Посмотрим на цветочки. Там отличный цветник.
Я не садовница.
На цветы любуются не одни садовницы.
Ну не девочка, не институтка, чтоб на цветочки умиляться.
Пойдем в Беклешов сад, посмотрим, как на лодках катаются по пруду.
Чтобы меня Доримедонтиха с ног до головы пронзительным взглядом осмотрела и на все корки процыгани-ла? Она там днюет и ночует, сидя на скамейке у пруда. В новом платье, сшитом по вашему совету, обезьяной на шарманке выгляжу.
Вздор. Прекрасное платье.
Да ведь я вижу, как она меня цыганит. Ведь она, не стесняясь, так вслед и говорит: «Вон разноперая сорока идет».
А ты ее процыгань.
С кем? С вами, что ли? Так вы на гулянье, словно истукан, молча идете и только свою папиросу сосете. А она сидит и цыганит всех в целой компании таких же, как и она сама, барабанных шкур.
Ну, полно, Клавденька Пойдем пройдемся Я понимаю, что здесь, в Лесном, место скучное, но уж ежели переехали, то надо же пользоваться тем, что есть. Иди оденься.
Супруга сдалась и отправилась одеваться. Нянька и кухарка сбились с ног, полчаса отыскивая ключи от шкапа, четверть часа таскали по комнатам юбки, потом начали закаливать щипцы для завивки хозяйкиной челки на лбу. Наконец хозяйка вышла с сильными слоями пудры на лице, с густо выведенными бровями, затянутая в корсет, и проговорила, обращаясь к мужу:
Ну, взгляни на милость, разве я не похожа в этом платье на пестроперую сороку?
Не нахожу.
Вы никогда ничего не находите! Я не понимаю, для чего у вас глаза во лбу! крикнула она.
Готова ты, душечка?
Готова-с. Ведите на тоску и скуку. Радуйтесь, что на своем поставили.
Феденька, Лизочка, Катенька! Сбирайтесь. Мы идем в Лесной парк.
Как в Лесной парк? Ведь вы сказали в Беклешов сад?
Но ведь ты не желаешь встречаться вместе с Дори-медонтихой.
Напротив. Я именно теперь желаю ее встретить, чтоб пройти мимо нее и плюнуть в ее сторону.
Пожалуйста, только ты не заводи скандала.
Нарочно заведу, если она что-нибудь скажет мне вслед
Ну, что же это такое! развел руками Пестиков. Тогда уж лучше не идти в Беклешов сад.
Нет, уж теперь-то я нарочно пойду. Вы меня вытащили, а я вас потащу. Дети, собирайтесь! Нянька! Вытри нос Катеньке.
Семейство вышло из палисадника дачи и поплелось по дорожке около дач.
Клавденька Только ты, бога ради, насчет Доримедонтихи-то начал муж.
Назло вам заведу скандал фыркнула жена.
Муж шел как на иголках.
Что же это такое! Идти гулять и вдруг сцепиться с посторонней женщиной!
А вы зачем меня звали на прогулку? Вытащили вот теперь и казнитесь.
Если бы я знал, то, само собой, не потащил бы
Вон целая компания жидов и жидовок навстречу тащится! И ведь как вырядились, канальи. Наверное, потаскали из своих ссудных касс заложенные вещи Думаете, приятны такие встречи?
А ты не гляди на них! Ведь они только пройдут мимо.
И мимо-то, когда они идут, и то неприятно. Вон одна жидовка даже в шелковом парике.
Тише. Ну зачем же кричать? Ведь она слышит.
Пускай слышит. Фу, как запахло чесноком!
Клавденька
Тридцать два года знаю, что я Клавденька.
Если бы я знал, что это все так будет, то ни за что на свете не вызвал бы тебя. Знаешь что? Я не пойду дальше.
Идите, идите уж, если выманили меня.
Дай мне слово, что ты в Беклешовом саду не сцепишься с Доримедонтихой.
Да чего вы ее боитесь-то?
Я ее не боюсь, но не желаю скандала. Ну, дай мне слово
Я только плюну в ее сторону. Пусть она видит.
Честное слово только плюнешь?
Да, уж ладно, ладно! Идите.
Ты плюнь так, чтобы не было заметно.
Тогда польза? Мне нужно сердце сорвать.
Пожалуйста, Клавденька
Они входили в Беклешов сад.
Еще у немцев
Франц Карлович Гельбке, супруга его Амалия Богдановна и их дети только что вернулись из лавки с закупленной для стола провизией и уселись на террасе, как у калитки палисадника показался ожидаемый гость. Это был Аффе, конторщик какого-то страхового агентства, молодой полный брюнет, но уже плешивый и в очках. Он был не один. С ним была сестра его, кругленькая румяная немочка Матильда. Мадам Гельбке, как увидала, что Аффе не один, так и всплеснула руками от ужаса.
Gott im Himmel![11] Франц! Что это такое! Аффе не один, а с сестрой проговорила она. Матильда с ним. А ты сказал, что фрюштикать будет он у нас один. Два гостя Где же тут экономия на мое рождение? Матильда всегда так ест много У ней такие большие зубы, такой большой аппетит.
