27-летний Павел Лотвин учитель истории, который не имеет права работать в Беларуси по специальности из-за диагноза «биполярное расстройство». Зато Павел хорошо справляется с ролью руководителя Клубного дома «Открытая душа». Это общественная организация, помогающая людям с психическими заболеваниями найти своё место в обществе.
Я взяла интервью у Павла в августе 2020-го, в разгар протестов против нечестных президентских выборов. В это беспокойное время он координировал психологическую помощь многочисленным пострадавшим от полицейского насилия. Павел рассказал, каково быть активистом с диагнозом в Беларуси, и почему психиатрия в этой стране так и осталась советской.
АВГУСТ-2020
Я сейчас работаю, можно сказать, в три смены. Просыпаюсь и сразу смотрю новости в соцсетях. Мне присылают запросы, с одной стороны, пострадавшие от полицейского насилия, с другой волонтёры: психологи и психотерапевты, которые хотят помогать. Моя задача помочь им найти друг друга, чтобы все нуждающиеся получили поддержку.
Протесты в Беларуси в 20202021 гг.
Массовые протесты в Беларуси начались в августе 2020 года после президентских выборов. Александр Лукашенко, правящий страной 26 лет, объявил, что получил 80% голосов. По подсчётам оппозиции, победила кандидат от оппозиции Светлана Тихановская: часть протоколов с избирательных участков показывает, что она набрала более 60% голосов.
На уличные акции в Минске выходили одновременно до нескольких сотен тысяч человек. В августе 2020-го центром протеста стал переулок Окрестина, где расположен изолятор, прославившийся жестокими избиениями активистов. Вслед за акциями прошла волна забастовок на главных заводах Беларуси.
Лукашенко удалось подавить массовые протесты с помощью агрессивных методов: массовых арестов и увольнений, уголовных дел на лидеров протеста, а также избиений и пыток активистов. Около ста участников движения числятся пропавшими без вести. Лидер оппозиции Тихановская покинула страну из-за опасений за свою жизнь2.
Днём я иду в наш Клубный дом и координирую его повседневную работу. В нашем распоряжении три комнаты в полуподвальном помещении: зал, кухня и офис с компьютерами. Вместе с волонтёрами и сотрудниками (двое работают в офисе, и ещё двое удалённо) мы проводим группы поддержки и психотерапевтические занятия, учим людей работать на компьютере, вместе готовим.
Клубные дома для людей с психическими расстройствами действуют по всему миру. Их задача помочь людям, выписанным из психиатрических больниц, вернуться в общество. Здесь они могут получить помощь, найти друзей и освоить практические навыки для повседневной жизни.
Клубный дом «Открытая душа» в Минске3 одна из двух белорусских организаций, занимающихся социальной реабилитацией пациентов (есть ещё «Открытый дом» Красного Креста). Сейчас в Клубе 200 регулярных участников и четыре сотрудника, трое из которых, как и Павел, тоже живут с психическими расстройствами.
Это общественная организация, которая существует на добровольные пожертвования.
Вечером начинается моя третья смена на Окрестина, у печально известного Центра изоляции. Сейчас там разбит палаточный городок, в котором постоянно дежурят несколько сотен человек. Это родственники задержанных и волонтёры, оказывающие им различную помощь от медицинской до юридической.
Здесь (на Окрестина прим.) я остаюсь часто до ночи, общаюсь с людьми. Моя задача понять, кому нужна профессиональная помощь (их я вместе с нашими волонтёрами направляю к кризисным психологам, а иногда и к психиатрам), а с кем достаточно просто поговорить, выслушать, успокоить.
У всех стресс, все на взводе. Родственники задержанных сидят на скамейках в сквере и плачут. Самые типичные сейчас психологические проблемы стресс и тревога из-за неизвестности: многие не знают, где их родные, что с ними, когда их вернут домой. У кого-то шок и бессонница после взрывов светошумовых гранат.
Людям страшно вплоть до паранойи, потому что сейчас нигде нельзя чувствовать себя безопасно. Если поначалу задерживали молодых людей в центре, то теперь идут рейды в спальных районах. Люди запираются в квартирах и боятся выйти даже в магазин. Боятся выйти на балкон, потому что омоновцы несколько раз стреляли резиновыми пулями по балконам. В квартиры они пока не заходят, но могут караулить под дверью, иногда ловят прямо в подъездах. Причём неважно, участвовал молодой человек или девушка в митинге или нет забрать могут любого, кто покажется силовикам «подозрительным».
