Да не я один. То же самое и твой антрепренер Караулов.
Караулов первый сквалыжник. Пусть даст пятьсот рублей и бенефис, да пусть мне в бенефис «Прекрасную Елену» поставит. А то ведь норовит вон на конфектах отъехать
Сердце Кости болезненно сжалось, и он снова начал:
Надюша, разочти: ведь он дает сто двадцать пять рублей и бенефис Может быть, даст и полтораста. Не поедешь, так ведь и неустойки ему не платить.
Ах, оставьте вы, пожалуйста! Мне из этого прокопченного театра-то только бы выбраться.
Костя встал, подошел к ней и украдкой шепнул:
Ты меня пожалей. Ведь я без тебя с ума сойду.
Да чего вы боитесь-то? Ведь я через три месяца обратно вернусь. Скажите на милость, какая ревность! громко крикнула Надежда Ларионовна. И уж когда вернусь, тогда другая цена будет.
Да тебя и так оценят, и без отъезда оценят, шептал Костя.
Подите вы! Вы, кажется, с Карауловым-то заодно.
Да ведь здравый смысл
Отстаньте.
Да выслушай меня прежде. Ты проси у него двести рублей и бенефис. А бенефис Караулов тебе устроит такой, что тебе и от публики подарок будет.
Золотой тоненький браслет с бирюзой, как Черкасовой поднесли? Благодарю покорно. Нет, нет, вы оставьте об этом После поговорим. Ведь мы сегодня ужинать куда-нибудь поедем ну там и поговорим. Тетенька! Да будет вам мех-то лизать! крикнула Надежда Ларионовна на тетку. Словно кошка или собака лижете. Вы лучше убирайте костюм-то в корзинку. А то новый костюм и зря по стульям валяется.
В дверях уборной стоял антрепренер Караулов, улыбался Надежде Ларионовне и бесшумно аплодировал, прикладывая ладонь к ладони.
Глава XX
Прелестно, божество мое, прелестно, говорил антрепренер Караулов, обращаясь к Надежде Ларионовне. Сегодня вы превзошли себя. Я сидел в зале и дивился, дивился на вашу находчивость, когда вы после поднесения появились в шубе, накинутой на костюм. Выдумка шикарная. Знаете, теперь будут подражать вашей выдумке, будут нарочно выходить в трико и сверху в шубе. Очень эффектно вышло. Вся публика в восторге. Дайте ручку поцеловать.
Было бы за что, отвечала Надежда Ларионовна, делая серьезное лицо и пряча руки за спину. Насчет жалованья сквалыжничаете, а сами лезете руки целовать.
Я сквалыжничаю? Я? Да я грудь мою разорвал бы для вас, ежели бы не был стеснен долгами. Ведь только черту рогатому и не должен. От радости жид-то у меня в кассе сидит, что ли? Для украшения я его туда посадил разве?
Ведь его жиды кредиторы туда посадили, чтобы он выгребал для них полсбора.
От ваших разговоров мне ни тепло ни холодно, сделала гримасу Надежда Ларионовна.
Погодите, будет и вам тепло, сделайте только, чтобы мне было чуточку потеплее. А сделать это вы можете, вас полюбила публика, сборы начались. Я пришел просить и слезно умолять, чтобы вы не принимали предложения Голенастова. Не ездите в провинцию, челом вам бью Караулов низко поклонился и хотел протянуть руку до полу, но покосился на стоявших в уборной двух статисточек и сказал: Идите, миленькие, к себе. Нечего вам тут делать, дайте поговорить.
Те сконфузились и вышли из уборной.
Первой актрисой вы у меня будете, продолжал Караулов, обращаясь к Надежде Ларионовне после ухода статисток. Все для вас сделаю.
Пятьсот рублей и бенефис, отчеканила Надежда Ларионовна.
Невозможно этому быть, ангел мой Чего невозможно быть, так зачем говорить? И с какой же стати с меня-то вы пятьсот рублей требуете, если соглашаетесь ехать к Голенастову на четыреста?
Там большая сцена, там большие оперетки ставятся, а у вас вместо сцены курятник. Думаете, приятно мне свой талант на такой сцене губить? И наконец, кто меня здесь видит? Так какие-то голоштанники.
Вздор-с, вздор-с Сегодня много офицеров приехало.
У которых шиш в кармане.
Тоже вздор-с Интендантский полковник сидит, а у этого полковника два дома каменных. Наконец, сегодня два богатых купца Один лесник, а другой на Калашниковской пристани хлебом торгует.
Костю покоробило.
Надежда Ларионовна, да зачем вам богатые? вставил он свое слово.
Не ваше дело. Не суйтесь. Сидите и молчите.
Караулов опять продолжал:
И ежели здраво посмотреть, то предложение Голенастова никакой вам выгоды не представляет.
Мое дело, отвечала Надежда Ларионовна.
Нет, в самом деле Вы рассчитайте: четыреста рублей только на три месяца тысячу двести. Двести рублей мне неустойки должны заплатить, да на проезд в Курск потратитесь, потом назад.
Мое дело, отвечала Надежда Ларионовна.
