И тихо сразу стало. Отсюда ни соседки, ни ребенка уже не слышно. Только наше сопение. Я плечами пожал, развернулся и пошел на выход. Мужик за мной. Вышли. Лампа над дверью опять не горит. Я его еле вижу. Протягиваю сигарету, он мне свою лапу волосатую.
Егор, представляется.
Федор, отвечаю.
Очень приятно.
Приятно ему. Закуриваем. Садимся на скамейку. Смотрим в сторону Пятерочки, там фары машин, тени снуют. Вечер воскресенья. Тихо. Облака разбегаются, все освещается синеватым лунным светом. Красиво. Если не смотреть на помойку. Мусор уже дня три не забирали. Сидим пыхтим.
Ты это, говорит Егор, не злишься, что я орал на тебя? Надо ведь как-то отрабатывать, он захрюкал довольно, ну, ты понимаешь
Я думал, это ты злишься, что я на бабу твою наорал, сказал я.
Он опять захрюкал.
Брось! сказал сквозь смех, Достала она меня уже, веришь? И ребенок этот Хоть посидеть в тишине спокойно.
Во-во, согласился я, Если бы не моя, никогда бы не спустился. Сидел бы себе в кресле, пиво дул. Ну орет баба на ребенка, что такого?
Он кивнул и с наслаждением затянулся.
Проза жизни, говорит.
Проза жизни, повторяю я и прикуриваю еще одну сигарету.
ЛЮДЕЙ ОСТАВИЛИ В ШЕРЕМЕТЬЕВО
А вот еще был случай с багажом у нас в Йошкар-Оле зимой прошлого года.
Прибыл багаж самолетом из Москвы. Его, как водится, выгрузили, запустили на ленту. Все четко, по графику.
В зоне выдачи багажа тихо, тепло после грузового отсека. Скрипит и шуршит уютно механизм, девушка по интеркому все никак не дозовется какого-то Иванишвили из Воронежа, и уже по третьему кругу проезжают по залу чемоданы.
Что случилось? Почему никто не подходит? Почему не разбирают багаж? Что делать? У вон той кожаной сумки, например, сверток с колбасой в пузе. Пропадает! А в этом пластиковом чемодане и того хуже фрукты
Разволновались все, кто-то даже открылся от волнения.
Оказалось, людей не привезли. Забыли в аэропорту Шереметьево.
А вы говорите.
МУЖИКИ, ГОВОРИТЕ, ПЕРЕВЕЛИСЬ?
Вот вы всё говорите, мужики перевелись, шумно отхлебнув чай, сказал вдруг Дерюгин.
Молчавшая уже минут как десять, Зинаида, подняла взгляд от планшета. В ее антрацитовых глазах читалось недоумение.
Так вы посмотрите, кого они ростют! Дерюгин вытер пот со лба платком и бросил его на стол рядом с допотопным мобильником в засаленном чехле, Это ж просто уму недостижимо!
Поезд тронулся, Зинаида посмотрела в окно на проплывающий мимо заснеженный бетонный забор депо и снова уставилась в планшет. А Дерюгин продолжил монолог, несмотря на демонстративное отсутствие интереса попутчицы. Ему бы со сцены в сельском клубе монологи читать. Бровями шевелит, глазами вращает, голосом черти что вытворяет. Актер, да и только.
По воскресеньям я у нас в парке газетку читаю на скамейке, улыбнулся Дерюгин воспоминаниям, Занятно, верите ли Белочки скачут, люди интеллигентные проходют Иногда. Но вот представьте такую закрутку, Дерюгин хлопнул рукой по столу, Зинаида крупно вздрогнула, но взгляд не подняла, Собачонку малую ведут на поводке. Порода непонятная, а хозяйка вся в своих, понимаете ли, девичьих мечтах. Такая дерганая Дерюгин со свистом прихлебнул чаю, Это я про собачку, не про хозяйку. Она ведь почему лает на всех? Дерюгин поднял прокуренный указательный палец в воздух, Потому в ужасе она и от парка, от прохожих всяких, да и похоже от всего мирозданья. Сложное оно все для ее крохотного собачьего мозга. То-то же
Дерюгин немного помолчал, глядя в стол. Рассмеялся.
Вот будь ты такой крохой, ты бы тоже гавкала на всех! Правильно? Дерюгин наклонился к Зинаиде в попытке заглянуть в ее планшет. По мере движения его головы, угол наклона планшета неуклонно менялся, не давая ему совершить задуманное. В точке, когда двигаться дальше стало уже неприлично, Дерюгин замер, дернул поросшим седым волосом кадыком и откинулся назад. Зинаида быстрым движением достала из стоящей у нее на коленях сумочки флакончик с духами и пшикнула в воздух. По купе поплыл приторный карамельный аромат.
Дерюгин не то хихикнул, не то кашлянул и продолжил рассказ: Ну так вот Навстречу идет пацан лет пяти, за ним его батя, борода и очки. Я к тому времени газетку уже прочитал, наблюдаю. Мне-то с одного взгляда стало понятно, добром не кончится. Это ж надо психологию понимать! Как опасливо ребенок пошел, видно, что боится, как собачка к земле опускается и хвостом крутит. А хозяйке лимонадово, плетется себе сзади, ножки иксиком, на голове панама, в мыслях черти что, и борода эта с очками тоже себе ворон считает, телефоном в кармане теребонькает. Стало быть, собачка бросается на мальчика, лает почем зря. И с остервением таким недетским, знаете ли! Мальчик в слезы, папа в крик. Хозяйка за поводок тянет. Все в шоке. Папа хватает ребенка на руки и проходит мимо отворачиваясь от собачки спиной. А глаза то у него, господи! Огромные! Как у Киркорова. Обиженные. И все. Понимаете ли вы это? последние фразы Дерюгин почти выкрикивает, потрясая кулаком в воздухе, Понимаете? Кем этот мальчик у него вырастет, а? Дерюгин махнул рукой.
