Держись, самая моя правдивая правда! По крайней мере на какую я, на сию минуту, способен.
Побывать-перебыть.
Сотворение мира это давание миру названия.
Тело ведь даже моё мир, в котором я не живу. Моё тело чешется но меня же нету в мире, где у кого-то чего-то чешется!..
Я печатал теперь, чтоб продлить эту удобную занятость, не спеша, не спеша
Маня вошёл.
И досада стала, при Мане, заунывная знакомая, мальчишковая: хоть бы раз в неделю одному, без глаза, без вопроса! А то и родители, и учителя все-все-все:
Если он один то что же он делает?!..
Тело своё, моё, я, однако, обселил: люблю баню. Вокруг же всё обселяю между прочим: не я локтем кого задел а он меня, не пищит комар а ехидно пищит, не узоры в мороз на стекле а папоротники, не разводы на потолке лица черты
Полёт Кабинета, который, с Маней, перестал быть только моим, в конце концов стал меня пугать
И я нарочно встал, пошёл к двери, вышел правда, не зная, куда сейчас пойду По коридору идя, заметил, что иду, чуть семеня.
Мать!..
Маму увидел в конце коридора
Мама?!..
Миг и она исчезла там в том конце коридора!.. То ли за углом, в кабинет ли вошла в какой в стену ли в воздухе ли растаяла
Мама?..
Восторженно и жутко сделалось мне!.. Прояснённо и дурманно. Я спохватился: ноги, которые мои, стоят, стоят Стиснул зубы. И пошёл обратно
Запах события, которое явно про меня, словно бы враз изменял мой, что ли, возраст только в какую сторону?..
Побоялся я, в Кабинете-то уже, сразу опять печатать Пожалел, что теперь не курю. Пожалел, что когда-то курил.
Пожалел, наконец, что это всё не бред.
И так при Мане!.. И он даже не допрашивал!..
Оголённым, бесстыдно оголённым ощутил я себя уж лучше бы мне смотреть в глаза в чьи-то
Жизнь не читается, как книга, с закладкой но где откроется.
Не любил не знал даже, как же это так: я тут, в "органах" и вдруг сюда в Здание заходит знакомый какой-то мой, тем более родственник!..
Потому что ничего, ничего, ничего неслужебного у меня тут, в Кабинете, в сейфе, в шифоньере, в Здании во всем у меня нет и не может быть!..
Брат, правда, был тут у меня раза два, да и то в начале в самом, да и то мельком.
Страшно с нарастающим страхом страшно мне было: Крен коридор Мать Правда видел ли её?.. Её ли?.. Издалека, в спину, в пол-оборота
Главное видела ли она что я её видел?..
Я, школьник, спорил с мамой, Брат вроде бы просто был тут же а потом он и включил магнитофон!.. Страшно сделалось наивным, свежим, беспомощным страхом. В устройстве том я украден, раздет, выставлен предан, схвачен, обижен
Но ничего оголяющего у меня тут, в Здании, ни в кармане даже моём, нету, нету, нету!..
Разве речь моя новая. С Нового-то года
Спрашивает кто:
Чем занимаешься?
Тем же, чем и ты.
Чем же занимаюсь я?..
Осознанием минуты.
И все переглянутся чистосердечно и в чём-то неопытно.
Забрезжил, что ли, во мне характер после "распада"-то и "освобождения"?..
Характера, походя задумалось, вообще нет, не бывает есть сила боли, боли от меня, боли в теле, которое моё.
Да и кто в целом Здании может мечтать против меня? Дело чужое заволокиченное мне суют, дескать, веди, я только и брошу:
Куда?
Кивает мне кто бровями на телефон я прямо в трубку хмельно-ретиво и чётко:
Пусть подслушивают. Умнее будут.
Так-то ко мне примерилось нынешнее жующее и кричащее время: партбилет сразу снёс и сдал.
В частности: "Так как за восемь лет ли разу не выступал на партсобраниях." Нигде, ни на каких
Я и всегда-то, оказывается, лишь заставлял себя думать, кем мне быть, сам же всегда кто я есть.
Что ещё? Со Времени Крика ко мне в "общагу" стала запросто-дерзко ходить Дева!.. Но ведь то в "общагу" И она никогда не "шла" никак, ни по какому делу Да и знают ли?.. Да и эко дело!.. Да и пусть попробуют!..
Слышу Время Крика!
Раньше только другим боялся я в глаза смотреть: вдруг узнаю о другом самое важное Теперь и самому себе, мне, смотреть в глаза страшно.
Знаю!..
А непонимание причин поступков самое ведь очарование
Может, за эти месяцы даже изрёк сонно-детское крайнее:
Ну и что?..
Недаром Томная недавно, "без никого" в Кабинете, обратила мне моё на это внимание.
Я ей:
А я вот как скажу!
