D. Познание мира на всех возможных путях. Комплексное постоянное и непрерывное изучение как религиозных смыслов мира, человека и его поведения в мире, так и наук об устройстве и функционировании окружающего нас материального мира и творений в мире. Непрерывная пожизненная учеба, отнюдь не только углубление знаний в избранной специальности. Многие виды учебы не обязательно должны выводить человека на уровень специалиста в той или иной области, что позволяет на определенном уровне изучать многие разделы науки, первыми из которых нам представляется астрономия и устройство самого человека (анатомия и нормальная физиология).
Последним в списке мы поставили самый сложный для понимания, неочевидный аспект свободы. Его сложность заключается в его комплексности. Можно утверждать, что Тв-рец сделал всего-то два относительно законченных действия в Его мире (дал две «книги»). Он сначала создал бесконечно сложный мир, подчинив его набору Им же установленных законов и наполнив его Им же запроектированными и осуществленными творениями, как живыми (в нашем неполном понимании), так и неживыми (и опять в нашем неполном понимании). Затем Он дал инструкцию к миру (Тору во всей ее широте). В обеих «книгах» Он явил свою мудрость и поставил перед людьми задачу непрерывно познавать Себя через познание явленной человечеству в обеих Его «книгах» Его мудрости. Кроме этого Он явил Высшую милость человечеству, сделав человека способным познавать Его мудрость, вложенную в устройство мира через изучение этого мира (что совершенно не является само собой разумеющимся для существа, находящегося внутри мира. Приведем позаимствованную мысль: было бы смешно, если Пьер Безухов из романа Льва Толстого «Война и мир» начал бы исследовать структуру романа и свое описание в нем, рассуждал бы о правильности замысла и воплощения романа и о целях его написания).
То, что эти «книги» взаимно непротиворечивы, поскольку созданы Одним и Тем же всезнающим Автором, одним из первых в Новое время заметил еще Фрэнсис Бэкон (15611626). Для еврейских ученых и мыслителей древности этот вопрос даже не стоял на повестке дня в связи с очевидностью положительного ответа на него.
Но так случилось, что, к великому сожалению, познание, изучение этих двух неразрывных между собой «книг» Тв-рца разделилось. Религиозные евреи начиная с периода гетто (где-то со второй половины XVI века) считают абсолютным по важности занятием изучение Торы во всей ее неохватной полноте, ограничивая изучение мира только необходимостью иметь заработок. Светские же евреи и нееврейские народы больше внимания уделяют изучению и открытию законов функционирования окружающего мира и его наполнения, большей частью без связи с попытками понять Тв-рца через открытие и изучение Его мудрости, вложенной в созданный Им мир. Да и процент таких людей, серьезно изучающих «книгу природы» среди народов мира весьма невелик и в основном находится в университетах и научных центрах. Обе столь разные по численности группы осознанно или неосознанно пренебрегают неразрывным, имманентным единством Тв-рца и принципиально не могут познать целое, изучая лишь его часть. А потому и не достигают и принципиально не могут достичь полной и осознанной свободы, в первую очередь свободы интеллектуальной, свободы, следующей из понимания мира и своего места в нем.
Попробуем в качестве примера посмотреть, как частичное исполнение приведенных аспектов не достигает своей цели. В качестве образца неполноты при высокой степени исполнения возьмем д-ра Генриха Фауста из великой трагедии Иоганна Вольфганга фон Гёте. Конечно, ни на какой серьезный литературоведческий анализ мы не претендуем, таких целей ни в какой мере перед собой не ставим и во многом воспользуемся уже готовым материалом, взятым из интернета.
Причем нас в целях нашего поиска истины не заинтересует основная часть описанной И. Гёте истории похождения д-ра Фауста под руководством и при обеспечении «преданного» Мефистофеля там понимающему жизнь еврею искать нечего. Нас также не заинтересует финал нахождение д-ром Фаустом своего идеала, описывающего «прекрасное» состояние народа в бесцельном движении, бесцельной борьбе и бесцельном труде, как без цели общенародной, так и без цели личной для отдельных членов общества. Зато приведенный идеал так знаком нам на уровне прошедших через всю нашу жизнь вечных лозунгов в «социалистическом» развалившемся Союзе в точном соответствии с мыслью Льва Давидовича Троцкого о том, что движение все, конечная цель ничто (кстати, эта цитата в оригинале принадлежит не Л. Д. Троцкому, а Эдуарду Бернштейну (18501932), лидеру II Интернационала, а Троцкому ее приписывают, во-первых, потому что он сделал этот лозунг базой своей политической платформы, а потому широко известным, и во-вторых, по схожести его оригинальной фамилии Бронштейн с фамилией Бернштейн):
Самое интересное в этом идеале это то, что он сформулирован поэтом за несколько десятилетий до изысканий К. Маркса и Ф. Энгельса, но в источники марксизма не вошел. К мудрому еврейскому пониманию как целей жизни, так и путей их достижения подобные утопии отношения не имеют.