Я думаю, самое худшее впереди. Многие сейчас в шоке и не осознают, что им нужна помощь. Но такие травмы не проходят бесследно. Спустя какое-то время может начаться массовое ПТСР, и мы должны быть готовы оказывать помощь сотням людей.
ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство, его ещё называют «афганским синдромом») форма стрессового расстройства, которая развивается у людей, переживших насилие или угрозу жизни. Проявляется в кошмарах, бессоннице, флешбэках о пережитом, приступах паники и агрессии.
Психологическое сообщество очень живо откликнулось на политический кризис: специалисты самоорганизовались в соцсетях, чтобы в своё свободное время бесплатно помогать задержанным и их родным. В группе «Психологическая помощь пострадавшим»4 быстро собрались 2000 волонтёров психологов и психотерапевтов.
Но некоторых специалистов всё равно не хватает. Например, тех, кто бы мог работать с детьми и подростками. Дети остаются в полном шоке, когда видят, как избивают или забирают в участок их близких. Проблема в том, что в Беларуси для работы с несовершеннолетними требуется специальная лицензия, и многие психологи отказываются помогать несовершеннолетним из опасений, что лишатся работы.
«ПСИХИАТРИЯ В БЕЛАРУСИ ОСТАЕТСЯ
СОВЕТСКОЙ»
Люди с диагнозами, да и вся система психиатрической помощи в Беларуси по-прежнему очень сильно стигматизированы. Об этом до сих пор не принято говорить в обществе. Активисты нашего Клубного дома были первыми, кто решился обсудить эту тему публично.
В 2019 году мы запустили «Проект Партрэт»: опубликовали на онлайн-ресурсах серию интервью с людьми с психическими расстройствами, в которых они честно рассказывали о своей жизни. Фактически это был первый публичный психопросветительский проект в нашей стране.
Мы тогда получили очень много критики. Люди возмущались, зачем вообще писать о «дураках» и давать им высказываться, лучше бы они молчали и держались подальше от «нормального» общества.
Наш активист Павел Лебецкий талантливый айтишник, а ещё поэт. Недавно он издал книгу стихов. Я видел, как люди читают, хвалят стихи. А когда узнают про диагноз автора (шизофрения) сразу меняются в лице.
В 2019 году мы организовали психопросветительский фестиваль «Голоса» тоже первый в своём роде, на нём выступали и активисты, и специалисты. И нам никто не хотел предоставлять для него площадку! Несколько арендодателей, как только узнавали, что там будут психически больные, прекращали с нами переговоры.
Сотрудничать со СМИ тоже непросто. Многие журналисты отказывались приходить на наши мероприятия, говорили «кому это интересно».
При этом нас хорошо восприняло профессиональное сообщество: многие психологи и медики понимают, что мы делаем важное дело. Но тут возникли новые преграды бюрократические.
Частная психиатрия в Беларуси находится в зачаточном состоянии. Подавляющее большинство специалистов работает в государственных учреждениях, и чтобы они участвовали в чём-либо негосударственном, требуется специальное разрешение от Минздрава. Так что многие психологи и психиатры на наши приглашения отвечали: «Всё понимаем, но помочь не можем, потому что нас уволят».
Уволить в Беларуси могут за нарушение многих гласных и негласных правил: например, за интервью оппозиционному СМИ, за участие в мероприятии общественной организации, которую не одобряют власти. Причём такой статьи нет человека просто вынудят уйти по собственному желанию.
Главная беда белорусской психиатрии то, что она так и осталась советской. Система очень мало изменилась с 1980-х годов, её практически не реформировали.До сих пор общеприняты устаревшие методы работы: всё тот же галоперидол от всех болезней, вязки, грубый и даже агрессивный персонал, лишение пациентов базовых прав.
У нас до сих пор действует система психиатрического учёта (в России её отменили в 1993 году прим.). Это значит, что человек, побывавший в стационаре, должен на специальной комиссии доказать, что он сейчас в ремиссии, и только после этого он будет восстановлен в правах. На практике это сделать почти невозможно.
Психиатрический учёт
В Беларуси каждый человек, получивший психиатрическую помощь, автоматически ставится на учёт сроком на 25 лет. Это касается людей с любыми диагнозами, от послеродовой депрессии до шизофрении.