В этом ПТУ я проработал всего лишь один учебный год, потому что возвращалась преподаватель из декретного отпуска.
Вкусив сладкого пирога в этом ПТУ, я бросил все силы на то, чтобы устроиться преподавателем в любое московское училище не временно, замещая когото, а на постоянную работу. Узнав, что в ПТУ 54 в районе метро «Каховская», требуется преподаватель эстетики, опять же, на период декретного отпуска штатного преподавателя, я помчался в другой конец города на улицу Азовская, недалеко от Москворецкого рынка.
В этом ПТУ меня приняли на период декретного отпуска штатного преподавателя, полюбили, поскольку я быстро завоевал популярность, я стал лучшим среди остальных.
Конечно, в тот период нельзя было сравнить уровень преподавания со средней московской школой. В ПТУ работал более скромный контингент, а я знал вой предмет гораздо больше, чем требовалось программой. Весь курс состоял из нескольких разделов: эстетика труда и производства, художественная литература, музыка, изобразительное искусство, эстетика поведения и быта.
Да я мог сутками говорить по любой теме без конспекта. Еще будучи студентом, я уже читал лекции по этим темам. Я стал часто выступать на педагогических советах по вопросам обучения и воспитания, о слиянии педагогического и ученического коллективов. Короче, я как преподаватель, произвел фурор и все стали перешептываться, как сделать так, чтоб я не ушел из коллектива, когда вернется основной преподаватель из декретного отпуска.
И все решилось хорошо: меня назначили заместителем директора по учебно-производственной работе. Я стал замом директора Строгановой. Она звезд с неба не хватала и понимала, что ей придется уступить мне место, но она поступила мудро: в райкоме партии и в главке создала мне имидж будущего директора любого московского училища. Но для этого я должен был стать членом партии. Вскоре меня приняли кандидатом в члены КПСС, выдали кандидатскую карточку путевку в жизнь.
Это был диплом высшей категории, дающий право на относительно нормальную жизнь. Ни один человек на планете не знал и возможно не знает, что такое партийный билет. Партийный билет это рецепт от тяжелой жизненной болезни советской нищеты, партийный билет это путевка в светлое коммунистическое будущее, где есть крыша над головой и приличная зарплата, и даже работа не бей лежачего. Живи и радуйся, славь вождей, кричи ура даже тогда, когда пытают твоего родного брата или ведут беспартийную жену на расстрел. Партийный билет это зонтик во время радиоактивного дождя, партийный билет это твои отец и мать, твои сын и дочь, партийный билет это твое второе я, и ты поневоле бережешь его как зеницу ока и готов идти с ним в огонь и в воду.
В ПТУ 54 я быстро сошелся с Вишеровым Владимиром Львовичем, который преподавал марксистскую науку «Обществоведение». Владимир Львович уже давно в иных мирах, но, да будет земля ему пухом, у меня нет иной возможности отблагодарить его за доброту, которую он оказал мне совершено бескорыстно, как вписать его настоящее имя на этой странице, которое, возможно, будет жить не одно столетие. Только благодаря ему, я приобрел партийный билет волшебную красную книжечку с задранной кверху бородкой Ильича. Эта маленькая книжечка открыла передо мной врата, в которые я дотоле напрасно стучался, набивая мозоли не только на кончиках пальцев, но и на лбу.
Уже через неделю я был вызван в Советский райком КПСС Москвы, где Первым секретарем был Платов, волевой, крепкого телосложения мужик, в толстых, массивных очках. Платов это не просто коммунистический ортодокс, это личность. Русский богатырь. Редкое сочетание богатырского ума и физической мощи. Не его украшал партийный билет, как меня и тысячи других коммунистов, сереньких личностей, мечтающих вырваться из нищеты, а он, Платов, украшал этот партийный билет своей личностью, своим богатырским умом в сочетании с ликом русского богатыря. Если бы партия гордилась такими людьми, как Платов, она более прочно стояла бы на ногах, и возможно дольше продержалась бы во власти. Но партия, и в этом ее стратегическая ошибка, возводила на Олимп славы и могущества малограмотных карьеристов, лизоблюдов, неустанно талдычащих о своей преданности марксизму-ленинизму, самому непрозрачному, самому запутанному и самому безжизненному учению в истории народов.
После краткой беседы с Платовым, я отправился к инструктору райкома Максимовой Клавдии Петровне.
