Отдельный кабинет вашим сиятельствам? Кабинет с роялем прикажете?
Костя лебезил около Надежды Ларионовны.
Хочешь в кабинет, душечка, или желаешь ужинать в саду, чтобы музыку слушать? спрашивал он.
Конечно же, в кабинет. Что такое музыка? Музыка-то мне и у нас в театре надоела, отвечала та.
Кабинет! скомандовал Костя.
Пожалуйте, ваше сиятельство.
Компания очутилась в отдельном кабинете. Засуетились уж два лакея-татарина. Один сдергивал скатерть со стола и покрывал его свежею скатертью, другой зажигал канделябры.
Чем просить прикажете, Адольф Васильевич? обратился Костя к Шлимовичу. Наденька Лизавета Николаевна, чего прикажете?
Всего, всего, сказала Надежда Ларионовна. Да уж угостите хоть раз-то в жизни по-настоящему. Пусть Адольф Васильич заказывает.
Шлимович сделал гримасу и, блеснув бриллиантовым перстнем, поскоблил пробритый подбородок.
Съедим хорошенькую стерлядку, ежели не жаль денег, отвечал он.
Зажарить стерлядь! крикнул Костя. В сметане, Адольф Васильич, прикажете?
Постойте, постойте. Кто же жарит стерлядь! Это ведь значит портить хорошее. Стерлядей разварных едят.
Будто? Ну, так разварить.
Ты вот что Ты уж сам не суйся. Пусть Адольф Васильич один заказывает, повторила Надежда Ларионовна. Заказывайте, Адольф Васильич.
Были заказаны закуска, ужин и вина. Лакеи суетились, гремя тарелками. Лизавета Николаевна села за рояль и играла польку. Надежда Ларионовна отвела Костю в сторону и шепнула:
Проси же денег у Шлимовича. Ведь затем и приехали.
Погоди, Надюша. Просто язык не поворачивается. Пусть прежде подадут закуску. Хвачу я для храбрости рюмку-другую и уж тогда.
Подали закуску. Все подсели к столу.
Адольф Васильич, по рюмочке предложил Костя. Выпили. Пили и дамы. Повторили, но Костя все еще не решался приступить к Шлимовичу насчет денег. Надежда Ларионовна дернула Костю за рукав и прошептала:
Что ж ты?
Сейчас.
Пентюх! обозвала она его презрительно и обратилась сама к Шлимовичу: Костя хочет с вами о чем-то переговорить, Адольф Васильич, сказала она.
О чем? О чем? спрашивал тот.
Костя смутился и покраснел.
А разве Лизавета Николаевна ничего вам не говорила насчет меня? спросил он, смотря в тарелку.
Лизавета Николаевна? протянул Шлимович. Да, она говорила, что вы нуждаетесь в деньгах.
Большая заминка насчет денег в нашем министерстве финансов. Изволите видеть, у нас все больше торговля в кредит, в кредит продаем, и деньги не всегда в кассе бывают. На наличные самые пустяки продаем.
Знаю я торговлю вашего дяди.
То есть получки есть, но они идут на оборот торговли. У дяди много свободных денег, но в оборот торговли он их не пускает. У него и дома, и все но то само по себе Свободные деньги отдельно, а торговые отдельно.
Понимаю, понимаю.
Попросту сказать, дядя его богат, как черт, но скуп и даже, можно сказать, скряга, перебила Надежда Ларионовна.
Скупенек-то скупенек, согласился Костя. Но все-таки он мне дает денег на житье и не запрещает, коли ежели в кассе достаточно. У дяди лавки отдельно, капиталы отдельно Дома у него очень большой шкап, стоит около кровати Костя путался, но все-таки продолжал: Ежели рассчитать дядины капиталы, то он и торгует-то только так для прокламации.
Как? спросил Шлимович.
Только для прокламации, чтобы какое-нибудь дело делать. Привык, ну и А то ежели расчесть все его доходы по домам только Ну, и значит, что для прокламации
Серьезное лицо Шлимовича скривилось в улыбку.
Я на его месте взял бы и плюнул на торговлю, закрыл бы лавочку. Ведь ежели бы мы кому-нибудь должны были, а то покупаем все на наличные, рассказывал Костя. У самих в кредите гуляет ужасть сколько, а сами Да говори ты прямо, опять перебила его Надежда Ларионовна. Ну чего ты о торговле-то Адольфу Васильичу размазываешь!
Погоди, Надюша Нельзя же вдруг Надо все обстоятельно
Что «обстоятельно»! Мы не затем сюда приехали, чтобы о торговле слушать.
Выпьемте, Адольф Васильич, еще по рюмке.
Выпили.
По частям, конечно, можно из торговли брать, но в том-то и дело, что мне нужно теперь сразу побольше, снова начал Костя. Обратиться к старику старик болен, можно даже сказать, при смерти Сейчас разговоры: зачем? Почему? Да что, да как?.. Вы понимаете, Адольф Васильич?