Нет, в самом деле Вы рассчитайте: четыреста рублей только на три месяца тысячу двести. Двести рублей мне неустойки должны заплатить, да на проезд в Курск потратитесь, потом назад.
Зато цену себе подниму.
Ложный взгляд, ложный взгляд. А у меня зиму и лето будете получать по сто двадцати пяти рублей да два бенефиса зимой бенефис и летом. И все это сидя на месте, никуда не выезжая.
Под лежачий камень и вода не течет.
Неверный расчет, неверный расчет, качал головой Караулов. И наконец, примите в соображение, что у вас здесь обожатель, а там вы приедете в незнакомый город.
Гм Таких-то обожателей я там десятерых найду. Хорош обожатель! Только сегодня-то на хорошую вещь и расщедрился.
Погодите, Надежда Ларионовна Все вам теперь будет, все Все, что только ваша душенька запросит, сказал Костя.
Слышали мы уж это, слышали. Когда-то еще улита поедет да когда-то приедет.
Просите, Константин Павлыч, просите, толкнул Караулов Костю.
Да я уж и не знаю, как готов умолять.
Не умолите. Съезжу на три месяца, помотаюсь там, вернусь сюда, так тогда смотрите, как меня ценить будете! Незаметно.
Надежда Ларионовна сидела около открытой бонбоньерки, присланной ей перед спектаклем Карауловым и, не смотря ни на кого, равнодушно ела конфекты.
Ну, хорошо, Надежда Ларионовна, я вам сто пятьдесят рублей в месяц дам! сказал Караулов и махнул рукой. Вы торгуетесь, как жид. Давайте четыреста и бенефис.
Удавиться надо, если дать четыреста. Помилуйте, из каких доходов? пожал плечами Караулов.
На Соньку же вашу тратите рублей полтораста денег вот эти деньги мне.
Никогда Ничуть Софья Семеновна у меня в черном теле.
Недавно еще ей бриллиантовую браслетку подарили
Да уж это так только За верную службу И то потому, что жиды в рассрочку дали.
У вас все жиды А по-моему, жиды самые хорошие люди, коли они деньги и вещи в долг дают. Вот возьмите у них и для меня в рассрочку.
Ах, какая барыня тяжелая! вздохнул Караулов и прибавил: Ну, вот что: возьмите себе два бенефиса в зимний сезон. Полтораста рублей в месяц и два бенефиса.
Полные два бенефиса берите. Только вечеровый расход вычту.
Нет, далеко торговаться.
Вы не шутите с бенефисами, Надежда Ларионовна. Вас теперь полюбила публика, и вы можете много в бенефис взять. Назначайте двойные цены.
Если бы можно новые оперетки с новыми костюмами поставить, то другое дело, а то ведь у вас костюмы трепаное старье.
Найдем костюмы.
Поднялся со стула Костя, наклонился к Надежде Ларионовне и прошептал чуть не сквозь слезы:
Оставайся, Надюша. Завтра я тебе лошадей помесячно найму, постоянных лошадей, квартирку тебе заново обмеблирую. Шлимович хотел мне мебели в долг достать.
Надежда Ларионовна подняла на Костю глаза и сказала:
Врете вы, кажется.
Ей-ей, все у тебя будет, что ты просила.
Деньги-то вот за вчерашнюю тройку отдайте. Сегодня вечером уж извозчик ко мне приходил за деньгами.
Вот, вот Приготовлено. Завтра придет, так отдайте.
Костя распахнул бумажник и вытащил деньги.
Подошел Караулов.
Так как же, Надежда Ларионовна? начал он снова. Решите мою судьбу. Только не губите. Дайте от вас сборами попользоваться.
Да что вы с ножом к горлу пристали! огрызнулась Надежда Ларионовна.
Мой совет оставаться тебе. Ну, куда тут ехать! проговорила до сих пор молчавшая и курившая папироску тетка Надежды Ларионовны.
Не ваше дело, тетенька. Не суйтесь. Ну, однако, что ж мы сидим? Константин Павлыч, ведите и угощайте ужином.
Нет, уж сегодня позвольте мне предложить ужин, засуетился Караулов.
Вы? С какой же стати вы это сегодня расщедриваетесь? Или хотите ужином задобрить? Ошибаетесь. Тут не ужином пахнет.
О, просто от полноты души и от сердца! Вы сегодня богиня, богиня шансонетки, говорил Караулов. Прошу вас и вас, Константин Павлыч. Хотите здесь будем ужинать, хотите поедем куда-нибудь.
Здесь, здесь. Только чтобы вашей Соньки с нами не было, сказала Надежда Ларионовна.
Софья Семеновна позавидовала вашему успеху, раскапризничалась и домой уехала, отвечал Караулов. Прошу и вас поклонился он тетке.
Нет, нет. Тетенька с костюмом домой поедет и дома поужинает. Не люблю я, когда хвост, отвечала Надежда Ларионовна, толкнула Костю в бок и крикнула: Ну идемте! Чего вы надулись, как мышь на крупу! Господи, как я не люблю таких кислых мужчин! Словно из него жилы тянут.