где не бывал ни один парень!!!
А выше его головы, озирающейся рассеянным взглядом, она видит фантом большущего плаката, на котором в своей «стае» запечатлен ровно тот же человек, как гласит легенда, правда не имеющий сейчас сам с собой тем ничего общего. Подумать только, каких-то 34 года. И вот, практически живой обычный человек поглядывает на нее, прям как нормальный
Ну как нормальный (??!!)
Ну ты и нахал!
Да не. Просто Там твои родители. Как-то неловко.
А здесь в спальне наедине со мной тебе ловко? Когда они там думают
Ну да, а там, куда он сейчас смотрит висел он в одиночку с обнаженным торсом Но сейчас он ничего, кажется, не заметил.
Я, может будто б смущается он, опуская глаза, будто б уже готовый покаяться в своей афере не знаю. Просто почему бы нет.
А почему бы да? никак не может врубиться она не в состоянии уложить в голове невозможность происходящего. Расскажи ей такое 56 лет назад Ей бы потребовалась помощь психиатра.
«Ты опоздал» вынесла вдруг мысленный приговор она.
Нет, не так! Это изначально утопия, тебя реального никогда и не должно было оказаться не просто здесь вообще рядом! Ты красивая сказочка для определенного возраста. Спасибо, что ты был, что ты рассказал ее, но не нужно было вот так воплощаться. Это как раздеть Санту, понимаешь?
Интересно через сколько минут в дверь постучит папа? Твое время истекает, Хантер. принялась испытывать собственное терпение она, совершенно не понимая, как все это воспринимать. ну и что ты будешь делать дальше?
Дверь тут. Я посторонюсь.
Парень повернулся, и, словно подслушав ее мысли,
улегся вдоль ее ложа поверх покрывала, подложил кисть под голову.
Устраиваясь поудобнее, он задумчиво отрешенно озирался по потолку и убранству ее кельи, словно б оказался один, небрежно и живописно увязая в матраце. Она смиренно пялилась на него, уже не разгоняя гипер-саркастических глуповатых черт на собственном лице. Картинка поражала своей лирической негой и органической неуместностью. Поражала и обостряла восприятие до предела.
В какие-то моменты покоя, когда он замирал, его смуглая чуть демоническая красота гипнотизировала и своей картинностью. Слишком хорош чтоб поверить в эту правду, без изъяна. Произведение искусства.
Но потом он вдруг зачем-то начинал шевелиться. И в идеалистичность намешивался растревоженный рассеянный взгляд, и закусывание манких губ, портящее симметрию, смешки не к месту, и слегка неуютные движения при попытке любых коммуникаций. Все это в сумме создавало мималетное ощущение, что что-то самое простое в нем происходит через усилия. Будто он не вполне освоил свое безыскусное, небом дарованное плейбойское лицо, и иногда оно не удобно ему в пользовании.
Будто не свое.
В один момент он взрослый и крепкий, дышащий скрытой физической энергией, припрятанной до поры за нарочитой небрежностью, временами дрязнящий скользящей грацией танцора,
вдруг невольно напомнил ей детишек, с которыми она работает. Со сложностями адаптации. Таких недоверчивых, потерянных словно прячущих что-то за каждой реакцией. Словно попытка взглянуть на себя со стороны и выстроить собственную стратегию поведения ставит их в трудное положение, а иногда и вгоняет в полный ступор. После общения с ними внезапно начинаешь особо остро замечать повсюду целостных людей. С которыми легко, и не задумываешься. Не требующих терпения и сосредоточенности особого отношения. Стратегий. Таких, с которыми легко забыться.
Забыться же с Хантером означало перейти на какой-то совсем новый уровень. Принятия. Только если привыкать
Эта мысль заставила ее мысленно отшатнуться. О чем это она? К кому привыкать? К этому клубку опасных шлейфов и противоречий?
И в то же время в его облике сквозил такой магнетизм.
Ну еще бы, проверенное лицо с обложки. Профессиональное.
Ты не хочешь войти? поинтересовался он. Она не уловила в этом ни малейшего намека, ей показалось, что он просто таким странным образом пытается вести себя естественно. Хотя движение на кровати не лишено было некого изящества и притяжения, она не позволила себе обмануться на счет естественности Происходящего. Он просто умостился поудобней сначала на спине, подложив руку под голову, разглядывая потолок и проникаясь вибрациями помещения, а потом полубоком к ней. Она не ощутила в нем ни малейшего заигрывания или угрозы.
А можно? съязвила она. Окатила его всей строгостью, на какую оказалась способна в условиях отказывающей психики, и уселась в кресло-качалку напротив своей кровати. Тут любила сидеть мама, сидеть и вникать, как заправский психотерапевт.