Нас заинтересует только начало философской драмы оценка д-ром Фаустом своего пути, ожиданий, достижений. Но краем нашего рассмотрения мы заденем и очень характерного для определенного еврейского взгляда (ультраортодоксии) относительно второстепенного персонажа Вагнера, ученика д-ра Фауста.
Итак, д-р Генрих Фауст.
Вряд ли мы найдем более образованного человека. Он говорит о себе:
Я б-гословьем овладел,
Над философией корпел,
Юриспруденцию долбил
И медицину изучил
(там, где мы не указываем переводчика, мы пользуемся переводом с немецкого Б. Л. Пастернака).
Д-р Генрих Фауст может объективно оценить свой высокий уровень знаний:
Хотя я разумнее многих хватов,
Врачей, попов и адвокатов
Д-р Фауст овладел всем комплексом имеющегося в его время гуманитарного и клинического знания (отсутствие эстетики, культуры, искусства спишем на ограниченность списка или на явную непрагматичность этого знания), хотя и бросается в глаза отсутствие в списке математики и предметов естественно-научного цикла (они вряд ли напрямую раскрывают интересующие д-ра Фауста вопросы базового устройства мира и смысла бытия, хотя физика, химия, биология могли бы многое сказать именно о базовом устройстве материального мира). И все-таки он не достиг удовлетворения. Ведь он жаждет не владения голым знанием, а ищет смысл жизни. Не найдя его в изученных науках, он пытается искать его в мистике:
И к магии я обратился,
Чтоб дух по зову мне явился
И тайну бытия открыл.
Чтоб я, невежда, без конца
Не корчил больше мудреца,
А понял бы, уединясь,
Вселенной внутреннюю связь,
Постиг все сущее в основе
И не вдавался в суесловье
(подчеркивание наше. И.Д.).
Явившийся Дух ценит Фауста очень высоко, хотя и видит в нем исключение из списка обычных людей, признавая его желание и возможность подняться до духов:
Где мощный зов души, где тот титан могучий,
Кто Мир весь обнимал, кто мыслию кипучей
Сравняться с нами, духами, желал?
(перевод с немецкого Н. А. Холодковского)
Воспользоваться возможностями вызванного Духа д-р Фауст не успел ему помешал его неожиданно явившийся его ученик Вагнер. Но зато успел отнестись к вызванному Духу не как к учителю, а минимум как к равному:
Нет, дух, я от тебя лица не прячу.
Кто б ни был ты, я, Фауст, не меньше значу.
Вся эта часть, по сути, посвящена выполнению д-ром Фаустом четвертого указанного нами аспекта, но в силу нееврейского происхождения д-ра Фауста он не смог и изначально не мог познавать науки именно и только как познание Тв-рца вселенной. И мы видим, что даже огромное познание, но при этом материалистическое, отделенное от Источника знания, познание наук, не направленное на познание Источника, к успеху овладения знанием может привести, а к успеху понятия внутренней сущности мира не может. Д-ру Фаусту нужна помощь Духа, и совсем не факт, что даже на этом пути можно понять «Вселенной внутреннюю связь».
У д-ра Фауста немало заслуг и по второму аспекту по аспекту добрых дел. Д-р Фауст своими изысканиями принес много добра жителям окрестных селений. Он успешный врач и именно в этом качестве цени́м и почитаем окружением, местными жителями. А раз почитаем, значит, много раз отрывался от своих высокоученых занятий, спешил на помощь заболевшим и был успешен в лечении.
Но он не реализовал практически ничего из первого аспекта. У него нет семьи, он одинок (одна из причин безрассудного, с полной отдачей погружения в любовь к Маргарите Гретхен, что отдельно от остальных аспектов заведомо не может оказаться долгосрочным состоянием), он делал добрые дела, не имея в виду активное участие в делах мира ДЛЯ ПОДЪЕМА СОБСТВЕННОЙ ДУШИ. И с третьим аспектом у него проблема. Дело не в «религиозном» служении: мы не знаем, насколько «истым христианином» он был (общение с духами, знание алхимии (которая в его время фактически концентрировала в себе научные знания химии, но ставила перед собой отнюдь не цели познания материального мира) и легкость заключения договора с Мефистофелем не особо хорошо говорят о его христианском служении), но до постоянного ощущения смысла во всех научных и иных рутинных, постоянно наполняющих жизнь делах он явно не добрался.