Ах, вот как! А мне кто-то сказал, что вы так же, как и мой генерал, вдовый Как врут-то, несколько понизила она тон. Впрочем, какой же он теперь мой! Куда бы он отсюда ни уехал, проститься с ним придется. И здесь-то уж я проедаю свои, что раньше скопила. Да отчего вы ко мне не зайдете? воскликнула она, видя, что Лифанов сделал несколько шагов к окну. Право, зашли бы выпили кофейку Я только сейчас кофей заварила. А познакомиться мне с вами приятно.
Лифанов смотрел на ее красивую фигуру, улыбнулся и пробормотал:
Нельзя-с Генерал приревнуют. А их зачем же обижать? И так уж они в горе и несчастии.
Ага, вот что! Так вы генерала боитесь? Бросьте Отчего же я-то не боюсь? Я вам вот что скажу: как только вы генерала отсюда выживете, я совсем с ним прикончить хочу. На это уж я решилась.
Здравствуйте! Чего мне его бояться! Вовсе я его не боюсь Зайти мне к вам не расчет Но зачем, позвольте вас спросить? Ведь только на соблазн людям. Начнутся разговоры, и хоть ничего такого промеж нас не будет, а вам будет мараль, да и мне то же самое.
О, я этого не боюсь! Мало ли тут сплетничают! отвечала Кукина. Идите, идите ко мне Ведь только на минутку зову, чтоб кое-что вам по вашему же делу сказать. Идите в подъезд Не заперто Идите Ведь у меня никого нет. Одна я Чего вы стали!
Лифанов колебался, но, посмотрев по сторонам и видя, что никого вокруг нет, подумал: «Баба-то уж очень хороша, совсем аховая», улыбнулся и юркнул в маленький крытый подъезд домика управляющего.
VIIIВход в комнаты домика управляющего был через кухню. Василиса Савельевна встретила Лифанова на пороге кухни. Лифанов снял с себя калоши и пальто. Кухонька была чистая, с хорошо вычищенною медной посудой на полке. Высился пузатый старинный самовар, со стены над столом висели медные весы, на плите грелся кофейник. Рядом с кухней, куда привела Лифанова Василиса Савельевна, была маленькая столовая со старинным шкафчиком со стеклами, стоящим на пузатом комоде. Из-за стекол виднелись расписные чашки, висели чайные и столовые ложки, вставленные в сделанные для этого в полке гнезда. Посреди комнаты был стол, покрытый красной салфеткой, над столом висела лампа. Стулья были обиты сафьяном. В простенке между окон висело зеркало в резной золоченой, значительно уже полинявшей рамке.
Ну, вот садитесь к столу, так гость будете. А я сейчас кофейник принесу, и будем кофей пить, приглашала Василиса Савельевна Лифанова.
Лифанов, увидав в углу икону в серебряном окладе и в темном киоте с лампадой и выглядывающей из-за киота вербой, перекрестился и сел к столу.
Появился кофейник, сливочник, зазвенела посуда, вынимаемая из шкафчика, поставлена на стол сухарница со сдобными булками, а затем и сама хозяйка подсела к Лифанову.
Что ж, вы и меня послезавтра выгонять будете? спросила она его, наливая ему в чашку кофе.
Да ведь уж надо же Ведь с Великого поста об этом у меня с генералом разговор идет и все ни с места. Теперь условлено так, что генерал послезавтра сюда, в этот домик, переедет, а вы в домик садовника, который около оранжереи. Но только на одну неделю, подчеркнул Лифанов, спохватившись.
Кто же это условился-то за меня? спросила она, улыбаясь. Странно. Ну а ежели я не выеду, никуда не выеду? Что вы со мной поделаете? Ничего не поделаете.
Лифанов немного встал в тупик, но потом тихо засмеялся и проговорил:
Хе-хе-хе Выедете. Вы, барынька, с понятиями к жизни. Вы не княжна-старуха У вас малоумия этого самого нет. Очень чудесно понимаете, что в чужом добре свои распорядки иметь нельзя.
Ну а вдруг возьму да и останусь, где сижу? Я женщина капризная, балованная. Когда-то он меня как баловал! Кушайте кофей-то. Вот сливки.
Благодарю. А насчет выгона вот что скажу. Конечно, дубьем или хворостиной выгонять нельзя по закону за это ответишь. Но на то, сударынька-барынька, полиция есть.
Кто? Становой пристав? А если я его не послушаюсь?
Сопротивление власти А за сопротивление власти на казенные хлеба сажают, полушутливо-полусерьезно отвечал Лифанов, мешая ложечкой кофе. Но до этого не дойдет. Вы барынька хорошая.
Ничего и становой пристав не поделает со мной. Он влюблен в меня давно, и только я ему вот так пальцем и две-три улыбки он на стену для меня полезет.
Василиса сделала пальцем манящий жест.
Так что ж бы вам к нему-то? Вот и пускай вам квартирку наймет, продолжал Лифанов. На полицейских хлебах жить сладко. Все лавочники в стане будут почтительны.
