Я тебя сейчас ещё раз угощу, падла. Ты мне ещё только хоть раз вякни, и вновь пытался поднять пистолет, направляя его на Серёгу.
Но тут из соседней комнаты выскочила Света и бросилась на мужа с криком:
Что ты ещё хочешь сделать? Не надо! Не надо! Он уже итак своё получил. Ой, Юра, Юра! Что ты наделал? Что теперь будет?!
Она подошла к Соколову, дрожащими руками забрала у него пистолет и ушла в соседнюю тёмную комнату, из которой раздавались рыдания Ленки, а тот пьяными, ничего не понимающими глазами смотрел перед собой и бормотал:
Сволочь гад ЗЭК поганый и это он так про моих девочек говорил а теперь вот лежи скотина и подыхай, Соколов скрюченным пальцем тыкал в завалившегося на койке Серёгу.
Серёга ни на что не реагировал и не шевелился. На животе у него было два кровавых пятна, из которых выступала кровь, всё больше и больше расползаясь по рубашке.
От такого зрелища мальчишки, замерли и стояли истуканами в распахнутых дверях. Их привел в себя крик Светы:
Чего застыли?! Быстро бегите за начальством и Михалычем!
Мальчишек, как ветром сдуло. Они ринулись в контору.
Включив свет, они еле-еле растолкали Анатолия Павловича, Ивана Михайловича с Валеевым.
Те, ничего не понимая, только выдавали какое-то нечленораздельное бормотание.
Видя, что усилия по подъему тратятся даром, Лёнька не выдержал:
Там Соколов Серёгу застрелил, изо всех сил, что были у него, проорал он.
Наверное, этот крик как-то привел в себя Валеева и он, вылезая из спальника уже, более-менее вразумительно начал расспрашивать:
Как убил? Чем убил? пристально глядя на Лёньку мутными глазами.
Из пистолета застрелил, уже спокойно начал рассказывать Лёнька.
Михалыч! Палыч! Вставайте! чуть ли не прорычал Валеев, поняв всю трагичность ситуации и, насколько мужчинам позволили силы, они выбежали из конторы, двинувшись в сторону дома Соколова.
Прибежав в дом, они выставили оттуда плачущих Ленку со Светой, а Михалыч рявкнул на любопытных пацанов:
Идите отсюда подальше, и чтобы духу вашего поблизости не было.
Света обняла рыдающую Ленку, и они побрели в контору, а мужики закрылись в доме.
Ленка сквозь слезы и рыдания постоянно повторяла:
Почему папа стрелял? Зачем он это сделал? Что теперь с нм будет?
На что Света, между всхлипываниями, монотонно приговаривала:
Успокойся, доча, завтра во всём разберёмся.
Они вошли в контору, заперев за собой дверь, а Лёнька и Сашка вернулись к себе в дом, где храпели два пьяных Бориса.
Конечно, от такого соседства и перевозбуждения о сне и речи никакой быть не могло, поэтому мальчишки через некоторое время вновь вышли на улицу.
Как можно ближе подкравшись к дому Соколова, они залезли на чердак бани, наблюдая оттуда за домом, в котором происходило что-то непонятное.
Во всех окнах горел свет и мелькали фигуры то Валеева, то Анатолия Павловича, то Михалыча.
Неожиданно Иван Михайлович выбежал из дома и понёсся в низовья прииска. Вскоре он вернулся с директором прииска. Они зашли в дом и закрыли за собой дверь.
Было уже совсем поздно. На улице стояла беспросветная темень и свет тусклых лампочек, горевших на редких столбах, не мог её разогнать.
Видно ничего не было и ребята, которым надоело бесцельно сидеть на чердаке, вернулись в дом.
Вчерашняя ситуация прояснилась только утром.
Оказалось, что после ухода начальства, Серёга остался пить водку вместе с Соколовым, а жена его ушли спать в другую комнату, где уже спала Ленка и заперлись там.
Света рассказала:
Я слышала, как Серёга хвастался перед Юрой, что он, ну уж очень крутой мужчина, что у него было очень много женщин, и что он любую женщину может соблазнить и склонить к сожительству. И, мол, то же самое он сможет сделать и с его женой и дочкой. Только ему надо на это время.
Я, ничего не поняв из этого бахвальства, захотела встать, чтобы выгнать хвастуна, но сил у меня хватило только лишь на то, чтобы подняться, и крикнуть пьяным мужикам:
Вы что? Идиоты что ли? Вам, что? Не о чем больше говорить, что ли? Заткнитесь немедленно!
Только я это крикнула, как раздался выстрел, а затем второй.
Вбежав в комнату, я увидела Юру, сидящего с пистолетом в руке и полулежащего Серёгу. Потом прибежали мальчишки и об остальном вы уже всё знаете.