Чтоб она без нее делала! Чего бедная мама тут только не наслушалась. Ей вдруг захотелось сбежать по ступенькам и обнять маму.
Но она осталась смотреть на парня. Караулить суровость реальности, разгоняя иллюзии.
Вдруг ей стало спокойно. Все, перегруз, все эмоции, мигавшие последние полчаса красными лампочками, выключились, и она отстраненно воззрилась на незнакомца с растиражированным лицом и образом в своей кровати.
Надеюсь, тебе удобно? полюбопытствовала она, и взяла свое отложенное утром рукоделие. Она вдруг поняла про себя невероятное: она не просто не боится, что он сейчас покинет ее кровать. Ее комнату, дом, ее жизнь.
Но она даже не испытывает потребности непрерывно смотреть на него.
А что? Объект изучен.
Угу муркнул он, потягиваясь.
И внезапно, через несколько небрежных вскинутых взглядов поверх рукоделия, она заметила, что он
уснул.
* * *Он и сам не понял, как оказался тут.
В доме? В спальне?? У незнакомки с примеченным со школы лицом??? Откуда столько разгильдяйства и решительности, его что, Лэйтон покусал?
Однако эта странная девушка, которая держится сдержанно, деликатно и на учтиво-безопасном расстоянии, внушала ему сейчас чувство не то чтоб спокойствия, но непривычного доверия. Почти безопасности. Между ней и им не требовался секьюрити. Он разглядывал ее мельком темно-каштановое каре забрано вверху заколкой, аккуратные остренькие черты приятно щекочат восприятие почти учительской деловитостью такой взросленькой, нисколько не конфликтуя с утонченностью юности. Кстати, когда-то он был влюблен в училку. Но об этом не знает ни единая живая душа, даже брат или Лэйтон. Это никого не интересовало просто, не вписывалось в интересности А потому он этим никого не нагружал, своим неформатом в мыслях. Он даже улыбнулся этому воспоминанию. Еще недавно оно могло задеть его, словно незажившая ссадина, неисполнившаяся мечта, но в этот момент он оглядывал комнату. И ее обитательницу.
Как она не похожа на тех, к чьему вниманию так привык: ни осветленных кудрявых химий, ни восторженных визгов, ни тянущихся к нему неугомонных рук. Она сидела, и смиренно, снисходительно разглядывала его того кто беспардонно ввалился, и свалился на нее
в переносном смысле. О прямых он и не помышлял. Но Ему не хотелось заканчивать спонтанное приключение. Он потягивался, медленно погружаясь в уют и приятную концентрацию волнения
Тэмми? напомнил он себе, чтоб не перепутать, как никогда не путал слова в песнях, чем всегда так грешил Лэйтон.
И почти придумав, что сказать или спросить,
куда то провалился.
* * *Martika Toy Soldiers.mp3
Тэмми и сама б не вспомнила сейчас, как ее зовут. Она погрузилась в какую то полудрему столь глубокую медитацию, что перестала пытаться установить связь с самой собой. Абонент недоступен. Взмахивая ниткой, неспешно перебирая в пальцах ткань и фурнитуру, она временами пускала поверх своего занятия взгляд, то и дело убеждаясь: спит!
Вот так поворот. И ведь он не пьян она слышала запах и видела глаза.
Ну, собственнно Жалко ей чтоли? Наверное, его давненько не оставляли в покое Что там, многодетная семья, да? Видимо, в преддверии праздника собрались кузены, братья и сестры с детьми. Видимо, ему до сих пор есть от кого убегать
Получив нежданный карт бланш на разглядывание, она честно не злоупотребляла этим. Не то чтоб зрелище не казалось ей заманчивым. Все тот же вкусный пухлый рот, живописная линия подбородтка, приятная смуглость кожи. Но она разрешила себе скорей сравнивать чем любоваться, да и то не увлекаясь. Исключительно в научных, так сказать, целях
Ну их, эти приманки и капканы, м? Там, в паре метров, лежал человек, который больше не годился на роль объекта, коему можно было придумать сколь угодно идеалистическую личность, и играть ею, как в куклу-БарбиКена. И сейчас он может изучать, интерпретировать, и додумать ее ровно так же, как и она его. Навешивать ожиданий. Вот такая обоюдность. Уфф, как неприятно, оказывается, когда твой излюбленный объект
может сам сделать из тебя объект! Непривычно однако. Давление!
Она впервые осознала, как эгоистична эта однобокая любовь. это желание оказывать что-то на человека, давать, трогать, иметь, самому оставаясь в тени. Пускай даже понарошку. Все равно. Маньячество, да и только! Как бы она ни мечтала когда-то узнать о чем он думает, чем дышит, сейчас стоило признать, что тогда это была не слишком удачная идея. Сейчас же это оказался и вовсе