От Вани от Явана? Несладкое счастье, выходит, досталось красавцу Явану, горемыка но даже по этому счастью он продолжает тосковать. И как мне отказаться? Даже если это сделает её несчастной? Но разве я могу её сделать несчастной? Я, когда у меня дороже ничего нет?!
Я это к тому говорю, Белуша, милый, чтобы снова не вздумал заболеть! Я знаю, что ты сам. Сам это я не смогу, если ты, правда, умрёшь. Слышишь меня?
Я смотрю на неё, я думал, что счастливее, чем этим утром я не могу быть. Оказывается, могу. Эти её слова
Ава села, обняла колени, подавшись вперёд:
Я вот что я знаешь я хотела чтобы мы о нашем сыне она нахмурилась, опустив ресницы, стали не видны чудные её глаза. Я не знаю, что было бы, не знаю, как выпутывалась бы Но я Для меня горе, что он что его нет Такое горе она заплакала, зажав рот ладонью, горько и неутешно.
Я прижал её к себе, как больно Она плачет и говорит быстро-быстро:
Всё не так, всё неправильно, так нельзя, так нельзя делать Нельзя так обманом, через подлые лазейки человека в мир приводить. Это всегда откликнется, всегда горем, вот и вот мы и потеряли его поэтому потеряли Бел она обняла меня, рыдая, прижимая горячую голову ко мне.
То, что Он говорил, что отнимет. И отнял она сказала, то же, сама пришла к этому Общая боль, наконец, мы можем поплакать о ней вместе
И наконец, я могу сказать то, что хотел, что жгло меня, и я не мог, боясь нанести ей ещё рану:
Я был так счастлив, так горд, что я не испытывал такой гордости никогда, не только потому, что у меня никогда не было детей. Но, главное, потому, что я, наконец, по-настоящему с тобой Ты говоришь, я вошёл в тебя, как только ты родилась это так ты стала моей сразу, я так и относился к тебе всегда: ты моя. Тебя отобрали у меня, оторвали на столько лет Когда всё это натворил Дамагой. мы все проснулись, наутро когда я узнал Я ведь жил уже на Солнечном дворе тогда, это в тереме знали той же ночью а я Я узнал утром Дамагой и ты какая подлая игра была с его стороны была. Мой друг, ближе не было, и он же Всё равно, что он и меня изнасиловал. И даже не догнать, чтобы придушить меня передёрнуло. Ава и я не могу без тебя, я целую её, плачущую, прижимающуюся ко мне, в волосы, в горячий лоб. Ты не не оставляй меня ведь ты и я Мы меч и ножны Ножны пусты без меча, меч ржавеет и разрушается без ножен. Ава
Рыдая, Ава закашлялась и отняла от губ ладонь Боже, опять доворожился
Ш-ш-ш, только не бойся не бойся зашептал я, прижимая ладонь к её груди.
Так и есть: поразрывала сосуды моя неистовая кровь в ней Я заставил вибрировать, и
Сейчас-сейчас, милая, сейчас я остановлю
Ава заснула в моих объятиях. Я заблудился. Заблудился в тёмной пещере и ухожу всё глубже И её тяну за собой. Я тяну её, потому что она мой факел, но чем глубже её свет может погаснуть. Для неё непереносим грех и обман, «нечестно». А как по чести мне получить тебя? А без тебя Всё теряет смысл. Самой жизни нет без тебя. Отнимите факел, я не заблужусь, я сразу умру и всё. Я почти умер уже Но я погублю её?.. Белогор. Белогор, остановись Нет, мне не выйти из этой пещеры.
Выглянув за дверь, я приказал принести горячий завтрак:
Каши давайте, с маслом, мёду тёплого, лепёшек, булок сдобных! вызвав своим появлением взрыв восторга.
Великий Белогор! Живой!
Великий жрец!
Живой! Здоровый!
Ребята! Поправился!
Великий Белогор здоров!
Зашумели, забегали счастливые. Я улыбаюсь, приятно всё же, когда люди искренне рады твоему возвращению.
Не подходите только близко, нельзя пока, принесите и за дверь, предупредил я.
В царский терем-то сообщить можно? И на Лунный двор? И всем людям?
Можно-можно, валяйте, улыбнулся я.
А сам вернулся в спальню, прикрыв дверь. Присел на постель, Авилла, просыпаясь, провела по лицу тонкими пальцами, посмотрела на меня из-под них:
Утро?
Да, улыбаюсь я, как же это хорошо, смотреть на неё Вставай, думаю, скоро государь примчится, радоваться, что его главный жрец от болезни восстал.
Спал хоть немного? Ты не спишь совсем спросила Ава, поднимаясь с постели.
Выспался, поди, за четыре дня-то.
Вздохнула, остановившись у сундука, голова закружилась? Я обнял её. Она не оттолкнула и не сказала ничего, обняла только очень тихо, приклонила олову к моему плечу. Я погладил её по волосам, по спине
Выспался, поди, за четыре дня-то.