Что, что ты скажешь?..
Ну и что?..
Недаром Томная недавно, "без никого" в Кабинете, обратила мне моё на это внимание.
Я ей:
А я вот как скажу!
Что, что ты скажешь?..
А вот я сейчас возьму, да как скажу!..
Что, что?!
Скажу: "Ну и что?"
Она скованно помедлила и скованно вышла, и видно было, что в эту минуту всё-таки не решила решать
На другой, что ли, день Хорошая ведь она с нею в кабинете сказала не вдруг мне:
Ты изменился.
С вопросом, правда, сказала и с уверенностью, хорошая! что это не так, не так
Мне же надо было молчать во мне шевельнулась откровенность пугающая терпкая: Хорошую я чуть не люблю, потому что она похожа на односельчанина моего и словно бы поэтому может знать обо мне больше других.
"Сидит на малолетках".
Не надо разочаровывать, не надо разочаровывать!..
Но но неужели Мать приходила?!..
Думаю-то как смешанно и всё как спохватясь
Приходила или не приходила.
Как хуже? Хуже как?..
Сижу, сижу
А с Братом я на днях опять, не надо было, слегка поссорился
Почему?.. А всё подразумевал его ну, эту жену
Заговорилось вдруг мысленно чётко и громко:
Она была некрасивая, и чтобы показать, что она всё-таки не такая, как все, она не пила, не курила и не ходила на танцы Некрасивая, и поэтому умеет готовить и шить, играть на баяне и вязать
Глянул я даже на Маню: не слышал ли он моего мычания?..
Возьми себя в руки!
В свои.
В мои.
Но опять заговорил мысленно громко:
Сила воли говорят: хорошо. Но опять-таки сила!.. Как всем сила-то любая, любая! мила А я слово, мне слово: сказал сам себе слово, и будто я уже окутан, объят, окружён этим словом и пребываю содержательно и исполнительно внутри его, этого слова.
Уже, между прочим, печатал Поэтому на другую, конечно, тему себе громко:
В деревню в последний раз ездил по дороге на обочинах всё баллоны и кресты А приехал Мать рассказывает: соседку, молодую-то такую, муж убил Вот тебе и теории все и всяческие! У нас сейчас идёт житейская бытовая война, назвать бы которую рав-но-ду-шие: тысячи и тысячи погибают по неосторожности водителей и тысячи по неосторожности жён.
"Обвиниловку" печатаю и кстати: мне из Кабинета и вообще из Здания ни в коем случае нельзя выходить!..
Маня хоть и сидел передо мной, но словно бы был где-то, где-то
Он слышу в трубку:
Нет, я сейчас подготовлю постановление
Да, ещё и это в речи нынче распространение:
Нет, я сегодня включил телевизор Нет, я обязательно пойду на митинг
Дескать, нет, я не буду, прежде всего, вещать чужое, но и, нет, не буду врать и своё!
Думалось, под машинку, походя: я жил так, словно видел, как в школе на уроке, рисунок ладный на бумаге из опилок металла но не видел того, под бумагой, магнита.
Теперь вижу!
Что? Что я, который таскает круглый год демисезонное пальтецо чёрное и шляпу одну и ту же чёрную, отчего "по камере" (общение, мягко говоря, арестованных и задержанных), говорят, меня и зовут Чёрный, вот что я этому Зданию и всем в этом Здании сделал?!..
А все на этом самом белом свете побывать.
Это ведь только в разговоре, слышу, у всех такое насекомое:
Знаю я Знаю! Да знаю я А как? Ну а как? Да как?!..
И обо мне, молодом, здоровом, сильном, сегодня имеют что-то совсем иное в виду
Ты счастлив? вдруг спросил я Маню смачно и внятно
Не надо! Не надо!
Маня же, получилось, не расслышал.
Да и в Кабинет-то ко мне все ходят, чтобы тайно от себя понять для чего живут!..
Я же никого никогда не трону, не окликну, я уступлю дорогу женщине и место в троллейбусе старушке, и калеке помогу, и нищему подам Но я не жду ни от кого ни за что ничего.
Побывать, перебыть
Я сам не знаю, от какой благодати мне далось.
День, что за окном, стал вянуть, словно забывать, что он день Известно становилось всё более и более, что бывает и вечер, вечер Уж на стене дома соседнего среди квадратов тёмных плоских вдруг стал один квадрат розовым и глубоким
Печатал и пришли Ожиданно неожиданно.
Сидел себе, печатал и вошли. Вижу: Свищёв, Клава И
Зрелищ В седьмом-то часу!..
Бред реальности, бред реальности!..
Неужели все всё ещё "у себя"?.. И у времени про меня смысл?..
Маня который тоже, кстати, не собирался уходить уточнил допрашивать громким шёпотом.
Я встал. Навстречу-то.