Тут же встал вопрос куда девать убитого? Что делать, никто не знал.
Тут же встал вопрос куда девать убитого? Что делать, никто не знал.
Начальник прииска, позвонив в Зею, пришел к Валееву с новостями:
Завтра приедет следователь и будет расследовать это дело, но надо бы и отцу Серёгиному сообщить. У тебя хоть адрес то его есть?
Да, ничего у меня нет, Валеев был раздражен, как никогда. Надо сообщить в отдел кадров треста и пусть они сами оповещают его. Ох и не нравился мне этот Серёга! Как я не хотел его брать, но те, он указал пальцем куда-то вверх, настояли на своём. Вот теперь мне придется отдуваться по полной схеме, он сидел за столом и, ухватившись обеими руками за голову, горестно вздыхал: Папаша-то у этого Серёги ого-го непростой
А отец Серёги был, как нам было известно, каким-то КГБ-шником.
Когда Серёга учился в военном училище, он там избил то ли командира роты, то ли старшину роты, да так сильно, что чуть ли не убил того. Из-за этого он провел толи пять, толи шесть лет в дисбате. А когда, после отсидки, он вернулся в Благовещенск, то начал пьянствовать и бузотёрить. Отцу это не понравилось, и он решил его отправить подальше из города, чтобы занять трудом и отвлечь от друзей. Так и получилось, что Серёга попал в геофизическую партию.
Работал он неважно, не хотел он себя перегружать «столь непристойным занятием», как он однажды выразился про работу по прокладке профилей. Он больше тёрся с начальством, особенно с Соколовым, они, оказывается, уже не первый раз пили с ним водку, якобы, как друзья. Но как только они начинали пьянствовать, то у них всегда возникали какие-то неприязненные отношения друг к другу. Таким образом, и получилось, что Соколов, не выдержав хвастовства Сереги, застрелил того.
Через день приехал следователь с врачом-патологоанатомом и начал всех опрашивать об обстоятельствах гибели Серёги. А врач, взяв себе в помощь приискового фельдшера и пару мужиков с прииска, сделал вскрытие.
Тут же приехал высокий сухопарый мужик, который оказался отцом Серёги.
На время разборок Серёгу положили в лѐдник.
Следователь, после оформления всех бумаг, спросил отца:
Что Вы собираетесь делать с сыном? Отвезёте в Благовещенск?
Полковник был не особенно разговорчив, поэтому он только сказал следователю:
А что его везти? Как я его повезу? Я хочу его тут захоронить. Место тут хорошее, тихое. Он всю жизнь куражился, так пусть в тишине полежит. Надо тут организовать похороны.
Следователь позвал директора прииска и тот начал организацию похорон.
Мужики с гидравлики выкопали могилу, а в клубе всё подготовили для поминок.
Директор прииска из-за похорон дал всем своим рабочим выходной. Так что людей, которые бы занимались похоронами, было достаточно.
Гроб обшили красной тканью и Серёгу понесли на кладбище.
Из провожающих выстроилась небольшая колонна, медленно двигающаяся к небольшому приисковому кладбищу.
Мальчишки тоже пристроились к общей колонне.
Когда гроб с телом поставили на край могилы для прощания, директор прииска выступил с речью:
Сергей был замечательным, обаятельным парнем, он много и старательно работал, в нём было столько энергии и жизнерадостности, и так бы и продолжалась его молодая жизнь, если бы рука убийцы не прервала её. Это был красивый, высокий, голубоглазый молодой человек. Как жаль, что молодая жизнь ушла. Но убийцу постигнет заслуженная кара, в экстазе директор даже задрал руки со сжатыми кулаками и потряс ими. Нам всегда тебя будет не хватать, Серёжа. Спи спокойно, дорогой ты наш товарищ. Пусть земля тебе будет пухом, закончил он свою речь и скромно потупился.
Завороженный красотой и пафосностью речи директора, Лёнька, как дурачок, взял, да и захлопал в ладоши.
Моментально на него уставились возмущенные глаза присутствующих, и послышалось со всех сторон:
Ты что делаешь? Немедленно перестань!
Ого, на кладбище-то, оказывается, нельзя хлопать. Это тебе не собрание, с запозданием понял Лёнька по реакции окружающих.
Выступило ещё пара человек, но их речи, по сравнению с речью директора, были ничто. Они только мямлили, что знали Серёгу, как общительного человека. Да и что могли сказать о нём посторонние люди, которые его то и видели пару раз издалека?
Отец Серёги стоял рядом с гробом и всё время молчал. Он первым взял горсть земли и бросил её на крышку гроба. Звук падающей земли гулко донесся до Лёньки, поразив его своей безысходностью. Всё!