Вздохнула, остановившись у сундука, голова закружилась? Я обнял её. Она не оттолкнула и не сказала ничего, обняла только очень тихо, приклонила олову к моему плечу. Я погладил её по волосам, по спине
Ах, Бел
Счастье, что Белогор выздоровел и счастье, что Авилла, наконец, вышла от него. Когда мы после радостного и почти восторженного обеда у него в покоях, прощались с ним, Белогор придержал меня, не касаясь, впрочем, рукой, да, нельзя ему пока с людьми близко, Авилла прошла вперёд, на крыльцо:
Ориксай я виноват перед тобой
У меня отхлынула кровь от сердца, что он хочет сказать? Что он предатель?!
Я вытянул из Авы силы своей болезнью
Я посмотрел на изрядно исхудавшего Белогора. Что ты хочешь сказать, Белогор, Великий жрец? Как вы мне надоели со всеми отношениями, этими проклятыми древними связями, золотой кровью и прочей морокой Подхватить её на коня и умчаться на волю навсегда отсюда от всего этого царства-государства, от всех этих людей, от опутавших нас заговоров, мыслей и чувств, от всего, чем топит и не даёт дышать, от этого чёртова города, в любой северный город или село, хоть в заиндевелый Ледовит, только не в Вокхий Почему меня угораздило родиться царём?!.. Я впервые в жизни думал так, всегда был доволен своим жребием
Мы приехали в терем. Авилла со мной в седле, притулилась гибкой спиной, головкой, она всё в том же замученном платье, сжечь его только и осталось. И сама усталая, правда. Она молчалива дорогой и будто смущена. Бледная до прозрачности.
Устала ты, Ладо? прошептал я на её волосы.
Она повернула голову и вместо ответа бледно улыбнулась, опуская веки. Правда, он так много сил вытянул из неё?
В баню пойду, Орлик, можно? тихо спросила она, когда я спустил из седла её на траву во дворе терема. Спрашивает ещё что с ней?
Со мной я сама не знаю, что
Едва она дошла до двери бани, я боковым зрением увидел Лай-Дона, что стоял тут же посреди двора и тоже смотрел вслед Авилле. Мне захотелось немедля вытрясти из него душу, но он улыбнулся:
Ты чё ждёшь-то, Ориксай? Глядишь ишшо Совсем сноровку с девчонками потерял, што ль?
Часть 15
Глава 1. Меч
Следующие недели, много, наверное, недель, кто их считал, мы почти не выходили. Если выходили то очень ненадолго, шли в баню, ездили в лес, и на озеро, к которому прилип язык ледника, где Авилла купалась, пугая меня своей удивительной нечувствительностью к холоду, но когда я, поддавшись на её уговоры и обещания, что это мне точно понравится, всё же с разбегу, под её хохот, бросился в эту прозрачную воду, и выскочил из неё с воплями и проклятиями, то уже через несколько мгновений я захотел снова испытать эти ощущения: будто жидкий огонь пробегает по моей коже, мысли проясняются и бегут быстрее
Очень многое для меня впервые. Нет, не многое, всё. Всё впервые. То, что началось ещё зимой с первого взгляда, что разом открыло нам что-то до сих пор невиданное никогда, продолжилось теперь Сказать, что мы с удовольствием любились, что не могли наговориться, наглядеться друг на друга всё не то, всё мало и неверно.
И говорим мы обо всём, о подлом заговоре и Авилла говорит, что после болезни Белогора что-то изменится в нём.
Для нас?
Для нас не в лучшую сторону. Не думаю, что мы с тобой вписываемся в будущее, которое замыслили наши заговорщики.
Ещё я рассказал ей, о чём говорил Черныш, что, похоже, что женщины стали пользоваться новым законом и строгостями с ним связанным во зло. Я хотел увидеть и услышать, что она ответит. Именно увидеть, что будет у неё на лице, когда поймёт, что её сёстры по полу не всегда такие уж беспомощные и добрые создания, которых надо защищать по их слабости.
Она нахмурилась, бледнея, слушая, как много приходится теперь платить штрафов:
А тех, кто подаёт эти жалобы, осматривают, опрашивают свидетелей? Или всё только на словах этих женщин?
Я посмотрел на неё, этого я не узнавал для себя.
Я разберусь с этим, Ориксай, если ты позволишь мне, её тонкие ноздри затрепетали. Я разберусь с каждой и если кто-то лжёт Ах, мерзавки! За это надо наказывать, как и тех, кто насильничает! даже заходила взад-вперед, будто не в силах оставаться на месте. Вот же подлые паршивки! Проклятые паршивые тупые овцы! Из-за таких между мужчинами и женщинами не прекращается война!
Будто я сам произношу эти слова. Но она ещё добавила, ярится: