Нет, я так рассчитываю: если я вам за три процента в месяц достану товару, то и это будет уже хорошо.
Три процента в месяц? удивился Костя.
А что же? Ведь вы не купец. По пяти берут.
Соглашайся, Костя, соглашайся! Ну, что тут! подбивала Надежда Ларионовна.
Конечно же, соглашайтесь, поддакнула Лизавета Николаевна и прибавила: Ведь Адольф Васильевич еще ничего не знает. Если ему удастся для вас товару дешевле достать, то будет и дешевле.
Костя колебался.
Ужасти какой несносный человек! пожала плечами Надежда Ларионовна, бросив строгий взгляд на Костю.
Согласен! махнул рукой Костя. Но когда я могу получить?
Завтра ответ. Приду к вам в лавку и сообщу ответ, сказал Шлимович и протянул руку к бутылке.
Глава X
Наутро Костя Бережков проснулся совсем без денег. Ста с чем-то рублей, которые были у него вчера в кармане, ему еле хватило рассчитаться за ужин и за вино. Надежда Ларионовна хоть и не требовала в кабинет цыган, но не удовольствовалась одной «Аркадией», а захотела прокатиться на тройке еще дальше в «Озерки». В «Озерках» пили вино, и там также пришлось заплатить за три бутылки шампанского. Когда Костя на обратном пути подвез Надежду Ларионовну к дому, где она жила, в кармане его была только одинокая трехрублевка, которую он и отдал ямщику на чай.
Ну, с Богом! А за тройку останется за мной. Послезавтра зайди сюда за деньгами. Получишь. Деньги будут у швейцара. Получишь и еще на чай! скомандовал Костя.
Ямщик что-то хотел сказать, но только почесал затылок и тронул лошадей.
Зачем же ты его отпускаешь? Он довезет тебя домой, сказала Надежда Ларионовна.
Я хотел, Надюша, к тебе робко заметил Костя и вошел было уже в подъезд.
Нет, нет, ко мне нельзя теперь, отстранила его Надежда Ларионовна. Я уже сказала вам, чтоб без ротонды вы не смели ко мне показываться.
Тише Ну зачем ты при швейцаре-то? Швейцар слышит, тихо заметил Костя.
Плевать мне на швейцара! Уходите, уходите.
Костя не уходил и переминался с ноги на ногу.
Ступайте же! возвысила голос Надежда Ларионовна.
Ну, прощай. До завтра.
Когда он вышел из подъезда, тройка уже уехала. В кармане у него не было даже мелочи на извозчика, и он поплелся домой пешком. Пьян он не был, но в голове его изрядно шумело. Что-то подмывало его вернуться обратно, позвониться в подъезд, ворваться к Надежде Ларионовне, но он побоялся окончательного разрыва с ней после такого скандала, а потому удержался. От борьбы с самим собой слезы душили его, подступали к нему к горлу.
Что это за жизнь такая! Помилуйте Такая жизнь хуже каторги. Нет, надо во что бы то ни стало доставать денег, шептал он.
Утром, когда Костя явился к старику-дяде и поздоровался с ним, дядя подозрительно посмотрел на него и с одышкой проговорил:
Что больно долго конкурсное-то заседание вчера продолжалось? Я не спал. Бьет двенадцать часов тебя нет, бьет час тебя нет, наконец, два и все-таки не слыхать твоего звонка.
Я, дяденька, по черной лестнице вернулся, через кухню, чтобы вас звонком не тревожить, но я не поздно вернулся.
Врешь, около часу ночи заглядывала ко мне Настасья. Я спросил ее о тебе, и она сказала, что тебя еще нет дома.
Я в час пришел-с. В начале второго
Неужто так до второго часа конкурсное управление и продолжалось?
В двенадцать часов кончилось, но я с председателем конкурса присяжным поверенным Ягняевым зашел в Палкин трактир чайку напиться.
В трактир! Дядя еле дышит, а ты по трактирам шляешься! ворчал старик.
Глаз на глаз с ним переговорить хотелось. В заседании неловко. Там дутые кредиторы из родственников и все на свою руку тянут.
Ой, врешь!
Денно и нощно для вас стараюсь Вот уж верный-то раб!.. А вы все ничему не верите. То есть, кажется, собаку за такую службу и то ласкают, а вы
В каком же положении дело? Что конкурс?
Мое воображение так, что и по двугривенному за рубль не очистится.
Старик покачал головой и прибавил:
Ну, иди в лавку.
Костя переминался.
Хотел у вас денег попросить начал он.
Давно ли я тебе дал пятнадцать рублей!
Одиннадцать рублей за сапоги заплатил. Четыре рубля туда-сюда ушло. Вы дайте уж мне пятьдесят рублей. Я целый месяц не буду просить.