А мне ужасно хочется здесь остаться. Послушайте Возьмите меня к себе в экономки.
И Василиса, лукаво улыбнувшись, стрельнула глазами.
Что вы, барынька! Да меня жена забодает, ежели я такую кралю к себе в экономки возьму! воскликнул Лифанов.
Не забодает. Я сделаю так, что и жене вашей потрафлю. Ведь уж на что старая княжна ретива и с павлином в голове, а я и ей потрафляла. Сколько лет потрафляла. Возьмите.
Хе-хе-хе Невозможно этому быть. Не говорите.
Отчего? Вы думаете, что я так по-модному-то одета? Так это оттого, что у меня работы по хозяйству нет. Какое здесь хозяйство! А я работящая. Вы спросите-ка Левкея, как у нас было лет пять тому назад, когда еще генерал настоящим помещиком существовал. Я ему и квасы, я ему и меды Варенье, соленье Грибы, ягоды, огурцы Наливки, настойки А ведь у вас будет хозяйство большое. Ну-ка, давайте решать.
Нет, ах, оставьте Что вы! У меня жена хозяйкой будет. Сыровата она маленько, но тоже дама на все руки! Она и пирог с рыбой загнет, она и настойку настоит.
Ну, а вот я ей в подмогу Жалованья восемь рублей
У жены кухарка есть для подмоги. Горничную держим, девушку, из дальней родни.
Да это само собой. Здесь вам лакея придется держать, коли хотите на настоящую ногу жить, потому, посмотрите, какой дом большой. Ведь его надо в чистоте содержать.
Об этом мы давно воображаем. Может статься, и повара заведем. В люди вышли, такое имение купили, так чего ж лаптем щи хлебать! Пора и на настоящую господскую ногу стать.
Так вот поэтому-то экономка вам и требуется. И повара вам отыщу, хорошего повара, который прежде у генерала жил. Он хоть и старик, хоть и запивает иногда, но повар такой, что на удивление. Ведь сколько, бывало, к нам из губернии-то хороших гостей наезжало! Он такие обеды закатывал, что только похваливали. Губернатор раза два приезжал обедать, так и тот кулебякой объелся. Потом, как сейчас помню, капли принимал. Повар этот без дела в селе Корнилове живет и по именинам у помещиков стряпает, так вот я вам его и подсватаю, тараторила Василиса, рассыпаясь перед Лифановым.
Тот внимательно слушал, видимо, любовался ею, и проговорил:
На поваре благодарим покорно. Повар потребуется.
А я?
Милая барынька, кралечка вы козыристая, совсем приятная, но в экономки-то невозможно. Простите.
Отчего? Ну, что вам восемь рублей в месяц!
Да не в расчете дело. Восемь рублей иногда мы на лафите в один день в трактире пропиваем.
А уж и заслужила бы я вам.
Василиса подмигнула Лифанову и продолжала:
А для житья мне даже и одной комнатки довольно. Это ведь я только теперь в этот-то флигелек переехала, а раньше, при управляющем, я в большом доме жила. Да вот дернула нелегкая генерала перед Пасхой дочь свою, Лидочку бесценную, от тетки из Петербурга погостить выписать! Удивляюсь генералу! Надо полагать, он совсем спятил с ума. И самим-то жрать нечего, жила дочка у тетки в довольстве, а тут вдруг на молочный суп да на картофель ее к себе привез. Черт лысый! выбранилась Василиса и опять спросила: Так как же? Извините, позабыла, как вас величать.
Мануил Прокофьич, подсказал Лифанов.
Так как же, Мануил Прокофьич, насчет меня-то? Вы вот что Вы подумайте, а я подожду до послезавтра, когда вы переедете сюда. Уж так бы хорошо, так хорошо было мне здесь у вас остаться! А нрав мой кроткий, это ведь я так только борзюсь, потому люблю разговаривать. У меня характер послушный. Чего вы смеетесь? Право слово Вот и теперь. Приказывайте, куда мне переместиться к послезавтрему. Все для вас сделаю.
Да генерал на неделю сюда переедет, где вы, а вы в домик садовника.
Ну, хорошо, хорошо. Видите, какая я сговорчивая! подхватила Василиса.
Вот и ладно. А только и там, барынька, больше чем неделю оставаться нельзя.
Ну, вы добренький, вы подумаете. Может быть, как-нибудь. Я по глазам вижу, что вы добрый.
Она улыбнулась, опять стрельнула глазами в Лифанова и своею рукой погладила лежавшую на столе мягкую руку Лифанова с обручальным кольцом.
Да чего тут думать-то? Думать-то тут нечего! отдернул он руку и, вставая из-за стола, прибавил, осклабясь во всю ширину лица: Ах, какая вы женщина! То есть просто удивительно какая!
Самая простая. То есть вот простота-то! Только куда ж вы? Надо вторую чашку, сказала Василиса.
Не могу-с Благодарим покорно на угощении. Ко дворам пора. Своя собственная баба будет к ужину ждать.