Stiel, Amalchen! Оставь. Я убавлю сегодня бутылку пива из моего бюджета за Матильду, убавлю одну сигару.
Она больше съест, чем стоит бутылка пива и сигара. У ней такой большой рот. Ты звал Аффе с сестрой звал и ничего мне не сказал.
Ей-богу, я не звал его с сестрой. Я его звал одного. Но ты не показывай вида Я убавлю и завтра бутылку пива.
Отворив калитку в палисадник, входили Аффе и Матильда. Аффе весело скалил свои белые зубы и декламировал старинные стихи:
Einst kam ein Todter aus Mainz,
An die Pforte des Himmels
Герр Гельбке, мадам Гельбке здравствуйте А я с сестрой, а сестра с подарком для ваших детей, сказал он.
Матильда держала в руках маленькую корзиночку с земляникой и говорила:
Fur die Engelchen[12] Для ваших детей. Здравствуйте, мадам Гельбке.
Дамы поцеловались. Мадам Гельбке, видя приношение, несколько смягчилась, усадила около себя Матильду и стала ей рассказывать, как можно варить дешевый суп из рыбьих голов, хвостов и костей.
Мякоть надо снять с кости и жарить на жаркое, а головы, хвост и кости спрятать и варить на другой день суп. Варить долго, потом протереть, прибавить немножко масла, муки, петрушки и суп готов. Головы от селедки можно тоже в суп, прибавила она.
Беда с женщинами! оправдывался Аффе. Хотел сестру оставить дома, но она, узнав от меня вашу программу воскресных увеселений, ударилась в слезы ну, и пришлось взять.
Подали фрюштик. Кроме раков и жареной колбасы, ничего не было. Аффе и Гельбке выпили по три рюмки водки, хотели пить по четвертой, но мадам Гельбке схватила со стола бутылку и сказала:
Genug Довольно Мой Франц не должен пить за завтраком больше трех рюмок шнапс
Они принялись за пиво. Лица их раскраснелись. Шел шумный разговор о Каприви, потом о Бисмарке, затем о предстоящем празднике в обществе Лидертафель и, наконец, о каком-то Кнопфе, который приехал сюда из Дерпта, кончившем курс ветеринарии и получившем место химика на химическом заводе, место с окладом в три тысячи рублей.
Через три года будет богатый человек, прибавил Гельбке. Фрейлейн Матильда Вот старайтесь быть хорошей экономной хозяйкой, когда Кнопф будет у вас в гостях. Жених отличный. Увидит, что вы хорошая, экономная хозяйка, и попадет в ваши сети. Он любит экономию.
Матильда зарделась как маков цвет и тотчас же замяла разговор, сказав мадам Гельбке:
Как у вас здесь приятно So gemuthlich И садик Цветы
Это все я сама и мой Гельбке отвечала Амалия Богдановна.
После второй бутылки пива Гельбке и Аффе вдруг запели вполголоса «Wacht am Rhein»[13]. Вдруг на улице заиграла шарманка. Она играла вальс. Гельбке вскочил с места, подскочил к Матильде и со словами «Fraulein, bitte»[14] завальсировал с ней по террасе. Дребезжала посуда на столе. Амалия Богдановна только что успела отодвинуть стол к сторонке, как и Аффе подскочил к ней и завертелся в вальсе.
Пожалуйста, сигару выньте изо рта! Сигару! кричала Матильда вальсировавшему с ней Гельбке. Вы мне ей ткнули в лицо.
Ах, пардон, фрейлейн вскричал запыхавшийся Гельбке, остановился, вынул изо рта сигару, положил ее на тарелку и снова завертелся.
Они танцевали чуть не до упаду и, раскрасневшиеся, с потными лицами, плюхнулись на стулья.
Хорошо повеселились, Матильда? спрашивала мадам Гельбке, обмахиваясь носовым платком.
О, ja, мадам Гельбке. Мерси за удовольствие.
Танцы не входили в программу сегодняшних увеселений, сказал Гельбке. Это сюрприз дамам. Амальхен, могу я дать шарманщику пять копеек? спросил он жену.
Да Но за это ты, когда будет дождик, должен ехать по конке вместо внутреннего места на империале и сделать экономию.
Хорошо, сказал Гельбке и полез в карман за деньгами.
Не надо. Я дам шарманщику, остановил его Аффе и, вынув пятачок, понес шарманщику, прибавив: Мы с сестрой пользуемся сегодня угощением от вас, стало быть, музыка должна быть наша.
Очень любезно с вашей стороны, кивнула ему мадам Гельбке.
Теперь wollen wir gehen[15] в Беклешовский сад кататься на лодке, сказал Гельбке. Так говорит наша воскресная программа. Kinder! Фрицхен, Густя! Сбирайтесь кататься на лодке, обратился он к детям. Герр Аффе! Расходы по катанью на лодке пополам.
Ну, герр Аффе может заплатить только третью часть. Во-первых, их только двое, а нас четверо, а во-вторых, он шарманщику платил, смилостивилась мадам Гельбке.