувствовалось, что нервы у него на пределе.
Все у границы с Конными пастбищами. В одной из деревень карантин.
Черный мор? картинно ужаснулась Милослава.
Обычный жар, но крепостные дохнут, как мухи. Пережидаем, пока само пройдет.
Про карантин я слыхала, не знала подробностей. У нас тоже было похожее, но давно
Дальше Гордей не слушал.
То есть, когда ехала сюда, его голос вновь стал жестким, ты знала, что все наши бойцы в оцеплении
Теперь на царевну направили копья даже дальние бойники. Запахло интригой с тяжелыми увечьями.
Милослава ухмыльнулась. Ее конь дернулся. Стража едва совладала с оружием, чтобы не продырявить сверкавшую металлом благородную тушку.
Вы не одни следите за флагами. Наблюдатель сообщил, что Святой причал сработал. Два ангела. Эти?
На нас с Томой уставился изящный злой пальчик.
Даже мы понимали, что затевается нечто, что добром не кончится. Самое обидное, что все из-за нас, а мы ни сном, ни духом. Ау, люди, если вы люди, объясните, что происходит!
Зачем они вам? странно поинтересовалась Милослава. Все равно отдавать. Вы вымираете. Согласись, нам они принесут больше пользы.
Гордей заметил небольшое движение всадников вперед.
Скажи принцам, сухо сказал он, еще шаг, и ты станешь вдовой. Ты меня знаешь.
Я отметил слово «принцы». Это плюс к царевне с царевичем. У них здесь демографический перекос в плане высшей аристократии?
Два бойника направили копья на Дорофея с Порфирием, вооруженных лишь мечами, остальные не спускали глаз с царевны.
Милослава сделала вид, что не слышала. Впрочем, услышали сами принцы, Гордей добился желаемого: переглянувшись, они остались на месте. Видимо, действительно знали.
У вас раненый? Царевна удостоила вниманием Шурика. Кто его так? Черт?
Заминка Гордея объяснила ей все.
Вы несете в башню черта? Милослава расхохоталась и, смело склонившись к «черту», долго и пристально разглядывала Шурика. Красный. Они все такие?
Она смотрела на волосы.
Нет, нехотя признал Гордей.
Откуда знаешь?
Пришлось отвечать.
Был второй. Черный.
Ну, хорошо хоть «был», кивнула царевна.
Седло заскрипело под внезапно заерзавшим царевичем. Пауза затянулась. Лгать Гордей не решился, как и не стал опровергать догадку царевны.
Почему не убил? она вновь указала на Шурика.
Обстоятельства.
Не существует обстоятельств, которые отменяют закон.
Разночтение.
Богохульствуешь. Не для того Алла-всеспасительница, да простит Она нас и примет, снизошла к людям с Законом, чтобы разные умники толковали его в свою пользу.
Гордей заерзал еще больше.
Ангел не оставил мне выбора.
Выбор есть всегда, отрубила царевна.
Они уперлись в виртуальную стену прямой логики, за которой только драка. Тут встрял я:
Бывает. Например, заповедь «Не укради».
Мне думалось, царевна возмутится вторжением в беседу. Она только хмыкнула:
Просто: не кради. Украл преступник. Преступил умрешь.
А если умираешь с голода? не отставал я. Тогда или укради еду, или нарушишь более серьезную заповедь «Не убий»!
Поставить кого-то в глупое положение с помощью псевдоумного парадокса еще в школе стало моей фишкой. Из-за способности доводить учителей до истерик в классе меня обзывали страшным словом софист.
«Волга впадает в Каспийское море», ни о чем не подозревая, буднично сообщала Антонида Петровна.
«Как же, без разрешения подавал я голос. При слиянии рек название дается по более широкой. Кама на «стрелке» под Казанью в два раза шире Волги. Так что же впадает в Каспийское море?»
Или:
«Земля шар», говорил Валерий Вениаминович, никак не предполагая подвоха.
«Неправда, вызывал я гогот класса и ужас в учительских глазах, где рушилось мироздание. Вот луна да, шар, а Земля сфероид. Приплюснутая на полюсах сфера. Разве не так? Зачем обманываете бедных деток? Мы же вам верим!»
Кличка Софист, как случается сплошь и рядом, сократилась до Софы, Софочки. Пришлось драться за восстановление гордого имени «Чапа». Меня били, ставили фингалы и разбивали губы, ломали руку и едва не оторвали ухо, но я все равно взрывался и кидался за «Софочку» даже на старших. И неизмеримо более сильных.