У нас до сих пор действует система психиатрического учёта (в России её отменили в 1993 году прим.). Это значит, что человек, побывавший в стационаре, должен на специальной комиссии доказать, что он сейчас в ремиссии, и только после этого он будет восстановлен в правах. На практике это сделать почти невозможно.
Психиатрический учёт
В Беларуси каждый человек, получивший психиатрическую помощь, автоматически ставится на учёт сроком на 25 лет. Это касается людей с любыми диагнозами, от послеродовой депрессии до шизофрении.
Факт учёта это клеймо, которое преследует человека в его дальнейшей жизни. Любая государственная организация может обратиться в диспансер с запросом о том, состоит ли человек на учёте. Положительный ответ почти всегда оборачивается дискриминацией. При устройстве на работу в государственные организации и при получении прав на управление транспортом человек должен предоставить справку о психическом здоровье. Кроме того, состоящие на учёте обязаны по требованию врача являться на приём и проходить обследования.
Подобная система действовала на всей территории СССР, но после его распада была отменена во многих странах. К моменту распада СССР на психиатрическом учёте числились более 10 миллионов человек.
Люди с диагнозами на всю жизнь лишаются возможности работать во многих областях (например, на госслужбе и в образовании) и водить машину. Скрыть факт учёта невозможно, потому что работодатель может обратиться в диспансер за справкой.
Проще оформить инвалидность, чем найти достойную работу. Считается, что человек должен получить свои 250 белорусских рублей в месяц (7300 российских рублей прим.) и ни на что не претендовать.
Трудоустройство самая большая проблема для бывших пациентов. По закону большинство из них имеют право работать: кто-то с группой инвалидности с ограничениями, кто-то без ограничений. Но работодатель, когда видит справку из психдиспансера, сразу отворачивается. Человек может рассчитывать на неофициальную работу или место уборщика, грузчика, посудомойки, даже если у него или неё высшее образование.
Мы в Клубном доме помогаем участникам подготовить резюме, найти работодателя. Но часто мы можем только устроивать людей через личные контакты. Несколько раз работодатели нас просили лично прийти и буквально поручиться за человека, что он не сделает ничего «ненормального».
«СВЯЩЕННИК ПРИЗЫВАЛ ИЗГНАТЬ
ИЗ МЕНЯ БЕСОВ»
Все стороны стигмы психических расстройств мне пришлось испытать на себе. Когда у меня в 21 год началась депрессия, я боялся обращаться за помощью. Тянул несколько лет, до последнего уговаривал себя: «может, это я сам себя накручиваю», «наверное, со временем пройдёт». То же самое говорил мне отец, который сам страдал от панических атак.
Несмотря на тяжёлое состояние, я старался учиться, закончил университет по специальности «учитель истории» и попал по распределению в сельскую школу в городке Ивье (в Беларуси студенты, которые учатся за счёт бюджета, обязаны отработать два года на государство прим.).
Я оказался в тяжелейшей депрессии с навязчивыми суицидальными мыслями, буквально перестал испытывать эмоции, не чувствовал даже вкуса пищи.
Я обратился в психдиспансер сам, потому что где-то в глубине души всё равно хотел жить. Мне повезло: приём вела очень опытная пожилая психиатр, она сразу поняла, что у меня биполярное расстройство, и отправила на месяц в стационар. Там было не так плохо, как я заранее себе представлял: врачи действовали грамотно и поставили меня на ноги.
Но мне, молодому, физически здоровому парню, было невозможно принять, что я неизлечимо болен. На меня обрушилась стигма психиатрии со всей её тяжестью. В школе, конечно же, узнали, что я побывал в психбольнице. Меня не уволили сразу же только потому, что там была острая нехватка кадров я вёл и уроки истории, и географии, и физкультуры. Я много всего нехорошего про себя услышал, от меня отвернулись почти все друзья. Некоторые знакомые просто перестали воспринимать мои слова всерьёз, регулярно пытались задеть и напомнить мне, что я ненормальный.
Но больше всех мне отравил жизнь местный священник. На сельском празднике он зачем-то решил заявить перед толпой народа, что в меня вселились бесы, и призвал за меня молиться. После этого случая сельские набожные люди стали буквально показывать пальцем на меня. Таких испытаний я не выдержал и перестал принимать препараты, чтобы снова пытаться выглядеть нормальным, таким же, как все.