Райком партии для каждого советского человека, в особенности для коммуниста, был все равно, что храм для верующего.
Я долго приглаживал непокорные волосы перед огромным зеркалом, в котором отражался мой скромный, а точнее жалкий внешний вид, смахивал каждую пылинку с полотняных туфелек и отглаженных потертых брюк, и только после этого поднялся на третий этаж в 312 кабинет к Клавдии Петровне. Она встретила меня широкой, приветливой улыбкой и, ни о чем, не спрашивая, начала:
Мы решили назначить вас на должность директора ПТУ 55, которое находится рядом с вашим, где сейчас вы работаете преподавателем. Какая у вас ставка?
Небольшая.
Сколько вы получаете?
Половину ставки учителя, виновато ответил я.
Гм, тридцать рублей: дважды в магазин сходить, как же вы живете? У вас жена и маленький ребенок. Жена у вас инженер. Ну, так вот, пора браться за дело. Вы будете зарабатывать не меньше супруги. Ваш главк предлагает нам много кандидатур, но я, как инструктор, курирующий систему народного образования Советского района столицы, решила остановиться на вашей кандидатуре. О вас хорошие отзывы на работе. Опыт, который вы приобрели в ПТУ, преподавая эстетику, пригодится вам, как нельзя лучше. Не скрою: мы направляем вас на трудный участок. Справитесь это и зачтется вам, как успешное прохождение кандидатского стажа при приеме в партию. ПТУ, которым вам придется руководить это настоящее болото. Оно, это болото, не типично для нашего советского общества, это нечто буржуазное, капиталистическое, загнивающее, просто не знаю, откуда, из какой страны оно к нам перекочевало. Короче, будем его выкорчевывать. Там семьдесят человек педагогических работников разделены на семь группировок. Они не ведут борьбу за знания, овладения учениками строительных профессий, а воюют между собой. Не на жизнь, а на смерть. Как в средних школах. Пишут кляузы друг на друга, спаивают директора Безумочкина, оговорилась, Наумочкина, а директор же примыкает поочередно к каждой группировке по очереди, он липнет к тем, кто больше нальет православной. Вообще эта мышиная возня, эта бацилла, разъедающая души работников народного образования, широко распространена и в средних школах. Отсюда жалобы во все инстанции, которые, в конечном счете, приходят к нам; их так много, что я не успеваю перечитывать все эти кляузы, не то, что разбирать, кто прав, а кто виноват, их читать до конца невозможно. Это просто ужас. Но, я отвлеклась. Нынешний директор Наумочкин, или Безумочкин, как его называют, не может руководить коллективом, он сам нуждается в руководстве и контроле. Словом, дела там настолько запущены, что вам придется начинать с нуля. Не торопитесь, присматривайтесь, может на когото можно будет опереться, ктото вас поддержит, а от остальных избавляйтесь, изгоняйте их беспощадно и безжалостно, но только не наломайте дров. Наши суды слишком гуманны и если вы при оформлении документов на увольнение, пропустите хоть одну запятую, работник будет восстановлен, а вы окажитесь в луже. Мы будем вам оказывать помощь и поддерживать вас. Это очень важно.
Мне все понятно, спасибо за доверие, сказал я. Только как же наш Главк, ведь он издает приказы о назначение директоров, а не райком партии.
Клавдия Петровна посмотрела на меня, как смотрят на неопытных новичков, ехидно улыбнулась и коротко произнесла:
С вашим Главком мы разберемся, не волнуйтесь. Ваш Главк не имеет права назначить ни одного руководителя на территории нашего района без согласия райкома партии. Вас еще будут утверждать на Бюро, и только после этого утверждения Главк обязан будет издать приказ о вашем назначении. А сейчас идем к Шмарыгину, заведующему отделом агитации и пропаганды.
Шмарыгин утопал в большом мягком кресле и чертил крестики нолики на какойто бумажке, словно присутствовал на большом совещании. Не поднимая головы, сказал:
Желаю удачи, и протянул руку. Клавдия Петровна рекомендует вас на почетную должность, а раз она рекомендует, я не собираюсь возражать. Всех благ. Держись там, не натвори чегонибудь такого, как твой предшественник, который в трусах бегал по училищу за мастером производственного обучения. Хотел осеменить ее, да не получилось: не уступила. Она молоденькая, а он старый хрыч. Об этом нам стало известно уже на следующий день. Учти, мы всегда все знаем. Наш глаз видит по траектории.