Что-о? протянул старик и закашлялся. Да ты никак с ума сошел! Пятьдесят рублей! Портному за тебя только что заплатили, а ты
Перчатки требуются-с, галстух Надо тоже быть чисто одевшись Часы почистить следует теплые калоши
На вот десять рублей И уж больше у меня чтобы не просить в этом месяце!
Старик полез в карман халата, вынул оттуда денег, отделил десятирублевку и подал Косте. Костя взял, поклонился и вышел из спальной.
Ну, какие это деньги! вертел он бумажку в руках и горько улыбался. На одну бутылку шампанского тут только да слуге на чай. Эх, жизнь! Около богатого дяди живешь, а насчет денег бьешься как рыба об лед! Да что рыба! Хуже.
Костя отправился в лавку, переговорил со старшим приказчиком и занял у него шестьдесят рублей. Ему нужно было сегодня же заплатить долг кассиру «Увеселительного зала». Он просил сто рублей, но приказчик не дал.
«Ведь ворует, шельма, около кассы, положительно ворует, а со мной делиться не хочет, думал Костя. Надо будет с ним как-нибудь решительно переговорить, наступить на него, сказать ему, что я вижу его хапунцы, отлично вижу, и что ежели он хочет, чтобы все было шито и крыто, то пусть делится со мной, иначе я скажу старику. Ведь поймать-то его, мерзавца, на хапунцах не могу вот в чем мое горе! Хитер, шельма!» прибавил он мысленно.
Часу в третьем дня в лавку явился Шлимович. Костя сидел в верхней лавке, когда лавочный мальчик привел Шлимовича к нему. Шлимович был, как и всегда, одет франтом, в дорогом меховом пальто с седым бобровым воротником и в таковой же бобровой шапке. На указательном пальце правой руки и в галстуке сияли крупные бриллианты. От него так и несло крепкими английскими духами. При приходе Шлимовича Костя сконфузился, засуетился, стал ему предлагать садиться.
Чаю не хотите ли? Здесь уж у нас угощение лавочное. Я сейчас пошлю за чаем. Прикажете? предлагал он.
Нет, нет. Ничего не надо. Вот только папироску закурю, отвечал Шлимович.
Шлимович был осторожен. Он сел на стул, осмотрелся по сторонам и тихо спросил:
Здесь можно говорить не стесняясь? Никто не услышит?
Никто, никто. Говорите. Я в верхней лавке один. Ну, как наши дела?
Шлимович опять осмотрелся по сторонам, сделал свою обычную гримасу, искривил рот, почесал указательным пальцем с перстнем пробритый подбородок и отвечал:
Дела как сажа бела. Знаете что Я вам даже не могу рекомендовать и таких торговцев, которые могли бы вам поверить под вексель меховую ротонду и бриллианты
А денег? спросил Костя.
Денег уж и подавно ни под каким видом. Все сжались. Нынче время такое. Ужасное время. Бескорыстную любовь легче под вексель найти, чем денег, шутил Шлимович.
Костя побледнел. Нижняя губа его затряслась.
Как же это так? Но вы обещали Вы обещали ежели не денег, то товаром Мне нужно ротонду Мне нужно брошку Вы слово дали Мы ударили по рукам и даже запивали все это, растерянно говорил он. Я уже обещал Надежде Ларионовне. Она ждет Ждет с нетерпением. Господи! Что же это такое!
Успокойтесь, успокойтесь, молодой человек, усмехнулся Шлимович. Ротонда и бриллиантовая брошка у Надежды Ларионовны могут быть завтра же, надо только вам согласиться несколько на иную комбинацию.
На какую? Я на все согласен! Ротонда мне нужна до зарезу! воскликнул Костя. Говорите, что такое?
А согласны, так, стало быть, и разговаривать нечего. Завтра же повезете ротонду Надежде Ларионовне.
Но что же я должен сделать?
Шлимович опять сгримасничал и опять почесал пальцем подбородок.
Мехового торговца и бриллиантщика я вам рекомендовать не могу, но могу свести с одним торговцем, который даст вам под вексель роялей и музыкальных инструментов. Как роялей? Как музыкальных инструментов? Помилуйте! Да на кой черт мне музыкальные инструменты! возвысил голос Костя, чуть не плача.
Те-те-те Остановитесь Не раздражайтесь остановил его Шлимович. Музыкальные инструменты всегда можно продать, и я берусь это вам устроить. Вам ведь деньги нужны.
Конечно же проговорил Костя.
Ну вот Я и устрою.
Голубчик, Адольф Васильевич, устройте.
Костя схватил Шлимовича за руку и спросил:
Когда это можно все сделать?
Чем скорее, тем лучше. Если вы имеете теперь свободное время, то едемте сейчас к этому человеку, который торгует музыкальными инструментами.
Так едемте, Адольф Васильич, едемте! засуетился Костя. Я сейчас Я только скажу старшему приказчику, что мне надо отлучиться.