Как это нередко бывает при биполярном расстройстве, вскоре меня накрыла бурная мания.
Во время первой мании я пытался спасти льва из Минского зоопарка: решил, что несправедливо сидеть ему в клетке, лучше пусть погуляет по городу. Спасибо другу, он вовремя забрал меня.
Во второй раз я решил улететь в Китай. Мне казалось, что в этой стране я смогу обрести внутреннюю гармонию. В тот раз за мной в аэропорт примчалась тётя.
ЕЖЕДНЕВНАЯ БОРЬБА ЗА ВЫЖИВАНИЕ
После всего пережитого я понял, что у меня нет другого выхода, кроме как подстраиваться под заболевание и полностью менять образ жизни.
Жизнь с биполярным расстройством это ежедневная борьба за выживание. То, что здоровым людям даётся легко, от меня требует огромных волевых усилий.
Я выполняю все предписания врачей и четвёртый год нахожусь в ремиссии. Для меня закрыт путь в систему образования. Я стал работать копирайтером на фрилансе. Изучил всё, что удалось найти, про биполярное расстройство. В сообществе «Биполярники» нашёл информацию о российских группах взаимопомощи и понял, что это как раз то, что мне нужно. Я ведь лишился привычного круга общения, а группа поддержки это возможность найти своих.
Я решил собрать такую же группу в Минске, и мне предложили помещение для наших встреч в Клубном доме «Открытая душа». Тогда я стал активным волонтёром этой организации. Я видел людей с такими же и даже более сложными проблемами, которые не опускают руки находят хобби, работу, друзей, и наконец-то почувствовал себя на своём месте.
Руководительница Клубного дома уволилась, и оказалось трудно найти на замену человека, который бы разбирался в нашей области. Так в ноябре 2019 года я стал новым руководителем всего проекта.
Когда начались массовые аресты активистов в Минске, мой первый порыв был взять отпуск, вернуться к папе и сидеть дома, пока этот кошмар не закончится.
Но ведь если я спрячусь, аресты не прекратятся, насилие не остановится. Этот шрам останется на нашем обществе надолго, на годы.
Моё состояние время от времени ухудшается, я чувствую депрессивные звоночки. От провала меня удерживает, наверное, только мысль о том, что огромному числу соотечественников сейчас намного хуже, чем мне.
Если вас интересует Клубный дом «Открытая Душа», или вы хотите поддержать эту общественную организацию, вы можете связаться с Павлом:
nepavelp@gmail.com
https://vk.com/pavel_lotvin
https://vk.com/minskclubhouse?from=quick_search
Записано в августе 2020 года.«Мне казалось, что я Иисус-суперзвезда», Саша Скочиленко, художница и музыкантша
«Рисование комиксов принесло мне известность и заработок как будто по щелчку пальцев, хотя этому делу я нигде толком не училась, да и не считала себя художницей. Вряд ли бы я посвятила этому занятию столько сил и времени, если бы не один удивительный случай.
В 2014 году я решила нарисовать комикс для друзей, чтобы простыми словами объяснить им, что такое депрессия, и как это переживает человек внутри себя. Мне просто надоело объяснять то же самое каждому новому знакомому.
Когда выдалась свободная неделя, я небрежно нарисовала пару десятков страниц на разваливающемся чужом планшете в старинной программе Flash MX и выложила на своей странице «ВКонтакте». В тот же день публикация стала вирусной, и о моей депрессии узнал весь Рунет.
На меня обрушилась волна лайков, репостов, публикаций, звонков и сообщений. Мне звонили даже бывшие любовники, которые когда-то меня отвергли звали на встречи и приглашали в гости. Мне писали психологи, люди, тоже страдающие депрессией, родственники людей с депрессией»
Я увидела Сашину «Книгу о депрессии» намного раньше, чем саму Сашу, потому что этот комикс обсуждали везде. Это был первый российский комикс о депрессии, настолько наглядный и понятный, что он мгновенно разошёлся на мемы и цитаты и зажил самостоятельной жизнью.
Саша Скочиленко (30 лет) миниатюрная и хрупкая на вид девушка, в которой между тем чувствуется твёрдый характер и хорошее упрямство. Это упрямство помогает ей жить и творить вопреки множеству препятствий: неблагополучной семье, агрессивному окружению и тяжёлой болезни, против которой ей постоянно приходится выстраивать всё новые линии обороны.