Да понимаю, понимаю.
Вот оттого-то я к вам и обращаюсь. Не можете ли вы мне дать денег взаймы? высказал наконец Костя.
Произошла пауза. Шлимович опять сделал гримасу, молчал и скоблил пробритый подбородок.
Вот видите ли, сказал он, растягивая слова. Я сам денег не даю, я сам этим не занимаюсь.
Костя был облит как водой.
Не занимаетесь? проговорил он. А мне сказали, что вы занимаетесь.
Нет. Я комиссионер. Я подыскиваю таких людей, которые деньги дают, и свожу их с заемщиками, и, разумеется, беру за это комиссионные.
Так, так Так будьте добры порекомендовать меня. Я под вексель
Это уж само собой. Иначе нынче и не дают Даже под вексель и без бланка-то трудно достать.
Похлопочите уж, Адольф Васильич. Что нужно будет вам за хлопоты я с удовольствием
Костя схватил Шлимовича за руку и пожал ее.
Сколько вам денег-то надо? спросил Шлимович.
Мне?..
Костя замялся и взглянул на Надежду Ларионовну.
Да просите уже больше. Чего тут! отвечала та.
Просить можно, но можно ли достать вот вопрос, подмигнул ей Шлимович.
Тут деньги верные. Он отдаст. Эдакий богатый дядя, да чтобы не отдать! Наконец, дядя старик и при смерти. Умрет все ему оставит.
Сколько же вам надо? повторил Шлимович, обращаясь к Косте.
Дайте ему пять тысяч, сказала Надежда Ларионовна.
Нет, две, две Две тысячи мне будет довольно, подхватил Костя.
Вот дурак-то! всплеснула Надежда Ларионовна руками. Да вы рассудите только: ведь вы должны мне ротонду меховую хорошую купить, должны брошку купить бриллиантовую
Позвольте, Надежда Ларионовна, остановил ее Шлимович. Я считаю так, что и две-то тысячи очень трудно будет мне достать для Константина Павлыча Константин Павлыч? Так, кажется?
Как ни зовите, лишь хлебом кормите. Но так, так. Достаньте, Адольф Васильич, две-то тысячи.
Шлимович снова поскоблил подбородок.
Ежели и достану, то предупреждаю вас, что условия будут очень тяжелые, отвечал он и опять сделал гримасу. Я на все согласен. Только достаньте.
Похлопочу и завтра же дам ответ. Только послушайте Из разговоров ваших я успел заметить, что вам нужны деньги на меховую ротонду и на бриллиантовую брошку для Надежды Ларионовны.
Вот, вот
Так зачем вам деньги? Я рекомендую вам лучше меховщика и бриллиантщика. Те продадут вам брошку и ротонду и возьмут с вас вексель, причтя к нему проценты. Разумеется, вы и мне за комиссию заплатите. Это гораздо проще будет. Проще и легче достать.
Костя задумался.
Мне, Адольф Васильич, также и денег нужно. Я в деньгах нуждаюсь, произнес он наконец.
Денег? Вот денег труднее. Даже я так думаю, что без второго бланка совсем невозможно.
Мне хоть бы рублей тысячу наличными. Ну, даже хоть пятьсот.
Возьмите все товаром. Те же деньги. Вы человек торговый и должны это понимать. Возьмете товаром, то есть бриллиантами и мехами, и продадите их. Ну, конечно, немного потеряете, так уж у хлеба не без крох говорит русская пословица, проговорил Шлимович.
Бери, Костя, бери. Бери, коли дают, пихала его в бок Надежда Ларионовна. Главное уж то хорошо, что я ротонду и брошку сейчас же получу.
Костя чесал затылок.
Ротонду и брошку я возьму, но, кроме того, мне денег надо, пробормотал он.
Ах, боже мой! Да не все ли равно, что деньги, что товар! убеждал его Шлимович. Чего вы стесняетесь-то! Ежели хотите, то я вам и покупщика потом найду.
Да не надо нам и покупщика. Зачем продавать? Меха всегда пригодятся, опять вставила свое слово Надежда Ларионовна и шепнула Косте: Бери, Костя. Бери, коли дают. Денег потом где-нибудь в другом месте достанешь.
Я согласен, проговорил Костя. По рукам и выпьемте!
Он протянул руку.
Позвольте, позвольте Выпить можно, но чтоб ударить по рукам, нужно прежде знать, будете ли вы согласны на условия займа, откинулся на спинку стула Шлимович.
Полторы копейки в месяц? спросил Костя.
Что? усмехнулся Шлимович. Полторы копейки в месяц это мы считаем процентами коммерческими.
Нет, я так рассчитываю: если я вам за три процента в месяц достану товару, то и это будет уже хорошо.
Три процента в месяц? удивился Костя.
А что же? Ведь вы не купец. По пяти берут.
Соглашайся, Костя, соглашайся! Ну, что тут! подбивала Надежда Ларионовна.