Дерюгин не то хихикнул, не то кашлянул и продолжил рассказ: Ну так вот Навстречу идет пацан лет пяти, за ним его батя, борода и очки. Я к тому времени газетку уже прочитал, наблюдаю. Мне-то с одного взгляда стало понятно, добром не кончится. Это ж надо психологию понимать! Как опасливо ребенок пошел, видно, что боится, как собачка к земле опускается и хвостом крутит. А хозяйке лимонадово, плетется себе сзади, ножки иксиком, на голове панама, в мыслях черти что, и борода эта с очками тоже себе ворон считает, телефоном в кармане теребонькает. Стало быть, собачка бросается на мальчика, лает почем зря. И с остервением таким недетским, знаете ли! Мальчик в слезы, папа в крик. Хозяйка за поводок тянет. Все в шоке. Папа хватает ребенка на руки и проходит мимо отворачиваясь от собачки спиной. А глаза то у него, господи! Огромные! Как у Киркорова. Обиженные. И все. Понимаете ли вы это? последние фразы Дерюгин почти выкрикивает, потрясая кулаком в воздухе, Понимаете? Кем этот мальчик у него вырастет, а? Дерюгин махнул рукой.
А что он должен был сделать? спросила Зинаида.
Как что? удивился Дерюгин, Ну, не знаю Пнуть там эту собачонку Девушку отругать! Но не оставлять же все вот так безнаказанно?!
А мне кажется, все правильно отец сделал. Смысл скандалить?
Это вы из вредности так говорите, Дерюгин похлопал по карманам пиджака, достал смятую пачку сигарет, Что бы вы сами сделали в такой ситуации? сунул сигарету в зубы, А если бы она вашего ребенка покусала до смерти?
Но не покусала же
Да ну вас! Сидите тут со своим планшетом, Дерюгин порывисто встал, хотел еще что-то сказать, махнул рукой и вышел из купе.
Зинаида посмотрела на экран мобильника и тяжело вздохнула. До Омска оставалось еще четыре часа.
КАК МНЕ ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ?
У Тетерского умерла жена.
Молодая еще совсем, пятидесяти нет. Планы строила, книжку дописывала, подумывала о смене обоев в спальне. А тут раз, и аккуратный кусочек хлеба приземлился на рюмку с водкой. И портрет перечеркнула траурная ленточка. Такая жена славная на нем. Носик вздернутый, реснички, губы, кудряшки. Снимали в Адлере три года назад. Тетерский прекрасно помнил купальник, в котором была тогда его жена. Синий с белыми полосками, похожий на флаг Греции. И поясок с медной пряжкой.
Как же все быстро случилось! Неожиданно для всех, включая Тетерского. Ну, жаловалась бывало. То сердце защемит, но поясница заноет. А кто не жалуется?
Тетерский растерялся. Как же так? Что делать? Поделился новостью с коллегами. Те поахали, покачали головами. Главред даже обнял, обдав крепким запахом пота. Потом ему вручили конверт с деньгами и отпустили на три дня.
Тетерский приехал домой. Прошелся по комнатам, стараясь не дотрагиваться до вещей жены. Долго стоял у окна, глядя на суету у немецкого посольства. Собрался с духом и сделал то, что полагается в таких случаях. Завешал зеркала, поставил на комод портрет с ленточкой и рюмку водки с куском хлеба. Выпил сам. Поплакал, стоя в центре гостиной и ощущая босыми ногами несовершенство старого паркета. Потом выложил фото жены в Фейсбук и подписал большими черными буквами на английском, поскольку сам был переводчиком, и все значимые свои мысли привык выражать именно на этом языке: How am I supposed to live without you? Как же мне жить без тебя? Это было название песни американского певца Майкла Болтона, которого Тетерский обожал за проникновенный голос и длинные вьющиеся волосы.
Посыпались соболезнования. От шокированных друзей и родственников, а также от совсем незнакомых людей.
Тетерский сел за стол, придвинул ноутбук и стал отвечать.
Примерно через час начали звонить из похоронных служб. Тетерский не представлял, что в таких случаях делается, извинялся, клал трубку. Потом просто перестал отвечать.
Еще через час прибежала сестра жены Лида. Она жила недалеко, на Университете. Долго плакала, сморкаясь в платок, что-то говорила, гладя его по плечам, но до Тетерского плохо доходило. Мозг фиксировал звуки входящих сообщений глухо, как сквозь рулон стекловаты. У Тетерского была миссия. Ему не терпелось вернуться в соцсети и продолжить отвечать на соболезнования. Это казалось важным.
Лида убрала вещи жены, приготовила обед. Тетерский поковырял макароны, извинился и ушел к компьютеру. Еще какое-то время он слышал звуки присутствия сестры покойной жены в доме: стук дверок шкафа в спальне, шорохи, пронзительные сморкания и плач. Потом все стихло.